В общем, мозговой штурм продолжался все эти три дня, которые выделил Нечаев, я даже ни разу не покинул свои апартаменты. К концу третьего дня я находился у себя в виртуале и рассматривал уже надоевшую схему движения объектов вокруг Оршу. Данные с разведывательного зонда продолжали поступать, и странным оказалось то, что не было видно каких-либо приготовлений к рейду к нам. Корабли продолжали висеть на своих орбитах, да и вообще движения в системе Хадар практически не было. Очень редко появлялись несколько кораблей из гипера – по всей видимости, патрульные. А так оживленное движение было лишь с поверхности на орбиту и обратно, что порождало еще больше вопросов.
Неожиданно поступил запрос на соединение. Со мной хотел связаться Зарубин, и я вспомнил, что он должен был отчитаться о ходе строительства в секторе П. Я решил, так сказать, совместить и подключил его прямо сюда. Аватар инженера проявился, и Зарубин начал осматриваться. Виртуальные переговоры уже стали нормой, а учитывая, что сейчас собеседник находится на краю Солнечной системы, то это единственный способ поговорить с глазу на глаз, без видимых дополнительных устройств.
– Виктор Степанович, как там наши новые бойцы? – Оторвавшись от созерцания схемы, я с улыбкой протянул ему руку.
Уже больше двух месяцев, как ДуРог отправил первую партию харгов, желающих повоевать за Земную Федерацию. После длительных анализов и экспериментов выяснилось, что харги обладают меньшей силой, чем люди, средний рост ящеров на десять сантиметров ниже среднестатистического человека, но вот ловкость, скорость и выносливость значительно выше. Поэтому стандартный человеческий ББС им не подошел, даже с переделками, и все-таки пришлось разрабатывать для них боевой скафандр с нуля. Конечно, Зарубин с этим справился, благо опыт накоплен значительный, и сейчас первая тысяча бойцов уже тренировалась на полигонах Плутона.
– Вы знали, что харги способны выдерживать перегрузку значительно выше, чем человек? – Отвечая на мою улыбку, инженер пожал мне руку.
– Очень интересно. То есть из них получатся отличные пилоты?
Зарубин кивнул.
– Нужно будет подумать в этом направлении.
Перегрузка сильно ограничивает возможности флота. Человек на столько хрупок, что маневры кораблей приходится резать программно и физически, иначе человека размажет по переборкам. Именно поэтому рубка и боевые посты на корабле расположены ближе к центру вращения, для снижения запредельных перегрузок. А при высадке десанта перегрузки могут кратковременно достигать двадцати единиц. Тренированный человек выдерживает от минус трех g до плюс двенадцати, поэтому расширение этого диапазона за счет пилотов харгов может в дальнейшем дать преимущества.
Строительство пушечных фрегатов шло по графику, и Зарубин подтвердил это. Так же, как и расширение обитаемой зоны на Плутоне, для личного состава «Стальных Волков». Оказались готовы три створки для вторых гиперпространственных врат, что не могло не радовать. Когда все вопросы были обсуждены, Зарубин уже хотел отключаться, но обратил внимание на висящую в стороне виртуальную планету Оршу с копошащимися вокруг нее кораблями противника. Помимо модели, рядом выводилась дополнительная информация, а изображение периодически переключалось в разные режимы санирования. Инженер хмыкнул и произнес:
– Очень интересно.
Его аватар уже начал растворяться, но моя чуйка просто завыла, и я резко прервал процедуру отключения. Зарубин заморгал глазами и уставился на меня.
– Виктор Степанович, что вам показалось интересным? – вкрадчиво, с затаенным любопытством спросил я, боясь упустить что-то важное.
И чуйка меня не подвела. Зарубин проморгался и указал пальцем на одну из многочисленных орбитальных станций противника, на которой сейчас гроздями висели корабли.
– Мне показалось странным, что тепловая сигнатура этих кораблей отличается от тех, что двигаются или самостоятельно висят на орбите.
Я увеличил участок со станцией и внимательно рассмотрел сигнатуры в инфракрасном диапазоне. И действительно, их тепловой отпечаток отличался.
– Виктор Степанович, это можно объяснить стыковкой со станцией, они просто погасили все системы и находятся на консервации или в режиме ожидания.
Зарубин покачал головой и неожиданно спросил:
– Вы позволите?
Я кивнул и отступил в сторону. Зарубин подошел ближе к модели и левой рукой схватил корабль, который пристыкован к станции, а правой – корабль, который совершал самостоятельный полет. Разместив их рядом с собой, вывел их тепловую карту.
– Вот, смотрите. – Зарубин обвел пальцем участок корабля, ближе к корме, где хорошо выделялся тепловой след. – Здесь отчетливо видно более теплый участок, а здесь, – он указал на второй корабль, – ничего подобного нет.
– И что это значит?
– Именно в этом месте у них находится ИскИн корабля.
– Ну, они могут быть выключены.
Инженер снова помотал головой.
– Похоже, что системы снижения тепловой заметности отключены, и тепловая карта показывает, что питание на кораблях есть, а значит, ИскИн должен работать. У них все завязано на этих чертовых ИскИнах.
Да, с ИскИнами у нас не сложилось. Захват больше десяти лет назад единственного работающего не дал никаких результатов. Кто только не пытался найти к нему подход: инженеры, ученые, программисты, но этот железный, а точнее оптический, истукан просто не шел на контакт и даже не реагировал на подобные попытки. В конце концов, его просто разобрали для изучения.
– То есть вы хотите сказать, что на этих кораблях нет ИскИнов?
– Не знаю, – пожал плечами Зарубин, – я не могу с уверенностью сказать, что их там нет, но что они не работают – это точно.
– Спасибо, Виктор Степанович!
Данная информация захватила меня полностью, и я уже не заметил, как аватар Зарубина исчез. Мое внимание было приковано к схеме, и я чувствовал, что это ключ к успеху операции. Не теряя ни минуты, я ввел критерии поиска и стал ждать. Через минут десять сигнал оповестил, что поиск окончен, и сбоку побежали строчки результатов. Пробежавшись глазами по тексту, выбрал цвет, которым я пожелал отобразить найденные объекты, и смахнул окно на схему. Красные точки, одна за другой, начали менять цвет на синий, и когда процесс был завершен, сбоку появилась такая же легенда, как в оперативном штабе. Но теперь с подкатегорией «Не активные корабли».
«Корабли снабжения – 5034
Не активных – 2924
Военные корабли – 2437
Не активных – 1972».
На моем лице появилась хищная улыбка, а вслух я сказал:
– Осталось проверить.
* * *
Заседание оперативного штаба прошло напряженно. Конечно, не только моя команда пыталась найти приемлемое решение, но и численный перевес не оставлял шанса, и все предложения сводились к обороне в нашей родной системе. Но все прекрасно понимали, что даже при самых благоприятных обстоятельствах любые попытки отсидеться обречены на провал. Но каждый выступающий с пеной у рта доказывал, что именно его план верный. Правда, были и здравые предложения. Например, капитан третьего ранга Максимов предложил разместить три готовые створки для вторых врат непосредственно в гиперпространстве, вместе с буксирами. Там они должны были оставаться на случай вторжения, а флот стянуть к работающим гипрепространственным вратам. В случае вторжения флот может совершить прыжок, и у него будут три точки выхода. Идея здравая, и в дальнейшем ее можно осуществить, только для этого нужно строить специальные станции, которые будут меньше створок и дешевле. Это что-то, похожее на мой проект с множеством врат вокруг беспрыжковой сферической зоны, только более бюджетный вариант. И, на мой взгляд, более подходящий, чем мой. Достаточно разместить врата в ключевых точках, а мобильность сил обеспечить такими станциями. Я создал напоминание и в очередной раз убедился, что Максимова нужно переманивать к себе.
Меня просто распирала жажда действий, и я с трудом смог дотерпеть, пока слово дали мне. Выйдя в центр площадки, я продемонстрировал тоже, что показал мне Зарубин, и дальше озвучил некоторые детали плана действий, после чего в штабе наступила тишина. С минуту никто не проронил ни слова, затем генерал Грачев прокашлялся и спросил:
– Советник Волков, вы уверены в своих выводах?
– Нет, генерал, но я готов рискнуть и силами «Стальных Волков» проверить мою теорию.
– Теперь нам точно конец, – отчетливо сказал Туров.
Нечаев поднялся и обвел взглядом всех присутствующих.
– Ну что ж, господа, думаю, что план советника Волкова – лучшее из того, что мы здесь услышали. Он, конечно, авантюрный и местами на грани безумия, но в случае подтверждения приведенных данных имеет шанс на успех. Есть возражения?
Возражений не было, да и откуда им взяться? Хотя все и доказывали, что их план наилучший, но мои программы распознавания мимики лица показывали, что докладчики желали, чтобы их завернули, так как сами не верили в то, что предлагали. Конечно, винить их нельзя, нужно предлагать хоть что-то. Мой план имел шанс на успех, и все это прекрасно понимали, поэтому и не было никаких возражений, тем более что я сам вызвался его проверить.
– Что ж, на этом заседание штаба объявляю закрытым. Советник Волков, – обратился ко мне Нечаев, – вам надлежит предоставить полную выкладку по предстоящей операции. Все ресурсы генштаба будут полностью в вашем распоряжении.
А вот это уже хорошая новость. Конечно, в моих руках сосредоточены значительные ресурсы, но государственная машина успела их накопить куда больше. Особенно это касается вычислительных мощностей. Используем их для планирования операции, это повысит наши шансы на успех.
Выйдя из штабной сети, я направился к самому близкому мне человеку. Моя интуиция подсказывала мне, что я не смогу отсидеться в стороне и придется принимать непосредственное участие в боях. Да и мне самому уже надоело смотреть, как другие сражаются. С детства мечтал вести в бой свое подразделение, плечом к плечу со своими людьми отражать вражеские атаки. И теперь чувствовал, что именно этим и придется занимат