Теперь, настроившись на нужную волну, память сержантов работала безотказно.
– За рулем был офицер милиции, рядом сидел еще один человек в «гражданке». Мы машину остановили, тогда и увидели, что это свой.
– Майор сильно торопился? – спросил я, думая о Савинове.
– Это был не майор, – неожиданно ответил старший.
Мы с Пащенко встрепенулись.
– А кто? – глухо поинтересовался Вадим.
– Капитан.
– Капитан? Вы ничего не путаете?!
– Нет, не путаем, – подтвердил младший сержант. – За рулем сидел капитан милиции. В бушлате. Ростом – с вас, наверное… – Он кивнул на меня. – Лет тридцать на вид. Светлые волосы – я бачки из-под шапки видел. Поздоровался с нами, и мы их пропустили.
Младший ночного патруля только что нарисовал портрет Ступицына.
– А потом? – продолжал «качать» я.
– Потом, минут через пять-семь, он проехал в обратном направлении. А еще через минуты три-четыре в сторону питомника проехала красная «шестерка». Мы и ее остановили. Вот там и был майор. Только он был не за рулем, а на пассажирском сиденье. За рулем сидел прапорщик. Оба были в форме. Мы еще чертыхнулись, что встали неудачно – одни коллеги туда-сюда ездят. Едва майор проехал, мы снялись и уехали на другую дорогу.
Другими словами говоря, капитан сделал то же самое, что и я. Проехав милиционеров, он, чтобы не маячить на дороге, свернул в переулок. Именно по этой причине он не встретился с «шестеркой» Савинова.
Поблагодарив сержантов за помощь, Пащенко пожелал им успехов в службе, личной жизни и отпустил. Этот непонятный допрос они будут помнить еще долго.
– Теперь ты понял? – едва мы остались одни, воскликнул прокурор.
Бедняга Савинов здесь совершенно ни при чем! К питомнику в форме подъехал Ступицын! Кто стрелял – он, или его пассажир – неизвестно, но мы это узнаем. Главное – что бумажный червяк Савинов оказался «чистым». После убийства Шилкова, Ступицын с корешем обыскивают вольеры и, не найдя Рольфа, сматываются. Потом капитан едет к себе домой, там переодевается и ждет звонка из ГУВД о тяжком преступлении. Получив, выезжает на место уже в гражданском платье! Даже если кто-то вспомнит той ночью милиционера в форме капитана, то никому в голову даже не придет предположить, что это был начальник отдела, оперативник Ступицын. Я уверен, что он форму надевал три раза. Первый раз, когда фотографировался на удостоверение лейтенанта милиции, потом – старлея, и – капитана. «Убойник» вряд ли мог предположить, что судью Струге заинтересует момент с формой.
Теперь все начинает складываться в более-менее понятную мозаику. Это уже не набор кусков информации, а четкая картина.
– Вот так, – заметил Вадим. – Не вспомни ты вовремя о «гаишниках», обработка Савинова привела бы к тому, что у него от страха началась бы диарея. Но на понос наплевать. Главное, мы опять потеряли бы время. А его у нас все меньше и меньше.
В коридоре послышалось оживленное движение. В кабинет, минуя секретаря Милу, вошел Пермяков. Плотно притворив дверь, он подошел к нам и вполголоса произнес:
– Во дворе дома сорок по улице Лазарева обнаружен труп мужчины с огнестрельным ранением в голову. В кармане его куртки обнаружено удостоверение сотрудника «убойного» отдела ГУВД. С двух раз отгадаете?
– Ступицын? – не веря ушам, выдавил Вадим.
– Челпанов.
Глава 5
Я едва успел плюхнуться на заднее сиденье, как «Волга» под управлением Пащенко резко взяла с места. Пермяков сидел молча. Он сам был ошарашен этой информацией. В тонкости он нас не посвящал, так как буквально через несколько минут мы сами все увидим своими глазами.
Пока ясно было одно: Челпанова убрали известные нам люди за то, что «он слишком много знал». По всей видимости, в компании Гурона начал проявляться кризис. Челпанов мог оказаться ненужным только тогда, когда стал представлять определенную опасность. Как носитель нежелательной для обнародования информации.
Сороковой дом по улице Лазарева располагался в пяти минутах езды. При том, как ехал Пащенко, это время сокращалось почти вдвое. Вскоре мы увидели толпу людей, среди которых выделялись несколько сотрудников милиции в форме. Неподалеку стоял «УАЗ» дежурной службы райотдела и «Жигули» районной прокуратуры.
– Тебе, Антон, там делать совершенно нечего. Тебя еще здесь не видели… Достаточно того, что все узнаю я. – Вадим хлопнул дверью, оставив меня в тишине и полумраке тонированной «Волги».
Действительно, еще там меня не наблюдали! В последнее время, если в Тернове появляется труп, то рядом обязательно оказывается судья Струге. Это уже тенденция какая-то…
Пащенко и Пермяков вернулись очень быстро. Вадим посадил Пермякова за руль.
– Поехали.
Челпанов был убит одним выстрелом в затылок. Если судить по отверстию в коротко стриженном затылке – пулей из девятимиллиметрового пистолета. Табельное оружие, четыреста долларов в портмоне и толстая золотая цепь на шее жертвы убийцу не заинтересовали. Его волновала лишь проблема существования на этой грешной планете Челпанова. Также в кармане его куртки обнаружен сотовый таксофон. Тот самый, посредством которого мы с ним играли в подкидного дурака. Труп привезен на машине и сброшен в кусты. Убили его в другом месте, так как крови на снегу, несмотря на изувеченный череп, не было. Все эти выводы Пащенко сделал, осмотрев место происшествия. Верить ему на слово было можно – он даже сейчас, слегка отойдя от практики, мог дать сто очков форы любому следователю.
– Ступицына там нет, и это очень странно. Когда у милиционера убивают коллегу, он должен первым прилететь на место трагедии и вырвать себе все волосы. А после этого искать убийцу.
Не будет там Ступицына! Он потом будет рвать волосы, когда труп Челпанова увезут в морг. Вот там он и появится. А сейчас – мотается, как проклятый, без сна и пищи по делам, раскрывая преступления. Откуда он может знать о смерти подчиненного?! Мобильный телефон у него наверняка «сломан». Или – «батарейки сели». Так что дозвониться ему невозможно. А версия по убийству Челпанова официально останется одна – профессиональная деятельность оперативника. Вышел на след очередного убийцы и… Убийца оказался дерзок и проворен. Скоро в фойе ГУВД появится большая фотография Челпанова и свежие цветы. «От нас ушел один из лучших сотрудников милиции города»… Впрочем, о мертвом – либо хорошо, либо – ничего. Гурону и Ступицыну придется подписаться и под этим убийством. Два сотрудника милиции за две недели – это чересчур!
А вечером этого же дня нас ждал еще один сюрприз. Позвонил Земцов и сообщил – поступил сигнал из аэропорта. Рейсом из Москвы в Тернов прибыла гражданка Германии Штефаниц Виолетта. Она заказала такси и через пять минут убыла в город. Поскольку Макс опоздал с ее «встречей», местонахождение Штефаниц в данный момент неизвестно. Скорее всего, она остановилась в одной из гостиниц.
Виолетта Штефаниц, вопреки всем моим предостережениям и просьбам, приехала в Россию за своей смертью. Я так и не понял – она дура, потому что баба или потому что немка? Первое, что она сделает – позвонит своему «дрезденскому другу», а проще говоря – отморозку Гурову. После этого звонка она из Тернова уже не уедет. Естественно, она не увидит в кобеле Маркуса, поэтому сделка, по ее мнению, не состоится. У нее – нет. Но если бандит Гурон точно знает, что с нее можно стрясти три миллиона, то он это сделает и без кобеля. Посредством других сделок. Виолетта сама превратится в Маркуса. И ее будут выкупать из России за те же самые деньги ее родственники. Поскольку немцы – люди законопослушные, то вскоре этой сделкой заинтересуется сначала местная полиция, потом – Интерпол. А Гурон – не немец. Он – русский преступник, поэтому чхать он хотел на Интерполы и прочих мусоров. Красивую девушку Виолетту ожидает в лучшем случае несколько месяцев отсидки в наполненном крысами сыром подвале. Ну, почему она такая дура?..
Кстати, и Гурон, и Ступицын сейчас в диком цейтноте. По ее звонку они сразу помчатся на встречу. Макс Виолу проморгал, поэтому мы просто не успеваем за событиями. Единственная наша задача – предотвратить появление еще одного трупа. Хватит Шилкова с Челпановым. Не хватает в Тернове еще международного скандала.
– Герр Пермяков, садитесь за телефон и в темпе самбы обзванивайте все гостиницы! А нам с герром Струге нужно кое-что сделать… – Пащенко потянул меня за рукав к выходу.
После спуска со второго лестничного пролета я не выдержал:
– Куда бежим?
– На второй этаж. К моему помощнику. К нему персонаж один явился с сообщением о том, что его хотят убить. Назвал два имени, очень хорошо тебе известные. Назвать?
– Не нужно. – Я терялся в догадках относительно другого – кто этот прибывший?
Когда Пащенко пропустил меня вперед и я вошел в кабинет, удержаться от улыбки уже не мог. На стуле, держа сигарету в дрожащих пальцах, сидел… до боли знакомый мне водитель «Газели»! При виде меня, его едва не хватил паралич. Ужас настолько легко читался на его лице, что я не выдержал. Воздух все же прорвался сквозь мои надутые щеки, и я расхохотался. Вадим и его помощник смотрели на меня, как на лишенного рассудка.
– Я говорил тебе, что если увижу в четвертый раз, то калекой сделаю?!
Сигарета выпала из рук парня, и он вскочил со стула. Забежав за спину помощника прокурора, он заорал:
– Он убьет меня! Пусть он уйдет!..
– Я не понял, – насупился помощник. – Вас кто убить хочет? Вы уже упомянули криминального авторитета, милиционера. Теперь еще – судью. Вас все убить хотят? Сядь на место!..
Я быстро разъяснил ситуацию. Помощник так же быстро рассказал о цели прибытия водителя «Газели». Оказывается, он был свидетелем убийства незнакомого ему ранее гражданина и выброса его тела у сорокового дома на улице Лазарева. Парень уже признался в том, что состоял ранее в организованной преступной группировке Гурова, но сейчас решил стать на путь исправления. Понятно, что не угрызения совести пригнали его в прокуратуру. Его привел страх за свою бестолковую и никому не нужную жизнь. Он признавался во всем, за что можно было приговорить не более чем на год, отметая от себя все серьезное. Услышав, как Гуров сказал Ступицыну: «Ты насрал, ты и убирай», он не сразу понял, о чем идет речь. Лишь потом, когда он ехал в город, увозя от «явочной» квартиры всех троих, он услышал сзади, в салоне, глухой хлопок. Обернувшись, парень заметил, как Ступицын прячет за п