— Так вы признаёте, человечеству действительно мешают жить по-своему?
— Вам — да. Но не человечеству. Ему нельзя помешать. Но его можно подтолкнуть. И фокус этот был слишком очевидной приманкой, чтобы вы на неё не клюнули. Однако мне бы хотелось задать вам ещё один вопрос, если вы не против.
Финнеан сощурился, пытаясь ухватить за хвост внезапные подозрения. Но те оставались ещё слишком смутными, чтобы их хоть как-то можно было артикулировать.
— Вам не хватило моего прежнего ответа?
— Не совсем. Вы сказали мне, что ощутили во время того прожига. Но о чём вы думали, когда возвращались обратно, наткнувшись на непроницаемую стену файервола. Наверняка гадали, что вас ждёт по возвращении.
— Знаете, нет, — задумчиво протянул Финнеан. — Я был абсолютно уверен, что по завершении обратного прожига меня немедленно отстранит от командования мой собственный квол. И был несказанно удивлён как тем, что этого не случилось, так и позицией моей команды.
— То есть главным для вас было именно то, что вам тогда сказали майор Акэнобо, штаб-капитан Сададзи и капитан Коё?
— Вас это так удивляет? Без них я бы не стал даже приказ на прожиг отдавать.
— Но командовали-то вы. Я думаю, если их спросить, они бы ответили, что не ослушались бы тогда любого вашего приказа.
Он нащупал, он почти нащупал. Скользкую, вёрткую, едва уловимую истину.
— Вы хотите сказать, что это и был пример проявления этого вашего «жёлоба», проще говоря, наши поступки замкнуты на себя в бесконечной петле созависимости?
— Нет, я имела в виду, что там, где человек видит индивидуальную волю, мы видим лишь проявления законов социума и даже выше — всего мироздания.
И тут Финнеан словно наткнулся в своих судорожных метаниях на некий невидимый барьер. Его сознание упёрлось в непроницаемую преграду, дальше которой ему пути не было. Некст смотрела на него в упор, словно бросая прямой вызов. Она догадалась.
— Скажите-ка, Некст, а чей именно вы эффектор?
И тут же ушла в тень, слилась с ней, остались только ледяные глаза.
— Что это меняет, контр-адмирал?
— Ответьте мне, ведь вы никакой не представитель Конклава, как вас нам всем поименовали. У Воинов нет эффекторов, уж мне-то это доподлинно известно. Так кто же вы на самом деле такая? Не поделитесь?
— А вот для этого время ещё не пришло.
— Но вы же понимаете, что по правилам нашей с вами игры нежелание отвечать на прямой вопрос означает конец разговора?
— Да, вы правы. Впрочем, я уже и так знаю всё, что мне было необходимо выяснить.
В каюте тут же разом посветлело. Финнеан остался один.
Снова эта театральщина. Впрочем, никакой злости по поводу исчезновения Некст он не испытывал. Они отнюдь не обещали говорить друг другу всей правды. Да и ему кое-о-чём всё-таки пришлось умолчать.
Но когда целыми днями видишь перед собой полыхающий горизонт, все эти мелочи становятся не важны.
Даже уходящий флот ирнов был уже не важен. То, что привело их сюда, на поверку оказалось людям во благо. Можно было ожидать от этой расы чего угодно, только не прямого вероломства. Сунуться в пределы Сектора Сайриз без спроса, основываясь на одном лишь неведомо откуда взявшемся и невесть что содержащем сообщении, и покинуть людей вот так, на самом пике кризиса, когда под угрозой оказались уже не только границы, но и сами внутренние квадранты контролируемого людьми пространства, ирны так не поступят. Экспедиционный корпус наверняка присоединится теперь к барражу адмирала Таугвальдера и подошедших к нему Крыльев других флотов. Если же нет, Финнеан снова машинально сжал кулаки, люди могут оказаться куда злопамятнее ирнов, когда речь идёт о войне.
Можно столетиями поминать недобрым словом Ирутанский инцидент, но эту битву, сигналом к началу которой стало сообщение контроллера 62 бакена Чо Ин Сона, будут помнить куда дольше.
Если останется, кому помнить.
Мрачные размышления Финнеана прервал сигнал входного люка. Как интересно. Большинство его визитёров не отличались особым пиететом к приватности, предпочитая вламываться без стука.
— Войдите!
В проёме показался, пожалуй, один из самых непубличных гостей «Тсурифы-6». Гранд-инженер сир Роб ван Дийк в качестве главы делегации Порто-Ново настолько редко покидал свой сектор госпитальных палуб, что в смысле неосведомлённости всех прочих о том, что он вообще здесь делает, с сиром могли поспорить разве что пришлые ирны и Некст.
Да уж, сегодня явно день неожиданных гостей.
— Наблюдаете?
Входя в каюту, гранд-инженер имел вид скорее смущённый, будто не до конца понимая, зачем в это всё ввязался. Отправили парламентёром. Осталось понять, почему именно его. Для сепаратных переговоров куда лучше годились барристер Двух Скамей сир Феллмет или его превосходительство сир Артур Сорроу, но никак не этот горбоносый несуразный человечек в стрекозиных очках. Впрочем, какая разница, кто произнесёт тебе твой приговор, последствия приговора от этого не изменятся.
— Наблюдаю. Хотя и не до конца понимаю происходящее. Может, хотя бы вы поясните.
— Отчего же, поясню, — кивнул стрекозиноглазый, — переговорщикам Кирии удалось добиться от наших союзников на Ирутане понимания ситуации, и они тотчас дали приказ экспедиционному корпусу покинуть ЗВ «Тсурифы-6».
— И куда же они теперь направляются?
— К сожалению, этими сведениями они с нами поделиться не пожелали. Но главное — у нас самих теперь развязаны руки. Разве не вы всё это время настаивали на полном контроле операторов станции над окружающим пространством?
— Не такой ценой, — проскрежетал зубами контр-адмирал.
— Простите, на расслышал? — вежливо переспросил гранд-инженер, как будто даже не издеваясь. Но Финнеану это всё уже надоело.
— Вы, кажется, хотели мне что-то сообщить, сир Ван Дийк, прошу вас, переходите к делу. Этот трибунал, как я вижу, завершён, так что не стоит тянуть с развязкой.
Эта отповедь, кажется, смутила гранд-инженера ещё больше.
— Мне не хотелось бы начинать с подобного, но если вы настаиваете, мы можем и этот вопрос обсудить. Не буду лукавить, наше расследование, которое вы так эмоционально окрашено назвали «трибуналом», по сути своей завершено. Точнее, формальные процедуры ещё будут тянуться не один год — спасибо нашим коллегам из межпланетной журидикатуры — однако промежуточное решение уже вынесено. Запрет покидать «Тсурифу-6» с высшего командного состава Лидийского крыла снят. Вы официально свободны, контр-адмирал, как и ваши крафты.
Финнеан всё ждал на этом лице усмешки, но никак не находил. Он же так шутит, да?
— Неужели там всё так плохо? — надтреснутым голосом прокаркал контр-адмирал, кивнув куда-то себе за спину.
— Если вы о зачистке внутренней части квадранта Ворот Танно, то огненный барраж, спровоцированный нештатным обратным проецированием 62 бакена, предоставил нам заметное преимущество. По крайней мере ещё три года, пока не иссякнет ресурс излучателей, Железная армада по нашу сторону от границ Фронтира будет вынужденно оставаться без прикрытия и пополнения. Если бы не это удачное стечение обстоятельств, мы уже несли бы тяжелейшие потери по всей площади огневого соприкосновения. И никакой барраж бы нам уже не помог.
— Потому что внутри Барьера барраж невозможен. Во всяком случае, покуда сумеет выстоять Цепь.
Сир ван Дийк коротко кивнул.
— Так в чём же преимущество? За следующие три года что-то изменится?
— Обязательно изменится, — гранд-инженер едва заметно усмехнулся, — после завершения Бойни Тысячелетия доки Порто-Ново не стояли без дела, сейчас проходит ходовые испытания новейшая серия перворанговых крафтов.
С этими словами гранд-инженер протянул вперёд раскрытую ладонь. В ответ на этот жест между ними послушно принялась мерцать упрощённая схема боевого корабля, подобного которому Финнеан не видел в жизни.
Ничего привычного, подобного гигантскому кристаллу. Больше это походило на странный гибрид астростанции с колючими обводами кораблей ирнов. Такой корабль наверняка должен был погружаться в субсвет с шумом и плеском противокорабельной мины из старинных дорам про террианские мировые войны.
Ни для какой минимизации угрозы этот крафт не годился. Скорее он выглядел орудием возмездия, заливающим пространство вокруг огнём эхо-импульсов, а что осталось бы в живых в огне немедленного барража, тут же было бы повергнуто в космачью пыль огнём бортовых излучателей.
Энергетическая мощь этого крафта даже на глаз оценивалась сравнимой с таковой у бакенов Цепи, но при этом была направлена не на борьбу с космологической статистикой, а на единственную цель боевого корабля — крафт должен был истребить любого, кто рискнёт к нему приблизиться.
Гранд-инженеры Порто-Ново перестали размениваться по мелочам. Они построили у себя настоящую космическую машину смерти.
— Это чудовище будет практически бесполезно в большом космосе.
— От него ничего подобного и не потребуется. Это самоходный штурмовой бастион, едва ли предполагающий покидать Барьер дальше полупарсека. Для наших текущих целей — более чем достаточно.
Гранд-инженер явно гордился этим своим поделием.
— Но как же стремление человечества в космос, если мы угрохаем все силы сейчас на этих… морских ежей, мы навсегда застрянем в Секторе Сайриз.
— Если я не ошибаюсь, вы ещё минуту назад вообще так далеко не заглядывали.
— Да, человек — существо непоследовательное. Всё ему не так. Но вы сами, глядя на то, что сотворили, разве вы не понимаете, что случилось?
— Поясните мне, что же я такое не понимаю, контр-адмирал.
— Человечество даже в самые тёмные времена, в ночи Века Вне, и до него, и после, не оставляло надежды на будущее без всего этого. Любой наш крафт мог быть использован — и использовался — не столько в качестве утилитарного инструмента борьбы за выживание, но и в целях новых достижений, дальнейшего прогресса. Исследования пространства, открытия новых миров, научных исследований, межрасовых контактов. Эта же ваша летающая заградительная батарея способна сотворить с нами лишь одно — ещё крепче запереть внутри Барьера.