Так, пускай за почти сотню лет, они собрались здесь, готовые к удару.
Чо Ин Сон с ужасом смотрел на растущую с каждой секундой оценку суммарного тоннажа рейдеров врага. Цифра уже превышало всё то, с чем Адмиралтейство имело дело сотню лет назад в квадранте Истиорна. Кажется, враг стянул сюда все свои наличные силы.
Бакен послушно прянул от границы файервола, погружаясь глубже в безопасный дип. Безопасный дип. Смешно.
Информационный пакет с кратким описанием происходящего и предварительной оценкой угрозы тотчас ухнул в пустоту.
Адмиралтейство, Конклав, Квантум, Порто-Ново.
Они теперь знают. У них наверняка есть на подобный случай план действий. Должен быть.
Но что они могут прямо сейчас?
Отправить все наличные силы к Воротам Танно? Это как пытаться заткнуть обрушивающуюся на тебя плотину пальцем. Они здесь будут минимум через неделю, а Железная армада вот она — уже движется сплошным потоком, молчаливая и неудержимая. Даже с учётом возможной помощи летящих и ирнов — сколько времени тем понадобится, чтобы собрать силы в кулак на таком расстоянии от собственных портов?
Вот бы сейчас рвануть те «глубинники», апатично прикинул Чо Ин Сон. И не в далёком Скоплении Плеяд, а непосредственно тут, в проективном пространстве Ворот Танно. Вот только здесь банально нет подходящих звёзд. Да и прежде чем бран-гравитон достигнет эффективного радиуса залегания глубоко под мантией обречённого светила, Армада уже уйдёт. Подобные ловушки необходимо продумывать заранее.
Обидно другое — Чо Ин Сон управлял самым могучим механизмом из когда-либо построенных руками разумного существа в этой галактике, а единственным предназначением бакенов Цепи было ровно это — защита внутренних миров Сектора Сайриз от внешней угрозы. Но вот она, внешняя угроза, в пределах прямой видимости. Но атаковать её нечем. Безумная энергия, поддерживающая Барьер, утекала мимо Чо Ин Сона полноводной рекой, но воспользоваться он ею не мог вовсе. Бакены не были спроектированы для исполнения роли плавающих в недрах дипа огневых турелей.
Это было несправедливо.
Чо Ин Сон, пусть и с подачи Ли Хон Ки, обнаружил то, что скрывалось в тени почти сотню лет. Но поделать с этим ничего не мог.
Или всё же мог?
Кажется, теперь становилось понятно, почему неведомый собеседник не написал ему лично, не предоставил точных инструкций, предпочёл анонимное послание сразу всем контроллерам этого квадранта.
Он предоставил тем самым им выбор.
Потому что необходимое орудие у них на самом деле всегда было под рукой. Могучее, смертельно опасное, фактически неконтролируемое.
Эхо-импульсы угрозы.
Барраж с горизонта событий способен сметать на своём пути целые космические крепости, не то что достаточно скромные по тоннажу рейдеры врага. Нужно только вызвать огонь на себя. Не ради этого ли Воин в своё время отправил Лидийское крыло в долгий барраж? Быть может, если бы не финнеанский мятеж, Ворота Танно до сих пор оставались бы в безопасности.
А что, очень похоже. Бакен Цепи в умелых руках контроллера обладает потрясающей способностью без малейших статистических искажений проецироваться сквозь горизонт. Но, одновременно, при желании эта его способность может быть инвертирована — с бо́льшим плеском ухнуть в субсвет смог бы разве что бурый карлик, каким-то чудом оказавшийся в дипе и решивший однажды его покинуть.
Последующие эхо-импульсы будут жевать бакен достаточно долго, чтобы накрыть барражом все застрявшие в субсвете рейдеры на полтора парсека вокруг. Это будет месиво. И это будет путь в один конец. Но Чо Ин Сон предоставит человечеству необходимую фору.
Осталось только отключить бакен 62 от Цепи, перестроив Барьер в резервную конфигурацию.
И можно начинать подготовку к обратному проецированию. До встречи в лучшем мире, Ли Хон Ки, и ещё раз спасибо за игру.
Ворота Танно уже набрякли угрозой. Осталось выпустить её на волю.
______________________
Джон Стюарт Белл — физик-теоретик. Сформулировал и доказал теорему, заложившую основы для экспериментальных исследований теоретической неполноты квантовой теории.
Глава III. Нелокальность (часть 7)
Флот уходил.
Нервно помаргивали факела маневровых тягачей, с утробным чириканьем то и дело касаясь силового панциря двух неповоротливых носителей, которые уже битый час не могли завершить предстартовый оверкиль. Куда более самостоятельные в плане манёвра среднетоннажные крафты классом не выше тральщика уже выстраивались на дальней гало-орбите, однако и их почти сформированный походный ордер никак не мог выровняться — по нему то и дело пробегала нервная дрожь синхронизации. Построение по-прежнему вело, закручивая в противоход общему движению и заставляя контрольные маяки по краям сектора отчаянно вопить в эфир про опасные сближения. В общую сумятицу вносил свой вклад и рой остроносых «валькирий», постоянно меняющих строй согласно командам будто спятившего оператора. Наконец, матово-чёрные, колючие на вид первторанги ирнов, будто бы плюнув на отстающих, уже принялись по очереди размыкать якоря накопителей, гася бортовые огни и постепенно расплываясь в звёздной ночи удаляющимися матово-чёрными кляксами.
Флот уходил так же, как и появился. Не объяснившись, ничего не сказав на прощанье.
Контр-адмиралу оставалось лишь молча сверлить его взглядом.
— Наконец-то вы останетесь здесь одни, как всегда мечтали.
Финнеан обернулся на голос и в последний момент всё-таки удержался от резкого замечания. В разом сгустившемся полумраке каюты за его правым плечом ангелом смерти темнела как всегда безэмоциональная фигура эффектора.
— Никогда я не мечтал ни о чём подобном. Тем более — такой ценой.
— Но разве это не прекрасный миг, разом оказаться во всём правым, пока Адмиралтейство, Конклав и все прочие занимались разной ерундой? Только вы настаивали на продолжении барража, только вы требовали от адмирала Таугвальдера скорее вернуться к Плеядам, в конце концов, даже триангуляция фокуса — во многом плод ваших усилий, но вас не слушали, да ещё и в итоге спустили на вас всех собак.
Голос Некст был привычно холоден, пусть и не без ноток сочувствия. Эффектор жалела малых сил, как не жалели они себя сами. Контр-адмирал опустил сжатые кулаки, жалея лишь о том, что его бипедальный дрон не в состоянии нанести этому существу сколь-нибудь значительный урон. К чертям космачьим вашу деланную заботу!
— Вы пробрались в мою каюту только затем, чтобы извиниться?
— Нет. В конце концов, я не имею никакого отношения к тому, что происходило на этой станции и вокруг неё. Это всё дела людей. К тому же, — тут эффектор обернулась, будто к чему-то прислушиваясь у себя за спиной, — уже поздновато для извинений, мы вряд ли когда-либо ещё увидимся, и налаживать эмоциональный контакт с вами только лишь затем, чтобы оставить о себе добрые воспоминания, нет уж, увольте. Моё эго чуждо подобной сентиментальности.
Контр-адмирал разом почувствовал, что остывает. К этой… живой кукле тяжело было испытывать какие-либо человеческие эмоции, даже банальную злость.
— Тогда зачем вы здесь?
— Задать напоследок пару вопросов, контр-адмирал.
За год пребывания на «Тсурифе-6» Некст не соизволила к Финнеану ни разу даже по имени обратиться. Но теперь у неё время нашлось.
— Я весь внимание, эффектор.
— Не дерзите, — Некст вся вдруг разом надвинулась на него — беспросветная тень с горящими глазами, — для вас это что, шутки? Ладно своя жизнь побоку, но чужие, вы ими готовы так же легко пожертвовать, как жертвуете своей? Я вижу, вы согласились на этот странный трибунал лишь затем, чтобы красиво потом принять положенный вам приговор. И с реющими флагами под оркестр пойти себе спокойно на дно, кормить тех самых легендарных космачьих чертей, которых вы так часто поминаете.
Хороший риторический приём, только несколько запоздалый. К тому же, его не так просто было подловить. Всё это он уже обдумывал сотни раз, и каждый раз приходил к единственному логическому выводу — чувство вины в его положении было попросту неконструктивным.
— Нет, не шутки. И я полностью осознаю свою ответственность за экипажи моих крафтов и персонал этой станции. Хоть они об этом меня не просили. Тем более, что история показала, что я был прав. Если бы не моё, если хотите, упрямство, мы уже потеряли бы и свой флот на обратном прожиге, и этот квадрант остался бы без прикрытия в самый ответственный момент. План Таугвальдера с самого начала был провальным, отступать к Воротам Танно было опаснее, чем держать строй до последнего. Это и был тот вопрос, на который вы хотели вы хотели меня попросить ответить, эффектор?
Некст отступила, покачав головой.
— О чём вы в тот момент три года назад и понятия не имели. Впрочем, это ваше личное дело, и вам с этим жить, сколько бы той жизни вам не осталось.
Последняя реплика была с подвохом, но в отсутствие угрожающей — да хоть какой-нибудь — интонации она прозвучала скорее банальной констатацией очевидного факта.
— Меня попросили задать вам несколько завершающих вопросов, ответы на которые знаете только вы. И будьте добры ответить на них максимально откровенно.
Попросили? Промолчав долгую минуту, контр-адмирал, наконец, кивнул.
— Что вы ощутили, получив от Воина приказ прервать прожиг?
— Это так важно? Теперь, когда рушится Барьер?
Некст посмотрела на него в ответ холодным, непонимающим взглядом только что разбуженного бэкапа.
— Что вам тот Барьер, контр-адмирал? Мне казалось, вы были готовы покинуть его в любой момент, даже если бы это стало для вас билетом в один конец.
— Причём тут я? Барьер падёт — падут и Семь Миров. Я беспокоюсь не за себя, а за миллиарды человеческих жизней Сектора Сайриз.
— Я бы на вашем месте не думала о миллиардах, а лучше бы предложила вам подумать о себе, контр-адмирал.
— Вам не жалко людей?
— Мне жалко людей, — отрезала Некст, — но эти люди не нуждаются в моей жалости, как, впрочем, и в вашей тоже. Вы, как и они, способны покинуть пределы Фронтира в любой момент.