Гермостворка тамбур-лифта захлопнулась за ними со звуком запечатываемого навсегда склепа. Гулко и обречённо.
Чего советник Е ждал на том конце обратного отсчёта? Ничего конкретного. Быть может, какого-то финала — окончательной точки под длинным списком всякой ерунды. А быть может, начала, положенного чему-то иному вместо затхлого тупика на этой стороне реки Стикс. В любом случае, он твёрдо знал, что ему не дано угадать, что приближалось к нему с каждым ударом сердца. Нет смысла и пытаться.
Пока они выбирались из экзосьютов, переодевались в цивильное и повторяли — в который раз — сегодняшний скорбный путь от нижней палубы в рубку, там уже успели получить всю необходимую информацию. Как и ожидалось, никаких уточнений уже не потребовалось.
В рубке их встречало напряжённое молчание.
Оглядевшись, советник Е догадался — они теперь тоже слышат этот обратный отсчёт.
Значит, действительно, обсуждать тут нечего.
— Вы отследили, до какого момента бортовые журналы обоих каргокрафтов совпадают?
Лао-Чжан поднял лицо на голос, но ответил только после какой-то паузы, словно никак не мог сосредоточиться на вопросе.
— Совсем незадолго до исчезновения экипажа. Во всяком случае рейс этот оба начинали синхронно. Собственно, это ровно та точка, куда в их, — посланник указал большим пальцем себе за спину, — мировую линию по касательной упирается дрейф рэка. В бортовом журнале нашего каргокрафта про эту точку ничего внятного не сказано, он успешно прошёл её в активном прыжке. Но при этом то, что превратилось затем в рэк, было аварийно выведено в субсвет.
— То есть повреждения были получены уже в физике.
— Похоже на то. Там не всё так уж укладывается в общую логику.
— Значит, последовательность событий такая — лихтер-рудовоз «Тэ шесть сотен три» случайно оказывается в некоторой проекции дипа, после чего его выбрасывает в субсвет, потом каргокрафт теряет ход ввиду разрушительных механических повреждений и ложится в дрейф, затем исчезает экипаж, а опрессованный объём вымерзает. Одновременно в дипе спокойно продолжает движение тот же каргокрафт с тем же экипажем, позже, вероятно, эта история повторяется. Причём неоднократно. Я ничего не упустил?
Лао-Чжан вяло кивнул, теряя к разговору интерес окончательно.
— Квол, подготовить весь информационный пакет, полученный с рэка, плюс бэкап собственного корабельного журнала, отправить немедленно по готовности на «Тсурифу-6» направленным нейтринным пучком. Начать вести запись всех доступных внешних и внутренних сенсоров, отправлять автоматически с секундным упреждением вплоть до особого указания.
Квол послушно отобразил прогресс отправки пакетов на центральной гемисфере.
— Что вы задумали, советник?
— Мне кажется, мы ещё не всё сделали, что могли. И увидели тоже не всё.
— Эт, мон шеры, мы, конечно, извиняемся, но там чот не то.
Значит, началось.
К тому моменту когда все обернулись в сторону тактической гемисферы, процесс уже шёл вовсю. Разметавшийся от остаточного неспешного вращения рэк словно пошёл волной, принимаясь сжиматься куда-то в центр узнаваемым паттерном гравитационной линзы. Будто мёртвый каргокрафт разгонял в этот момент дипольный момент своей грависекции, готовясь к прожигу.
Последовала лёгкая, едва заметная вспышка, и рэк растворился в черноте космоса.
— Такая лажа не случайно, этот рэк спокойно четыре года дрейфовал!
Но никто мичманам не ответил.
Е Хуэй покосился на отсечки. Да, вся телеметрия продолжала транслироваться. А бортовые журналы уже успешно ушли в квантовую мешанину дипа.
Обратный отсчёт всё не прекращался.
Но уже подходил к своему естественному концу.
На борту металась тревожная сирена.
И тут же всё вокруг погасло. Наступила долгая тишина.
Глава III. Нелокальность (часть 3)
Суб-адмирал в ожидании ответа методично касалась стеком хромового голенища, извлекая каждый раз хлёсткий звук, выводивший всех собравшихся из себя. Но вида никто не подавал.
Барристер Двух Скамей сир Феллмет гонял по рубке глобул, увлечённо следя лишь за тем, чтобы ракурс съёмки смотрелся выгоднее. Его превосходительство сир Артур Сорроу с каменным лицом дожидался поступления хоть какой-нибудь вводной с Семи Миров или хотя бы информации от пропащего флота. Оператор третьего ранга Кабесинья-третий и вовсе выглядел человеком, которому ирны были настолько не в диковинку, что успели даже порядком наскучить, несмотря даже на весь случившийся вокруг них головняк. И наконец астрогатор Ковальский разглядывал всё происходящее с тем непередаваемым интересом, с каким маленькие дети радуются новой игрушке. Проведи безвылазно тройку лет на борту собственной астростанции и скучный серый металлполимер офицерского кубрика «Тсурифы-6» будет выглядеть удивительным аттракционом с точки зрения его новизны и занятности. Даже запахи тут были непривычные. Собравшиеся же его интересовали мало, особенно ирны. Он тоже как будто чего-то ждал.
Первым прервал молчание Кабесинья-третий:
— Суб-адмирал, уточните, пожалуйста, вопрос, потому что у нас явно какие-то коммуникационные проблемы. Быть может, стоит воспользоваться кволом-переводчиком?
Ирн в ответ лишь отрицательно тряхнула головой. Все очередной раз подивились, как эта чёрная форменная фуражка с непропорционально большим козырьком с неё каждый раз не слетает.
— Никаких проблем в коммуникации у нас нет, оператор третьего ранга, равно как нет ни малейших подозрений в том, что полученные нами сведения не совсем достоверны. Просто передайте нам досье советника и её сопровождающей, после чего мы благополучно примем решение о сроках, в которые экспедиционный корпус сможет покинуть пределы Сектора Сайриз.
Было слышно, как в углу тяжко вздохнул некий неизвестный никому представитель журидикатуры без знаков различия. Собравшиеся понимали эту реакцию, диалог с ирнами уже давно без устали ходил по кругу.
— Суб-адмирал, перед вами — живой и ничуть не заинтересованный в каком-либо исходе настоящего собрания астрогатор Михаэль Ковальский, он был последним из присутствующих сейчас на борту «Тсурифы-6», кто наблюдал вашего советника вживе и здравии на борту той самой астростанции «Эпиметей», в корму к которой вы так удачно пристроились с целью неавторизованного проникновения в пределы Барьера. Астрогатор готов исчерпывающе изложить представителям Ирутана любые детали, каковые снимут всяческие сомнения в том, что перемещения советника были добровольными, сведениями же о целях подобных перемещений мы и сами не обладаем, в чём вы вполне могли убедиться и без необходимости нарушать наши границы в составе боевого флота, больше похожего на силы вторжения.
По напряжённому тону Кабесиньи-третьего и без бюрократических извивов речи было слышно, насколько операторов «Тсурифы» утомили все и всяческие вояки, зачастившие в пределы подконтрольной им ЗВ. Хоть свои, хоть чужинские.
Но суб-адмирал была неутомима:
— Мы ни в коем случае не рискнули бы нарушать целостность границ Сектора Сайриз, если бы не получили достоверную информацию о том, что советник по-прежнему находится на борту астростанции «Эпиметей». Ровно по этой, и никакой иной причине экспедиционный флот Ирутана оказался в квадранте Ворот Танно, о чём мы незамедлительно и сообщили сиру Артуру Сорроу особой нотой в установленном порядке.
Безымянная журидикатура тут же снова завздыхала с галёрки.
Даже новичку в этом деле, но всё равно поднаторевшему в делах политикума за прошедшее с момента пробуждения время Кабесинье-третьему было понятно, что это была ошибка, подобную ноту не то что официально принимать — хотя бы и просто брать в руки. Теперь же ирны чувствовали себя в своём праве сидеть у них на шее хоть до космачьего равноденствия. И поди ты им теперь что объясни.
— К сожалению, в вашей ноте нет ни слова о том, что именно было в том послании и от кого оно исходило.
— Всё верно, оператор третьего ранга, мне не предоставили полномочий оглашать полученные из него сведения. Я могу доложить вам исключительно то, что данное сообщение было отправлено с борта астростанции «Эпиметей», каковым сообщением официальный Ирутан был уведомлен о продолжительном заточении посланника на борту астростанции, а также о том, что астростанция в итоге сумела покинуть зону нарушения связности дипа и теперь её экипажем запланировано двигаться обратно к Воротам Танно и, минуя их, к «Тсурифе-6».
Молчание в офицерском кубрике стояло гробовое, но по бегающим глазам можно было догадаться об активных переговорах между собравшимися в приватных каналах.
— Мне неизвестно, можно ли доверять вашему источнику, но на борту «Эпиметея» уже больше трёх субъективных лет не было и следа вашего советника, что вам может подтвердить дежурный астрогатор Ковальский, он же готов предоставить полный бортовой журнал астростанции, из которого ясно следует, что советник оказалась в своё время на борту «Эпиметея» добровольно, добровольно же его и покинула в квадранте Скопления Плеяд, где до этого был триангулирован объект, обыкновенно именуемый фокусом.
Стек на секунду остановился, но потом вновь продолжил своё мерное движение из стороны в сторону.
— Не сомневаюсь в вашей убеждённости в собственных словах, оператор третьего ранга, однако сообщение, которое получено на Ирутане, было доподлинно отправлено советником лично, и было оно, повторюсь, отправлено с борта «Эпиметея». В достоверности этого факта не может быть ни малейших сомнений.
Астрогатор в ответ как-то совершенно незаинтересованно поднял голову, обернулся на собравшихся и таким же вялым манером отрицательно ею помотал.
— Но вы никак не можете подтвердить эту информацию, не раскрывая содержимого сообщения, не так ли?
Суб-адмирал в ответ лишь скорчила презрительную мину и удвоила частоту движений стеком.
Жаль, среди собравшихся не было бипедального дрона Железной Сидушки. Адмирал Таугвальдер, пожалуй, дал бы суб-адмиралу фору в упёртости. Впрочем, нет, всем было понятно, что воякам на этих переговорах точно не место. И хорошо, что Лидийское крыло в его подконтрольной Адмиралтейству части так вовремя собрало манатки и свалило из ЗВ «Тсурифы-6» при первых же сигналах о приближении экспедиционного корпуса ирнов. Присутствующего же на борту контр-адмирала Финнеана и его людей вежливо попросили отозвать свои кандидатуры из числа потенциальных переговорщиков. Нет уж. Они сейчас спокойно, а главное, мирно обо всём договорятся. Только второго Ирутанского инцидента сейчас не хватало.