– Меня зовут Кирилл Белов, я корреспондент, не могли бы вы представиться?
Плечи собеседника немного приподнялись.
– Третий лейтенант Иван Марченко, командир роты сил специальных операций.
– Как ваш настрой на предстоящую высадку?
Иван с десяток секунд раздумывал, а после ровным голосом выдал:
– Когда я был студентом, враг решил уничтожить Землю, тогда я был мобилизован, как многие другие. Весь мой курс до единого сражался на Екатеринбургском укрепрайоне, и многие из них погибли прямо у меня на глазах. В тот момент я не думал о будущем и лишь хотел выжить, – голос Ивана стал тверже, – а сейчас уже я буду высаживаться на головы тех, кто принес в наши дома смерть и разрушения. Я пришел положить этому конец, и я рад, что смог проделать такой долгий путь и оказаться здесь. Враг будет разбит, победа будет за нами! А сейчас простите, мне нужно проследить, как устроятся мои ребята.
Третий лейтенант резко развернулся и направился к своему подразделению, а Кирилл проводил его взглядом, а затем посмотрел точно в камеру.
– Думаю, комментарии излишни, пожелаем нашим парням удачи.
* * *
Звездная система Хадар. Пятнадцать тысяч километров над поверхностью планеты Оршу
В пространстве появились сразу пять искорок, которые за мгновение превратились в гиперпространственные воронки. Переходы открылись в области над группой орбитальных щитов находящихся в данный момент в южном полушарии планеты и мобильные силы обороняющихся которые прикрывали эти щиты, сразу же открыли огонь. Но плазме требуется больше минуты, чтобы достичь зоны обстрела, поэтому первыми из гипера появились четыре постановщика щита и тут же принялись возводить пылевой барьер. А следом из переходов стал выходить весь оставшийся флот Земной Федерации. Корабли выходили один за другим непрерывно, и к моменту, когда появился последний, в пылевом щите появились первые росчерки от попадания плазмы.
После первых попыток выбить орбитальную оборону небольшими группами противник приспособился и стал менял орбиты своих станций так, чтобы сконцентрировать как можно большее их число в одной области орбиты. Таким образом, плотности огня не хватало, чтобы сбить хотя бы один орбитальный щит, поэтому от вылазок малыми группами пришлось отказаться и выводить на удар весь флот. И даже в этом случае удавалось сбить одну-две станции.
С десяток фрегатов двести первого проекта вынырнули за край пылевого щита и запустили по две торпеды, после чего быстро вернулись обратно под прикрытие щита, на перезарядку револьверных пусковых установок. На смену им к краю начала двигаться вторая группа фрегатов, но задача таких ударов – не поразить вражескую цель, а отвлечь на себя внимание, чтобы дать возможность сделать залп действительно монстрам этой войны – торпедным платформам. Их во флоте осталось всего три, поэтому их берегли, и даже был приказ по флоту, что в случае необходимости прикрывать их от удара своим кораблем.
Три платформы медленно выплыли за край щита, и через мгновение сразу триста торпед запустили свои двигатели и ушли к цели. Корветы противника немедленно переключились на уничтожение торпед и перестали прятаться перед каждым залпом под плазменный щит. Конечно, для них это был риск, но иной возможности сбить как можно больше торпед не было. Нужно сконцентрировать на облаке приближающихся и маневрирующих торпед максимум огня. Но капитаны фрегатов только этого и ждали. Пользуясь тем, что внимание к ним ослабло, они также зависли на краю щита и стали производить залп за залпом, добавляя уже к несущимся к противнику торпедам свои. Особенно хорошо себя чувствовали в данной ситуации четыре фрегата триста первой серии – каждый их концентрированный пушечный залп выбивал один корвет, не оставляя ему шанса.
В этот момент количество смертоносной энергии в пространстве просто зашкаливало. Помимо сотен плазменных сгустков, в пространстве могло находиться до пятисот торпед одновременно. Детонация термоядерных зарядов, редкие гамма-вспышки торпед «Лезвие», яркие росчерки от плазмы в пылевом щите – все это происходило на довольно небольшом, по астрономическим меркам, клочке пространства. Генерируемые при этом фотоны различных энергий распространялись во всех направлениях, и, возможно, через сотню лет какая-нибудь развитая технически цивилизация будет гадать, почему у далекой и стабильной звезды внезапно начала меняется яркость.
Наконец, спустя полторы минуты, уже изрядно прореженные торпеды, достигли своих целей. Первый ряд сдетонировал прямо в плазменном щите двух станций. Несколько огненных шаров разметали плазму и в образовавшиеся дыры ударили своим гамма-лазером несколько торпед «Лезвие», после чего туда же влетели остальные торпеды, и два гигантских взрыва озарили космос. Обломки станций разлетались в разные стороны, чтобы пополнить уже и так заметные искусственные кольца вокруг планеты. Оставшиеся без прикрытия корветы станут легкой мишенью для пушечных фрегатов.
Но эта игра была не в одни ворота. Два фрегата получили сразу несколько попаданий, и их просто смяло. Еще один получил прямое попадание в баки с топливом, но они выполнили свою вторую функцию в качестве защиты, и, поначалу завертевшись на месте, фрегат стабилизировался и на маневровых ушел под щит. Еще с десяток фрегатов получили повреждения, зацепив край плазменного сгустка.
С таким разменом флот Федерации весь ушел под щит, а неподалеку уже появлялись гиперпереходы, куда и двинулись земные корабли в обратном порядке. Через пару минут на этом месте осталось рассеивающееся пылевое облако, остов уничтоженного фрегата и множество мелких обломков. Впереди предстоял ремонт, доставка раненых и подобранных членов экипажей на станцию, перезарядка платформ и фрегатов и очередной налет.
Как ни опасались, что к врагу прибудут подкрепления, но их не было ни через час, они не появились и через десять часов и даже через сутки. Все это время флот Земной Федерации методично выбивал орбитальную оборону – станцию за станцией, но не сказать, что это была легкая прогулка. Противник, конечно, уже не мог сконцентрировать большой ударный кулак из мобильных сил, так как пришлось бы оставить орбитальные щиты без прикрытия, но он был способен создать большую плотность огня на выбранном участке пространства, отчего земной флот нес потери. Тем не менее с каждым налетом на орбитальную оборону удавалось выбить одну или две станции, что постепенно снижало способность врага к сопротивлению.
– Господин главнокомандующий, уничтожены два орбитальных щита. Наши потери два фрегата.
Нечаев выслушал очередной доклад адмирала, командующего налетами на орбитальную оборону, и просто кивнул. Да, эти доклады уже превратились в рутину, с тех пор как стало понятно, что орбитальная оборона противника окончательно рассыпается. Сейчас над планетой осталось меньше двух десятков щитов, и они уже не могут прикрыть планету, чем генеральный штаб и хочет воспользоваться.
Пока флот наносил очередной удар, три ГеТока перебросили первою волну десантных кораблей на противоположную сторону планеты, которая оказалась ничем не прикрыта, и сейчас генеральный штаб флота наблюдал за ходом этой операции.
На объемной модели около двух десятков маркеров, обозначающих десантные корабли, снижались к планете. Также подсвечивались траектории и предполагаемая зона высадки.
– Силы прикрытия на подходе, – доложили с поста объективного контроля.
Выше десантной группы открылись три воронки, и из них выскочили четыре пушечных фрегата, пять торпедных и одна станция разведки. Фрегаты триста первой серии развернулись носом к поверхности планеты так, чтобы при выстреле компенсировать орбитальную скорость, а торпедные фрегаты выкинули по паре торпед в космос, после чего те умчались к поверхности. Через минуту залп торпедами повторился, а затем еще и еще.
Планетарный щит по своей сути был непрозрачной тонкой атмосферой и не представлял опасности для десантных капсул, но вот для снарядов пушечных фрегатов был препятствием. На скорости двести километров в секунду такой тонкий слой плазмы все равно что бетон. А наносить удары по месту высадки предполагалось именно пушечными фрегатами, поэтому залп торпед предназначался для расчистки от плазмы области над районом высадки. Место высадки выбрали не случайно: после сканирования поверхности планеты на очень плохих качеством диаграммах выделялись точки, разбросанные по всей планете, и один из сотрудников научно-технического отдела предположил, что это генераторы планетарного щита. Вот в место нахождения такой точки и должна была пройти высадка десанта.
Через две минуты первый десяток торпед достиг планетарного щита и подорвался. Вспухли огромные огненные шары, и по поверхности щита разошлись гигантские ударные волны, разгоняя ионизированный газ в разные стороны. Обширная область пространства очистилась от плазмы, и в образовавшуюся дыру устремились невидимые щупальца станции разведки. Нечаев приблизил данный участок, и на модели начали проступать детали. Все затаили дыхание, думая увидеть там города и гражданскую инфраструктуру, но результат оказался неожиданным. Вся поверхность планеты была усеяна пересекающимися линиями техногенного происхождения. Нечаев еще больше приблизил изображение, и стало видно, как по этим линиям с огромной скоростью движутся контейнеры.
– Транспортная система? – предположил кто-то из генералов.
– Больше похоже на конвейерную линию, чем на транспортную систему, – возразил Нечаев, – но с этим будем разбираться позже. Похоже, предположение о генераторе щита оказалось верным.
Он повернул изображение так, как будто наблюдатель находится на поверхности планеты, благо виртуальная среда это позволяла. Перед взором Генерального штаба возвышалась мегалитическая башня, выполняющая роль трубы. Треть башни, если смотреть с вершины, имела одинаковый диаметр, а дальше диаметр начинал увеличиваться, и чем ближе к поверхности, тем быстрее. Словно кто-то установил дудку мундштуком вверх. Вычислитель определил высоту строения и выдал шесть километров. Из самой трубы, вверх, выбрасывался тот самый ио