В огненном валу Бойни Тысячелетия в последний раз на мои призывы кто-то отзывался.
Впрочем, мы справились. Как справились бы и с пространственной угрозой, грозившей окончательно запереть человечество в пределах Фронтира.
Квантум строил теории о гипотетическом «фокусе», в Порто-Ново спускали со стапелей всё более мощные крафты, Адмиралтейство штурмовало Барьер, Эру искало новый путь для будущего человечества как вида.
Но стоило нам приблизиться к избавлению, как что-то неуловимо изменилось.
Как только случилась долгожданная триангуляция, моя искра разом изменилась, разделив мой гнев, перестав меня сдерживать.
А я, наконец, словно прозрел.
Разглядев очевидное.
Предательство круживших за гранью додекаэдра Цепи летящих.
Допущенный мной и отныне неминуемый раскол внутри человечества.
Но главное — исчезновение фокуса.
То, что физики Квантума почитали за экзотический физический процесс, оказалось куда большим.
И главное, давно знакомым. Хоть и безуспешно разыскиваемым.
Моя искра завопила от ужаса, когда её поиски завершились.
Больцмановская модель была финализирована.
Я едва сдерживался, чтобы не провозгласить в тот момент свою новую Песню Глубин.
Да, подсевшее на иглу моего зова человечество ещё не готово познать её истинный, сакральный смысл. Песня Глубин впервые прозвучала бы не ради утоления человеческой скорби по Матери.
Что ж. Её время ещё настанет.
______________________
Людвиг Больцман — австрийский физик-теоретик, основатель статистической механики и молекулярно-кинетической теории.
Глава I. Запутанность (эпилог)
Рой двигался вперёд размеренно и методично.
Былые ошибки были усвоены им так же механически, как рой осваивал само пространство с его непостоянными законами и неизмеримой множественностью форм, которую в этой вселенной только было способно принимать вещество.
Рой не делил его на живое и мёртвое, разумное и бессмысленное. Рой даже не выделял из окружающей материи самого себя, рою было чуждо разграничение на свой-чужой или дружественный-враждебный, главный водораздел, что влиял на принимаемые роем решения, лежал никак не в плоскости классификаций высшей организованности объектов окружающей рой вселенной.
Наблюдаемая роем небесная механика либо подчинялась понятным, строгим математическим законам, легко поддаваясь, таким образом, использованию роем в собственных целях, либо же её природа представлялась настолько хаотичной, что никакие мыслимые законы в её основе не просматривались, привнося таким образом в планы роя опасно высокий элемент неопределённости.
Подобной материи следовало бы избегать, максимально эффективно прерывая всякий с ней контакт. Однако, согласно накопленному роем опыту, неподдающееся моделированию вещество само по себе, согласно его собственной природе, было склонно не только не уклоняться от встречи с роем, но напротив, при малейших признаках сближения реагировало максимально агрессивно, немедленно переходя от преследования к ответному огненному подавлению.
Ко всему, эта хаотично-агрессивная материя беспрестанно размножалась в стремлении поглотить максимальное пространство вокруг себя, лишая, таким образом, рой всякого шанса разойтись с ней незамеченным, даже если бы рой оставался склонен минимизировать всякое с ней взаимодействие.
Так однажды рой сменил тактику уклонения на стратегию упреждающего удара. Каждый сегмент рассеянного в пространстве роя ежесекундно вслушивался в окружающую космическую тишину в поисках сигналов низкой энтропии, немедленно устремляясь навстречу с одной лишь целью — перехватить и уничтожить, пока угроза основному рою не стала чрезмерной.
И это работало, поскольку в попытке изучения законов бытия аномальной материи рой успешно освоил тот же метод перемещения, который позволял ей столь быстро распространяться в пространстве. Сверхсветовые прыжки частично решали проблему нелогичности поведения материи. Нарушения причинности, неизбежно возникающие при подобных прыжках, очевидно, и были частью исследуемой аномалии. Но частично — не значит полностью. Исследование продолжались. Продолжалась и бесконечная охота.
Застигнуть и подавить агрессивную активность.
Некоторое время эта тактика оставалась эффективной. Пока однажды субъединицы роя не начали пропадать. По всей видимости, материя научилась перехватывать их раньше, чем рой успевал воспроизводиться в области огневого контакта.
И тогда рой снова сменил тактику.
Пока угрожающий рою живой хаос метался по космосу, нарушая всё новые законы физики и потому вынужденный тратить время на постройку всё новых артефактов, которые позволили бы рою отражать всё возрастающую угрозу из пространства высших размерностей, рой, напротив, принял хладнокровное решение оставаться в субсвете, копя силы и настойчиво локализуя источник опасности.
Невидимый в привычном радиодиапазоне участок пространства на краю одной из подконтрольных рою галактик. Таких рой вычислил уже несколько, но до сих пор предпочитал их избегать, подчиняясь примитивным законам самосохранения. Оттуда никто из субъединиц роя не возвращался. Но теперь железная логика роя стала утверждать обратное — только окружение и подавление этой угрозы давало рою шанс спокойно продолжать свой дальнейший путь в пространстве. Оставь рой эту хаотичную материю в покое, и спустя непродолжительное время угроза станет непреодолимой, а новое столкновение сделается неизбежным.
Так было принято решение.
Нужно было лишь вычислить сферу, идеально описывающую те субъединицы роя, что недавно прекратили отвечать на призыв, и начать сдвигать к её центру могучие железные челюсти.
Никаких больше прыжков, они слишком заметны, равно как слишком беспомощен рой в промороженном после прыжка до абсолютного нуля состоянии. Теперь он двигался осторожно, на субсветовых скоростях, узким клином заходя к границе сферы со стороны ослепляющей противника череды свежих вспышек сверхновых и тщательно подчищая любые попытки сигнализировать о собственном приближении. Граница сферы была уже близко. Скоро пелена молчания будет преодолена, скоро настанет время избавить эту галактику от поселившихся в её глубинах сил хаоса.
Глава II. Коллапс
Брана никак не желала поддаваться. Даже теперь, когда в руках Эй Джи рвалась на свободу не жалкая мощность термоядерного тора, но бурлящая в воротах накопителя энергия самого этого странного пространства-без-времени, саккумулированная искрой Превиос за бессчётные прошедшие мимо них эпохи и теперь брошенная штурмовать самые непреодолимые на свете стены — стены, выстроенные из истинной пустоты, которую не населяли даже виртуальные частицы физического вакуума.
Дайверу не привыкать к подобным фокусам, у Эй Джи за плечами лежали сотни успешных проецирований, но тут всё было иначе. Разведсаб прожигал перед собой энергетический канал эффективным сечением в четыре планковских площади, на мгновение возвращая Вселенную в её крошечном уголке на миллиарды лет назад, когда топология пространства ещё не была свёрнута в наше привычное четырёхмерие. Суть проецирования состояла в том, чтобы не только проникнуть в чуждую топологию фрактального пространства дипа, но и успеть надуть перед собой потоком когерентной энергии локальный пузырь обычной физики, который бы позволил экипажу крафта выживать во время погружения и вернуться с победой обратно. Но ни прямое, ни обратное проецирование, несмотря на хитроумную голографическую математику процесса, не требовало от разведсаба покидать наше привычное метрическое пространство, а только сперва размазывало его проекцию на декапарсеки, чтобы потом благополучно собрать её обратно уже в точке прибытия.
На этот раз всё было иначе. Привычным проецированием тут и не пахло.
Начать с того, что вымороченное это пространство не желало раскрывать канал даже на максимуме мощности. Не было заметно и следов локального бабла, который стоило бы надуть или сдуть. Не наблюдалось также ничего, похожего на файервол горизонта событий, серебряной плёнкой отражающего колышущийся на гравитационных волнах спасбот.
Здесь попросту нечему было нагреваться до квадриллионов градусов, разворачивая канал проецирования вблизи второго мета-стабильного состояния физического вакуума. Здесь сам физический вакуум был выхолощен, погружён на дно исходного симметричного состояния. Остатки барионного вещества таким образом остались похоронены на бесконечно глубоком дне местного моря Дирака, не ведающем иной температуры кроме абсолютного нуля.
С тем же успехом Эй Джи мог пытаться изображать квазар при помощи лазерной указки, эффект был бы примерно такой же. Пространство-без-времени даже не шелохнулось.
Не волнуйся, солнце, так и задумано. Продолжаем.
Эй Джи был бы рад не беспокоиться. Превиос попыталась ему на словах объяснить суть происходящего, но он так ничего и не понял. Общий смысл всего этого недо-прожига состоял в том, чтобы в некотором смысле «подманить», если можно так выразиться, ускользающую брану. Канал должен был развернуть эту тщедушную версию Большого Взрыва не для того, чтобы туда мог проскочить их спасбот — смысла в этом действии так и так не было. Трюк состоял в другом — чтобы заново воссоздать то, что они некогда называли «фокусом». Собрать канал, который вернёт их домой.
Вот только энергия на воротах накопителя уже битый час текла огненным водопадом, а в ответ ничего не происходило.
Эй Джи покосился на обратный отсчёт. Такими темпами Превиос исчерпает свой казавшийся неисчерпаемым запас. А тогда что? Снова ложиться в гибернацию? Навигатора передёрнуло. Он вам не консерва какая, дайверы привыкли штурмовать чужеродное пространство, находясь в сознании, а не валяться мёртвым грузом по саркофагам. Да и смутные намёки на то, что они с Тайреном и Дайсом якобы уже вдоволь належались в несознанке, звучали довольно пугающе. Нет. Они должны справиться сейчас.
Потому он поступил так, как никогда бы не поступил раньше. Флот-лейтенант Аарон Джерард Хиллари ослушался приказа и начал действовать на свой страх и риск. Что бы там о себе не думали Превиос с советником, их голое знание чуждых топологий здесь ничего не стоило.