Острым, почти подсознательным инстинктом опытного дайвера Эй Джи чувствовал, что избранная тактика проецирования ошибочна. Даже ростом мощности проблему было не решить, они уже и так вливали в пустоту сотни эксаватт, сфокусировав её почти до квантовомеханических ограничений. Эддингтоновский предел светимости первичных квазаров был превышен уже на порядок, по сути, излучатель спасбота обладал сейчас локальной светимостью негативного коллапсара Торна и если бы не вопиющая пустота этого мира, их бы уже размазало эхо-импульсом суперсимметричных частиц. Но эта безмассовая версия физики не желала входить в резонанс с полевой структурой чуждой вселенной. Нужно было менять тактику. Этот мир словно был ортогонален нашему. А значит, чтобы его зацепить, достаточно домножить его амплитуду на мнимую единицу, чтобы…
Мир вокруг них словно разом вывернулся наизнанку.
Если недра фокуса буквально приходилось на каждом слое брать штурмом, то сейчас металлическая капля спасбота безо всяких дальнейших усилий за ничтожное мгновение словно бы провалилась под горизонт событий невероятного, вселенских габаритов коллапсара. Чёрная дыра космологических масштабов лишала экипаж малоприятной перспективы спагеттифицироваться разрывающими самые ядра атомов приливными силами горизонта, и вскипеть до миллиардов градусов в горниле файервола им суждено не было, однако вся их утлая вселенная с её однообразными облаками нейтринной пены разом скрылась за кормой, оставив после себя сжиматься в точку стремительно удаляющийся жалкий линзообразный сфинктер. Там ещё можно было нечто, при желании, разглядеть.
То же пространство, где они очутились, было похоже на шестимерную топологию дипа. Но ни фрактальной ряби буйных языков шевелёнки, ни гравитационных волн, добравшихся сюда из «физики», здесь не было. Это была вселенная вечного неудержимого бесконтрольного падения, будто они и правда оказались под горизонтом событий, каким-то невероятным чудом продолжая оставаться макроскопическим объектом. Самое же падение воспринималось таковым исключительно благодаря острому конусу отдельных квантов, без устали бомбардировавших их шлюпку строго с противоположного направления от сжимающейся в точку линзы навеки утерянного теперь пространства-без-времени. Тут, видимо, и время как таковое присутствовало, но было оно невероятно странным.
Эй Джи присвистнул, проследив трек распада очередного отклонённого носовым дефлекторным конусом каскада. Это был типичный, сто раз им виденный на лекциях канал распада тахиона со всеми присущим его мнимой массе фокусами. И да, врезавшаяся в них частица двигалась быстрее локальной скорости света, чего быть никак не могло, даже угоди они под горизонт. Тахионный конденсат был одним из классических эффектов при обратном проецировании, но на границе субсвета наблюдались только виртуальные тахионы, скорее математический глюк агонизирующего дипа, упустившего свою добычу. Но тут они падали и падали. А каскады всё прибывали.
Ты молодец, догадливый. Только теперь пристегнись, солнце, будет трясти.
И действительно, только и успев осознать, что его ненавязчиво лишили доступа к навигационному управлению шлюпкой, Эй Джи тут же ощутил, как та отчаянно, на пределе мощности генераторов, принялась маневрировать, словно бы уклоняясь от чего-то невидимого, чьё присутствие можно было ощутить лишь благодаря то вспучивающимся, то немного спадающим волнам налетающих на них тахионов.
Эй Джи всё ждал, когда же начнутся обычные суперсимметричные каскады, но их всё не было. Нос шлюпки бомбардировали самые банальные протоны и электроны, только движущиеся со скоростями свыше сотни световых. Это было ясно по характерным разрывам, когда каждый каскад вместо обычного конуса распадался на два встречных, подобно песочным часам, между полостями которого оказывался классический, сто раз математически показанный и инструментально зафиксированный зазор разрыва причинности в прозрачной юбочке черенковского излучения. Тахионы как бы покидали их локальный балб раньше, чем начинался их распад, двигаясь навстречу по времени.
Бред же какой. Из вселенной, где не было ни времени, ни массы, и всякая доступная прямому наблюдению материя или двигалась со скоростью света, или же покоилась бесполезной нейтринной пеной на поверхности недвижимого дираковского моря, они разом угодили в пространство, где световой барьер, как и положено, невозможно было преодолеть, но не снизу, а сверху.
Уже догадался, да? Ты нас отправил не на ту брану. Но ничего, это поправимо. Скорее повтори свой фокус ещё раз, солнце, пока нас тут не поджарило.
Кажется, он расслышал её детский смешок. Наверняка мерещится.
Впрочем, Эй Джи на этот раз не стал своевольничать, сделав, как велено.
Точнее, собирался сделать, но оказалось это не так-то просто.
Шлюпку полоскало из стороны в сторону, будто она с боем прорывалась сквозь скомпрометированный канал проецирования. Только Эй Джи начинал фокусировать энергию генераторов, как тут же очередной рывок сбивал прицел.
Да так вашу космачью бабушку растак!
А между тем его носимый счётчик эквивалентной дозы уже принялся истерически пищать. Это носовой дефлектор начал фонить несмотря на все усилия Превиос по уклонению от… да от чего бы там ни было. Каскады тахионов уходили под острыми углами и всё-таки прорывались своими конусами под прочный корпус шлюпки.
Теперь это больше походило на аварийное всплытие, когда в субсвет крафт попадал на релятивистских скоростях, упираясь сходу в космический вакуум, как в стену. Межзвёздная среда — грязная и шершавая, это вам любой космач скажет. Скоро их и безо всяких тахионов сотрёт в пыль. Надо, форштевень вам под хвост, из этого дерьма выбираться.
Нашли просвет, двадцать секунд, приготовиться, давай!
Шлюпка замерла под вопли перегруженного дефлектора. Они пёрли сейчас через чуждое пространство подобно примитивному террианскому ледоколу сквозь паковые льды, грудью проламывая себе путь к свободе. Только вместо тяжести многотонной махины корабля весомости их навалу сейчас придавали лишь остатки былой мощи Превиос. Надолго ли её ещё хватит?
Эй Джи, не мешкая больше, поспешил вновь сфокусировать поток. И на этот раз пространство осветилось привычными вакуумными резонансами. Только бежали они не к ним, а от них, словно выхлопом гигантского сопла сметая всю встречную тахионную экзотику прочь.
Интересно, как этот фейерверк выглядит для местных, похоже на невероятный по своей геометрии источник когерентного излучения, несущийся из прошлого в будущее, который однажды исчезнет без следа, словно его тут и не было? Вот они вдоволь поломают головы над этим фокусом. Если здесь, конечно, вообще существует разумная жизнь. Или вообще жизнь. Или хотя бы звёзды и планеты. Эй Джи об этом всё равно не узнает.
А и плевать.
Фокусирование было завершено, эддингтоновский предел расчётно превышен. Осталось снова повернуть фазу. На этот раз строго на полупериод. В квантовой теории фаза волновой функции в физическом плане не проявляет себя вовсе, важен лишь её модуль, проявляющийся в макроскопическом мире как плотность вероятности. Однако эта трёпаная брана, являясь сущностью высших размерностей, отчего-то эту самую фазу чувствовала предельно остро. Ну так получи.
Под зубовный скрежет, чертыхаясь и подвывая, их шлюпка ссыпалась с горних высей назад в нашу простую, скучную и даже где-то примитивную вселенную, обратно в медлительный и холодный субсвет.
Уф, приехали.
Первым делом Эй Джи поспешил присмотреться к горизонту. Проецирование, если этот странный процесс вообще позволительно было так называть, было настолько бестолковым, что шлюпка уцелела лишь благодаря своим крошечным размерам. Ну, и остаткам мощности, скармливаемой Превиос накопителям. Удивительно, как они вообще сумели выбраться. Но интересно было другое — горизонт их будто вовсе не заметил.
Ни характерных квадрупольных пятен микроволнового фона, ни набрякшей эхо-импульсами угрозы. Гемисфера сияла девственной чистотой, как после банального пассивного прыжка. Но если бы это был прыжок Сасскинда, сейчас бы не только Тайрен с Дайсом, но и сам Эй Джи, и Превиос с советником, все они бы лежали вместе с их шлюпкой в глубокой криогенной заморозке, вновь надеясь лишь на бортовой запас эка-тория.
О чём задумался, дайвер?
Каркающий голос Тайрена прозвучал в канале настолько неожиданно, что Эй Джи сперва его даже не узнал.
Э-э, коммандер, сорр, вас уже разбудили?
Ты мне скажи, я тут явно массу всего успел упустить.
А что с капитаном Дайсом?
Надеюсь, оклемается. Ему, похоже, досталось куда серьёзнее, когда в нас начали шмалять глушилками.
Не без этого. Сказать по правде, Эй Джи с тех пор про командиров и не вспоминал, столько всего навалилось. Но, видимо, советник всё-таки не забывала присматривать за двумя саркофагами.
На самом деле я даже не могу сказать толком, сколько времени прошло. В недрах фокуса время течёт…
Это понятно, — резко оборвал навигатора Тайрен. — Но мы в итоге оттуда выбрались, да?
Судя по тому, что наблюдается за бортом, очень похоже на то.
Вот и славно, давай скорее отыщем космачью астростанцию — надо валить отсюда подобру-поздорову.
Полагаете, сорр, она всё ещё здесь?
Разумеется, — нетерпеливо отрезал коммандер, — куда ей ещё деваться. Поджидают нас, смертнички, самое время им про этот трёпаный фокус рассказать.
Эй Джи не стал возражать, хотя после того, как люди полковника Томлина палили по ним из всех орудий, он бы поостерёгся с ними так уж брататься. Астрогатор Ковальский — добрая душа, хоть и штатский, а вот консервы из десантной бригады майора Томлина могли на беглецов и осерчать. Эй Джи на их месте уж точно был бы зол, как тысяча космачьих чертей.
К тому же вокруг вот-вот начнётся барраж, надо бы их предупредить. Особенно если горизонт тут всё так же остаётся закрыт, самое время смотаться отсюда на полном ходу.