* * *
До вчерашнего дня я надеялся, что все усвоили урок, который преподнесли нам пришельцы, но большинство совета – земляне. Я даже хмыкнул от такой мысли: уже начал разделять жителей Земли и Луны. Тем не менее это так. Все, кто жили на Луне, настолько к этому привыкли, что считают ее своим домом и мыслят уже совсем в другом русле. Напротив, прибывшие с Земли в большинстве своем подсознательно надеются вернуться обратно, поэтому и выступают за ее восстановление.
– Слышал, ты произвел переполох в совете? – Первым на совещании появился Туров, он, развернув стул спинкой к столу, уселся и положил руки на спинку.
Подобные ежедневные совещания уже стали традицией, ситуация могла меняться в считаные часы, поэтому требовалось оперативное вмешательство. С мрачным видом я потянулся за стаканом с соком местного производства и ответил:
– Давай остальных дождемся – и все расскажу.
– Понял, – задумчиво произнес тот и потянулся к стоящей на столе тарелке с конфетами.
Препирательство в совете длится уже не один месяц, и мне удается, хоть и понемногу, но продавливать свое виденье дальнейшего курса развития. В последнем таком бою с Грачёвым мне удалось убедить совет не зацикливаться на нашей родной планете, а все-таки строить оборону, опираясь на мобильные силы флота. Поэтому на данном этапе утвердили строительство опорных баз у Марса и четыре в главном поясе астероидов, и решено увеличить количество закладываемых кораблей вчетверо. Тем более технология полуживых кораблей позволяла сократить производство в разы – от закладки до готового корпуса проходит три месяца. Правда, потом приходится ждать реакторы и вооружение. Сейчас мы могли заложить одновременно двенадцать фрегатов проекта 80201 «Левиафан», но ведется строительство еще пяти верфей. С учетом построенных кораблей через год наш флот перевалит за сотню штук. Такое количество боевых кораблей уже неплохо, но все еще маловато. Возможно, если бы я не передал часть своих предприятий под временное управление, о чем иногда жалею, то ситуация была бы другой. Но в условиях кризиса у меня просто не было выбора. На планете умирали люди, и, чтобы исключить лишние звенья в цепочке, я временно переподчинил предприятия напрямую кризисному штабу. Зато оставил за собой свои лаборатории, опытные производства и, конечно же, ЧВК «Стальные Волки», которых официально признали отдельным формированием Вооруженных сил Земной Федерации, что дало мне больше свободы. И, по сути, деятельность РОС вернулась к своему началу, а именно – к разработке новых вооружений и технологий, только с более широкими возможностями. Так, например, сейчас идут испытания тоннельных орудий, которые мы смогли разработать, еще скоро должен сойти со стапелей так называемый черпак – корабль, способный входить в верхние слои газовых гигантов и зачерпывать там водород, и танкер к нему. Рассчитываю, что такие черпаки и танкеры станут основными источниками добычи топлива для флота. Также ведется разработка корабля носителя щитов, транспортируемой торпедной платформы и новой гамма-торпеды. Поэтому сто кораблей – не такая уж большая цифра, так как процентов тридцать из них будут вспомогательные. Еще нужно подумать о тяжелых вооружениях для волков и дровосеков, а то анализ последних сражений показал, что затыкать все дыры роботами – не вариант. Как раз для обсуждения текущих задач я и собрал всех сегодня.
Пока я размышлял над вселенской несправедливостью, появился Зарубин Виктор Степанович, мой главный инженер. Он поздоровался, после чего молча сел и стал ковыряться в планшете. Вскоре зашел Загорский Алексей Геннадиевич, глава финансового отдела, даже в стандартном комбинезоне он выглядел по-деловому и никогда не расставался со своей папкой. Доктор Акио Като, Тэнг, Николай и Лукашевич возникли одновременно и, что-то обсуждая, заняли свои места. Последней прибежала Вероника и, чмокнув меня в щеку, пристроилась рядом.
Я обвел взглядом свою команду, а затем обратил внимание на стол и обнаружил, что тарелка опустела. Отправил приказ домашнему роботу, чтобы тот принес еще конфет, затем помотал головой и наигранно с возмущением произнес:
– Костя, куда в тебя столько лезет?
Все за столом заулыбались, а Туров посмотрел на меня невинными глазами, продолжая жевать с раздутыми щеками.
– У меня растущий молодой организм. И, в отличие от некоторых, – он сделал круговое движение конфетой, которую не успел развернуть, – я постоянно трачу много сил на тренировках своего тела, и мне нужно их восполнять. – После чего поиграл мышцами груди и, сняв обертку, кинул конфету в рот.
Я махнул рукой и решил начинать, раз уж все собрались, но настроение этот пожиратель моих запасов все-таки поднял. Пересказав решение Совета Федерации, я задал вопрос:
– Ну и что думаете?
– Не густо, – с набитым ртом заметил Туров.
– Да, не совсем то, на что мы рассчитывали. Но это только начало. Думаю, в скором времени Совет захочет загрузить заводы военными заказами сверх меры.
Что я имел в виду, поняли только Туров и Лукашевич, а еще я собирался посвятить в свой коварный план Веронику, так как ей придется в нем поучаствовать.
Дальше мы обсуждали текущие программы разработок и сроки реализации и вскоре подошли к одному из главных вопросов. Экран за моей спиной включился, и на нем появилось изображение солнечной системы. Я вполоборота повернулся к нему и через свой виртуальный интерфейс приблизил участок, где сейчас находился Плутон.
– Тэнг и Като сан, вы вдвоем ближайшим конвоем отправитесь в сектор П и начнете строительство всей необходимой инфраструктуры для опорной базы «Стальных Волков». Туда уже отправлен первый конвой с базовыми модулями. Кстати, когда он должен прибыть? – обратился я к Лукашевичу.
Тот уточнил информацию на своем планшете и ответил:
– Уже должны выходить на орбиту.
– Отлично. Идем дальше.
Изображение еще приблизилось, и стало видно Плутон со всеми его спутниками.
– У Плутона, кроме Харона, есть спутники Гидра, Никта, Стикс и Кербер, причем два последних имеют небольшие размеры, что дает возможность использовать их как основу, например, для верфи, а еще для нашего нового проекта врат. В общем, отправляйтесь туда и на месте определите, что и где можно делать. – Я посмотрел на Като и Тэнга и, не услышав никаких возражений, хотя ожидал их, продолжил: – Не уверен, что там найдутся все необходимые ресурсы, поэтому подумайте, откуда выгоднее всего их доставлять.
Внезапно сработал триггер, и перед глазами появилась надпись с напоминанием, и я сразу же обратился к Зарубину:
– Господин главный инженер, что у нас со связью?
Тот кивнул и полез в свой планшет.
– Нам удалось создать первую партию гиперпространственных передатчиков в количестве семь штук.
– Надеюсь, не из говна и палок, как тот первый зонд, отправленный к Земле? – решил пошутить Туров.
И все заулыбались, кроме самого инженера.
Зарубин поднял голову и с серьезным видом произнес:
– Очень смешно.
– Не обращайте внимания, Виктор Степанович, голод мешает ему здраво мыслить.
Туров прекратил поедать конфеты, отодвинул от себя тарелку и сложил руки на груди, демонстрируя саму внимательность.
Поводя пальцем по планшету, Зарубин размашистым движением отправил на экран изображение устройства. Я обернулся и увидел агрегат непонятных размеров, выглядевший как шар, заключенный в прямоугольную раму. Из самого шара торчали различные электроды, и всю эту конструкцию обвивало множество трубок. Тем временем главный инженер продолжил:
– Это серийная модель передатчика. Габаритные размеры тридцать на тридцать и на пятьдесят метров, весит пятьдесят семь с половиной тонн.
– М-да, в кармане не поносишь, – заметил Туров.
– Отлично! – не разделил я скепсис Турова. – С ближайшим конвоем отправьте один в сектор П для установки на будущей базе. – А затем поинтересовался: – Фрегат проекта 80201 потянет его энергетически?
Инженер незамедлительно кивнул.
– Хорошо, тогда подготовьте проект корабля связи на базе фрегата 80201. Надеюсь, цели и задачи такого корабля не нужно объяснять?
Зарубин помотал головой и начал что-то писать у себя в планшете.
– Приятно работать с умными и понятливыми людьми. – После этих слов перевел взгляд на Турова с лукавой улыбкой на лице.
Тот засопел и, кажется, немного раздулся. Человек он хороший, отличный командир и даже стратег, но упрям до безобразия. Я говорю ему, что нет у меня свободных вычислительных мощностей, а он как будто не слышит и продолжает требовать масштабных симуляций с привлечением восьмидесяти процентов подразделения. Вдоволь насладившись выражением его лица, продолжил: – Также нужно установить один на Луне и один отправить на Землю. – Затем я на пару секунд замолк, обдумывая пришедшую мысль, и снова посмотрел на изображение. – А скажите, Виктор Степанович, вы как-то регистрируете открытие воронки?
– Конечно, после открытия воронки в пространство устремляется целый букет элементарных частиц, вот по ним и регистрируется открытие и частота.
– А на каком расстоянии вы сможете определить, что произошел прокол в гиперпространство?
Глаза Зарубина округлились, и он несколько раз открыл и закрыл рот.
– Правильно, – с улыбкой кивнул я, – попробуйте разработать систему раннего оповещения.
* * *
Сорок семь астрономических единиц от Солнца. Окрестности Плутона
Двигателям фрегата проекта 80201 «Тринкет» оставалось проработать еще несколько минут, но это ничто по сравнению с шестнадцатичасовым торможением. Экипаж корабля находился на своих местах и готовился приступить к отстыковке груза. Выход на орбиту Плутона высотой пятьдесят километров над поверхностью. Фрегат тащил за собой два стандартных контейнеровоза от самой Луны, но вот груз, закрепленный на этих контейнеровозах, был совсем не стандартный.
Наконец плазменный факел маршевых двигателей начал уменьшаться и в итоге пропал, словно втянулся внутрь магнитного сопла. Несколько минут корабль находился в относительной неподвижности, среди ярких звезд, заполняющих все пространство вокруг, а затем одновременно на фрегате и контейнеровозах заработали двигатели малой тяги, разворачивая причудливый поезд носом вперед по ходу движения. Вот маневровые двигатели выпустили последние облачка газа, гася вращение, и все снова замерло, а через десяток секунд произошла расстыковка, и контейнеровозы начали медленно отдаляться от фрегата.