— Простите, но иначе было никак. Секретность! — просекьютор всем своим видом разве что не подмигивал.
— Так, мне это надоело, бардак прекратить! Говорить строго по делу! И вообще, Тетису следует контактировать с персоналом «Тсурифы-6» исключительно через официальных представителей журидикатуры, вы наверняка знакомы с барристером Феллметом.
— Простите, что перебиваю, но сир Феллмет нам не поможет. Он же под глобулом, а наша с вами беседа, как бы это сказать… — просекьютор отчаянно заюлил.
— Вы бы предпочли, чтобы она осталась конфиденциальной, — милостиво подсказал формулировку Кабесинья-третий.
— Именно! — «генерал» тут же расплылся в довольной улыбке. — Я рад, что мы мыслим на одной волне.
— Черти космачьи с вами на одной волне. Вы нахально пользуетесь тем, что я не могу по собственной воле прервать этот наш затянувшийся тет-а-тет, так может, перейдёте, наконец, к делу?
Просекьютор тут же послушно посерьёзнел.
— Так точно, перехожу. Мы с коллегами являемся участниками негласного расследования событий за Воротами Танно.
— Всё-таки Тетис решился провести трибунал над контр-адмиралом Финнеаном?
— В таких терминах — пока что нет. Но я бы предпочёл сейчас не удаляться в подобные рассуждения. Вам следует знать лишь то, что расследование наше продвинулось куда дальше непосредственно изучения действий высших чинов CXXIII флота, в частности, мы надолго застряли, копаясь в архивах «Тсурифы-6».
— На которые у вас, разумеется, есть все необходимые документы о должной журисдикции.
— Поймали, поймали, — на вид просекьютор как будто даже не язвил. — Но дело не в этом. Для простоты можете считать, что моих полномочий для этого достаточно. То, что я говорю с вами сейчас без глобула, это не оплошность, а моё вам одолжение. Скажем так, из нас двоих в конфиденциальности этого разговора больше заинтересован не я, а вы и ваши коллеги.
— Это ещё почему? — у генерала-просекьютора наблюдался буквально специальный талант раздражать окружающих.
— А вот почему. К вам прямо сейчас направляется, хм, один рассерженный пассажир, и лучше вам быть готовым к моменту его прибытия.
— Пассажир? Прекратите уже темнить, просекьютор, говорите как есть. Что за пассажир и причём тут я?
— В этом вся щекотливость ситуации, я знаю, что ваши коллеги, скажем так, выделили вас из состава операторов станции для взаимодействия с гостями «Тсурифы-6», так вот, один из этих гостей достался нам по наследству от вашего предыдущего воплощения.
— В каком смысле?
— В прямом. Согласно найденным документам, корабль, которым означенный индивид прибыл на «Тсурифу-6», допущен на докование по паспорту, на котором стояла ваша виза. Точнее, оператора третьего ранга Рауля Кабесиньи-второго.
— Мало ли какие паспорта я визировал. Всё происходит в полуавтоматическом режиме.
— Мы тоже так подумали, — кивнул просекьютор, — но вот сам пассажир оказался об этом инциденте несколько иного мнения. Она вас знает лично.
Тут Кабесинья-третий окончательно потерял нить.
— Будьте так любезны, рассказывайте с начала.
Просекьютор благосклонно кивнул.
— В процессе расследования мы обнаружили на борту «Тсурифы-6» некий забытый всеми биосаркофаг. Попытки идентифицировать его содержимое не удавались, да ко всему на нём активизировался обратный отсчёт, так что мы с коллегами поспешили его вывезти со станции от греха.
— Как интересно. Мне одному кажется, что это похоже на похищение? Дайте угадаю, ваш, как его, «пассажир», вылупился ровно из того саркофага?
— Вы же просили по порядку, так и слушайте внимательно, — осклабился просекьютор. — Вылупиться-то он вылупился, однако в похищении он обвиняет почему-то не меня, а вас.
— Меня?
— Ага. Ну, точнее, станцию в целом, но и вас персонально. И я бы на вашем месте отнёсся к его инвективам вполне серьёзно.
Ерунда какая-то. Саркофаг дурацкий. Пассажир непонятный. Вся эта беда уже вызывала у Кабесиньи-третьего стойкую головную боль. И судя по всему, это было только начало.
— Но причём тут вообще я? Это же вы его, по сути, выкрали?
— А мы тут же извинились! — просекьютор кивал при этих словах, как янгуанский болванчик. — Принесли, так, мол, и так, официальные извинения от лица межпланетной журидикатуры, после чего немедленно начали — скажите спасибо! — тщательно уговаривать отказаться от желания немедленно вернуться на «Тсурифу-6», тем более что там ничего интересного уже как бы не происходит, и вообще тишина.
— Какая тишина? Да говорите же вы нормально!
Просекьютор в ответ выдохнул, будто собираясь с духом.
— В общем, история такая, в саркофаге был ирн. Была. Ну, вы поняли.
Час от часу не легче.
— Ирн, которая меня знает? Но я не знаю никаких ирнов! В глаза их не видел!
— Вот в этом вся загвоздка, вам не приходило в голову, что ваш предшественник что-то от вас мог намеренно скрыть?
Кабесинья-третий начал чувствовать некоторую усталость от всего этого разговора. Как с кволом беседы вести. Полное ощущение, что разговариваешь с «китайской комнатой». Вроде и человек с тобой говорит, а вроде и детерминированный процесс без малейших зачатков создания.
— Как вы себе это представляете?
— Что именно?
— Как я, — язык не поднимался называть себя прежнего «предшественником», — мог от себя самого нечто скрыть? Зачем? Да ещё и намеренно.
— Ну вы же не всё помните?
— Разумеется, бэкапы делаются раз в сутки, часть воспоминаний перед инцидентом с «Тэ шесть сотен три» осталась утраченной.
— Ну так вот, с тем же успехом могли быть вычеркнуты и любые иные воспоминания. Вы не беспокойтесь, я консультировался с погонщиками Синапса, существуют и менее экстремальные способы.
— Экстремальные? — не понял Кабесинья-третий.
— Ну, менее связанные с вашей физической гибелью, — вид у просекьютора при этом был виноватый, и это отдельно раздражало.
— Вы мне забыли объяснить, какого космачьего чёрта мне вдруг понадобилось от самого себя что-то скрывать! — рявкнул Кабесинья-третий.
— Да вы не волнуйтесь, бывает. Иногда по утрам такое вспомнишь, что лучше бы и напрочь забыть. Вы мне скажите, вы вообще с ирнами когда-либо пересекались?
— Никоим боком!
— А вот наша случайная гостья откуда-то вас знает. Причём настолько хорошо, что разом норовит в собственном похищении обвинить.
Кабесинья-третий тряхнул головой, словно пытаясь тем самым избавиться от этого наваждения.
— Ерунда какая-то.
— Ага, — закивал в ответ просекьютор, мы ей так и сказали. Кабесинья, говорим, третий. А вам нужен, наверное, второй. Но её это не успокоило. Требовала срочно доставить её на станцию. Мы уж и так уговаривали, и эдак. Ссылались на карантин и блокаду, отправляли к адмиралу Таугвальдеру, всё без толку.
А, ну да. Уговаривали они. Инкогнито проникшие на «Тсурифу-6» и втайне тут шустрящие просекьюторы Тетиса в чине полного генерала выкрадают, пусть и из лучших побуждений, представителя чужой расы, тут уж особо не навоюешь и просто так на все четыре стороны не отправишь.
— И что в итоге? — Кабесинья-третий задал этот вопрос скорее по инерции, нежели из какого-то действительного интереса. И так всё понятно.
— Ну, мы провели с мисс ирн раунд вежливых, но беспокойных переговоров, после чего предоставили ей безопасный и, так сказать, неформальный маршрут на «Тсурифу-6», минуя блокаду адмирала и официальные таможенные посты. Очень далеко минуя.
— То есть контрабандой.
— Ага. Ею.
Кажется, ему вовсе не было при всём этом за себя стыдно.
— А это дело ой какое хлопотное. Так что часов, скажем, восемь у вас ещё есть. И мой вам совет, воспользуйтесь этим гандикапом по полной.
— И как вы это себе видите?
— Ну, я не знаю, — закатил глаза просекьютор, — обдумайте своё положение, согласуйте с коллегами показания. В конце концов, сделайте свежий бэкап, чтобы впредь не беспокоиться об утерянных воспоминаниях.
— Вы это к чему?
— Она же ирн, — просекьютор задумчиво помял собственную челюсть, как будто та вдруг отчаянным образом заныла. — От них чего угодно можно ожидать.
Ясно. Точнее, ни космачьего черта тут не ясно.
— Я могу идти?
— В смысле? — просекьютор на секунду задумался. — А-а, — протянул он, — понял. Да, в общем, я вас больше не задерживаю. Только прошу вас, будьте настороже.
— В каком конкретно смысле?
— В самом прямом. Я бы на вашем месте крепко призадумался, что же на самом деле привело к гибели вашего предшественника.
Опять это дурацкое слово!
— Это был несчастный случай, вы вроде были в курсе, просекьютор.
— Может и несчастный, а может и счастливый. Только вы имеете дело с расой, которая не очень-то склонна прощать чужие ошибки. И вы вполне могли сподобиться столь изощрённым способом попытаться устроить себе банальное алиби.
Алиби? Ещё одно дурацкое слово.
— Вы темните, просекьютор, и я всё ещё не понимаю, зачем вы-то в это всё лезете.
— Я вам и так рассказал больше, чем следовало. Кто предупреждён, тот вооружён. Дерзайте, воспользуйтесь шансом и, глядишь, переживёте этот кризис, а не как в прошлый раз.
С этими словами аватар просекьютора исчез, а морок вокруг рассеялся.
Ловко, ничего не скажешь.
Кабесинья-третий обнаружил себя вертящим головой посреди пустого коридора станции. Вот ведь в глупое его положение поставил генерал Даффи, или как его там.
С другой стороны, и не соврал ведь. Обещал, что всё это к его же, Кабесиньи-третьего, вящему интересу, ну так и получите.
Прислонившись к переборке, оператор задумался. Его вновь поглощало непривычно зыбкое ощущение затягивающей трясины. Ещё пару минут назад главной проблемой в его жизни была парочка буйных мичманов Златовичей. А что теперь?
С небесных хлябей на него свалились ирны, а за его действиями, оказывается, пристально следят просекьюторы межпланетной журидикатуры, попутно обвиняя его в утаивании неких мутных секретов от самого себя. Прелестно.