А женщина продолжала:
– Да если бы он и не покинул меня, это ничего не меняло бы… Я умерла бы от тоски… Вот и всё.
– Ну и что же ты тогда сделала: спросил посерьезневший и ставший внимательным король.
– В один далеко не прекрасный день я надоела своему любовнику… Наши встречи проходили в маленьком уединенном доме… Вместо того чтобы покинуть меня, как вы выразились, вместо того чтобы достойно расстаться со мной или хотя бы поступить просто как насытившийся самец…
– Ну, ладно!.. Заканчивай!
– Ладно!.. Он нашел моего мужа…
Сидевший на краешке кровати Франциск I вскочил и двинулся к женщине, прилаживавшей черную бархатную шапочку.
– Что ты сказала? – закричал он.
– Ах-ах-ах! Теперь мой рассказ стал интересовать вас, не так ли? Но это еще не всё. Подождите… Принц с лакейской душонкой, знаете ли вы, что он сделал? Он вручил моему мужу ключ от маленького домика для свиданий! Он сообщил ему час нашей встречи!
Мертвенно-бледный, словно прикованный к полу, Франциск I был не в силах сдвинуться с места. Он только тихо проговорил:
– Мадлен Феррон…
Женщина словно и не услышала его.
– Этот подлец пришел на свидание, потом, насытившись моими ласками, удалился, но перед тем как окончательно уйти, убедился, что мой муж зашел в дом… Да, этот несчастный был здесь, он хотел наброситься на меня… Я звала своего любовника на помощь… но слышала, как он хохочет в ответ на мои крики… Подождите! Подождите! Это еще не всё… Мой муж привел с собой еще одного мужчину. И этот незнакомец оказался палачом! Слышите вы? Палачом! Меня увезли в Монфокон… И повесили!
– Повесили? – растерянно пробормотал король.
– Да, повесили! Подождите, и это еще е всё. Я вернулась в маленький домик для свиданий…
– Вернулась! – король похолодел от ужаса.
Распутница провидчески умолчала об эпизоде с вмешательством Манфреда и не объяснила, каким образом повешенная смогла вернуться в усадьбу Тюильри.
– Я вернулась в домик любви, – продолжала женщина, стараясь изменить голос. – Там я нашла мужа и вынуждена была убить его… И тогда я, лишенная всяких надежд, униженная, поклялась отомстить подлецу… И месть моя будет ужасной… Я вызову его на свидание, разбужу его чувства… Он поцелует меня в губы… Да, а знаете ли вы, что я сделала?… Я отравила себя! Мои губы источают яд, который никого не прощает. Каждый, кто коснется моих губ, осуждает себя на смерть!
Распаленная, страшная, она приблизилась к оцепеневшему королю, которому казалось, что он видит какой-то кошмарный сон. Сладчайшим голосом женщина спросила:
– Ну, теперь, мой нежный любовник, теперь, Франсуа, король Франции, ты все ещё хочешь снять мою маску? Давай… снимай ее!
Она наклонила голову. Король отскочил и громко закричал. Он закрыл ладонями лицо. Он услышал адский хохот, потом шорох шагов… Он отдернул руки от лица и огляделся. Мадлен Феррон исчезла.
Содрогаясь от ужаса, покачиваясь, словно пьяный, Франциск I бросился к двери, распахнул ее и увидел Ла Шатеньере и д’Эссе, поспешивших к своему сюзерену.
L. На сцену выходит Трико
Мы присутствовали при разговоре, состоявшемся между Кокардэром, Фанфаром и Трико. Читатель вспоминает, как Кокардэр просил совета у аргосского короля, а тот, не дав точного ответа, вышел из кабачка.
Продвигаясь в направлении Зловонной Норы, Трико размышлял: «Если бы господин Лойола только знал, что выведали эти два болвана, он бы принял меры. Кроме того, надо сообщить ему о том, что Кокардэр предупредил Лантене. Но где сейчас находится досточтимый отец?»
Трико знал, что в том месте, где тупик отделялся от улицы Юшет, два негодяя подслушивали монахов. Но это было всё, что он знал.
Лойола использовал Трико при аресте Доле.
Трико, ненавидевший Лантене, не мог терпеть равным образом всех, кто любил молодого человека.
Итак, он служил Лойоле с рвением, за которое месье де Монклар очень хвалил его. Но монах не доверил аргосскому королю тайну своего уединения.
Дойдя до Зловонной Норы, Трико растерялся.
В какой из этих домов надо войти? А если уж войти, то в какую дверь стучаться?
Внезапно он повернулся и быстро пошел в направлении Бастилии.
Не находя подходящего выхода, Трико решился пойти и рассказать всё главному прево. Он подошел к особняку месье де Монклара в половине одиннадцатого вечера. В особняке в это время все уже спали, все окна были темными.
Но Трико знал тайные проходы в дом главы королевской полиции. Возведенный в ранг почетного секретного агента и шпиона, он имел влияние на всех слуг и лакеев, которые его очень боялись.
Трико особым образом ударил молоточком по маленькой дверце, находившейся левее кучерской двери.
Через несколько минут тихо скользнул дверной глазок и грубый голос спросил:
– Кто вы? Что вам надо в подобный час?
– Я Трико, с вашего позволения, достойный привратник, – ответил аргосский король с усмешкой в голосе, – я желаю говорить с монсеньером главным прево по неотложному делу.
Дверь незамедлительно открылась. Трико подождал минут десять, после чего за ним пришел слуга.
Еще через несколько мгновений бандита ввели в кабинет главного прево. Месье де Монклар сидел у огня и, видимо, размышлял. Когда вошел Трико, Монклар поднял голову и сделал бандиту знак приблизиться.
– Говорите, Трико. В чем дело?
– Монсеньер, два негодяя со Двора чудес наткнулись на скрещении тупика Зловонной Норы и улицы Юшет на господина Лойолу и братьев Тибо и Любена. Они подслушали часть их беседы. Монахи сказали, что книги, найденные у Этьена Доле, они подложили по приказанию месье Лойолы. Кроме того, монсеньор, эти негодяи спрашивали у меня, не надо ли сообщить об этом Лантене.
Было заметно, что в разговоре с главным прево Трико использовал немногословный стиль официальных рапортов.
– Надо помешать им в этом, – живо откликнулся главный прево.
– Монсеньер, мне будет трудно это сделать, потому что есть опасность раскрыть себя. К тому же это надо сделать немедленно.
– Хорошо, Трико. Вы верный слуга. Можете отдыхать. Завтра я использую ваше ценное сообщение.
– Монсеньер позволит мне дать ему совет?
Главный прево нахмурился:
– Говорите!
– Хорошо, монсеньер. Я давно знаю Лантене, – в словах Трико явно слышалась ненависть. – Он не будет ждать до завтра. – Я не знаю, где живет месье Лойола, но Лантене, вполне возможно, это знает!.. И как только два двое мошенников ему всё расскажут, он схватит свою рапиру или шпагу и помчит к месье Лойоле. А если монсеньер придет завтра, то, возможно, будет уже поздно…
Главный прево поднялся и сказал:
– Оказывается, вы очень ценный человек, Тибо.
– Монсеньер помнит, что он мне обещал? – сказал Тибо, поклонившись главному прево.
– Да-да, успокойся… Я ничего не забываю!
И Монклар, подав аргосскому королю знак следовать за собой, спустился на двор. В глубине дворцового двора, правее малюсенького строения, в котором обитал привратник, находилась кордегардия. Там, в постоянной готовности, ожидали приказа дюжина гвардейцев, вооруженных аркебузами.
Месье де Монклар взял с собой четырех из этих стражников, распорядился дать лошадь Трико и сам забрался в седло. Маленький отряд с несшим факел лакеем во главе покинул двор и сразу же направился к Зловонной Норе.
Трико не исключал возможности быть узнанным одним из ночных грабителей, которые немало удивились бы, увидел его в такой компании, и сразу сообщили бы об этом во Двор чудес. Если бы такое случилось, Трико знал, что его ожидает.
Отряд быстро достиг улицы Юшет.
В нескольких шагах от Зловонной Норы Монклар остановил отряд, спешился, приказал погасить факел и пошел в глубь тупика. Он жестом подозвал Трико, и тот последовал за главным прево.
Месье де Лойола никогда не говорил полицейскому начальнику, в каком доме он поселился. В качестве своего официального местопребывания на все время, проведенное им в Париже, он указал бенедиктинский монастырь. Но месье де Монклар был человеком предусмотрительным; он предположил, что, возможно, придется арестовать испанского монаха, к которому король большой симпатии не питал, но очень его боялся. Главный прево приставил к Лойоле шпика и очень скоро узнал, куда надо ударить в случае надобности.
Поэтому месье де Монклар без колебаний вошел в дом, куда недавно Лвнтене входил вслед за Лойолой. Монклар, всё еще в сопровождении Трико, поднялся по лестнице.
Наверху он увидел полуоткрытую дверь, где горел тусклый свет. Монклар осторожно распахнул дверь и сделал несколько шагов по комнате. Он сразу же увидел лежащего на полу Лойолу, бледного, похожего на мертвеца.
– Что я вам говорил, монсеньер? – вполголоса произнес Трико.
– И ты веришь, что Лантене нанес этот удар? – спросил Монклар и наклонился, чтобы рассмотреть рану.
– Точно так же уверен, монсеньер, как и в том, что этот человек убьет меня, если узнает, что я привел вас сюда… Впрочем, за отсутствием других доказательств самым убедительным я считаю характер раны. Он давно мне известен…
– Он, кажется, еще не совсем мертв, – проговорил Монклар.
Выпрямившись, он огляделся и заметил на столе письменный прибор. Монклар написал несколько слов на листке бумаги и протянул послание Трико.
– Передай это одному из всадников эскорта. Пусть он немедленно отправляется в Лувр, разбудит королевского врача и приведет его сюда.
Трико исчез. Монклар уселся в кресло.
Прошел час. Главный прево не двигался и смотрел на Лойолу.
Наконец послышались шаги человека, поднимавшегося по лестнице. Вошел толстый человек, задыхавшийся от немилосердной гонки. Это был хирург Франциска I.
– Черт побери, господин граф, – сказал он, – не хватало еще ваших приказов…
– Государственная необходимость! – сухо прервал его Монклар.
– Что случилось?
– Смотрите…
Монклар пальцем показал на испанского монаха.
– Кто этот человек? – спросил хирург.