— Тебе нужно успокоиться, мы не могли предотвратить смерть отца. — попытался образумить его младший царевич, не понимая в чём же его вина.
— Не могли предотвратить, но могли отсрочить!
— Я не понимаю, о чём ты.
— Если бы не ты, он жил бы дольше!
Гневно выкрикнул Василий, а после ни с того ни с сего ударил брата кулаком в челюсть. Это было настолько неожиданно, что царевич больно приложился головой о стену.
— Что ты такое творишь⁈ — Иван чувствовал, как кровь потекла из разбитой губы, наполняя рот металлическим привкусом, а в глазах начало темнеть от сильного удара.
Он увернулся от второго замаха брата и уже сам ударил его в живот, заставив болезненно завыть, согнувшись перед противником.
Всё быстро переросло в драку, царевичи катались по полу, мутузя друг друга кулаками, гнев застилал обоим глаза, а браная речь стояла такая, что вскоре весь терем стоял на ушах. Будто не особы царских кровей дрались, а пьяные мужики из захудалого кабака. Разнять братьев смог только вовремя прибежавший Сергей с воеводами, буквально оттащивший Василия от Ивана, которого в свою очередь держал один из крепких воевод и всё ещё дрожащего передал в заботливые руки вовремя в подоспевшей Василисе.
— Ненавижу тебя! Чтоб ты сдох! — проорал Василий, пытаясь вырваться из лап старшего брата, в пылу ненависти оттолкнув от себя подбежавшую жену.
Что было дальше Иван не видел, отчасти от того, что его мутило от сотрясения, отчасти от того, что Василиса увела его подальше от образовавшегося хаоса.
— За что? — Иван подавил поступившие к горлу обидные слёзы, позволяя жене позаботиться о своих ссадинах и разбитой губе, которую та заботливо промокала сейчас мокрой тряпицей. — Я не сделал ему ничего плохого.
— Твой брат подавлен из-за смерти отца, ему нужно было выплеснуть свой гнев.
Иван ойкнул от боли, Василиса приложила к губе что-то сильно защипавшее кровоточащую рану.
— Знаю, что больно, но, пожалуйста, не вертись. — попросила девушка, осторожно придерживая одной рукой голову мужа.
Иван кивнул, стараясь больше не двигаться, молча позволяя жене возиться с разбитой губой, кровь из которой, наконец, перестала течь. А после терпеливо ждал, пока она обработает многочисленные ссадины и поможет снять запачканный кафтан.
— Я разговаривал с Прохором. — внезапно сказал Иван, держа у губы тряпицу с отваром, что дала ему Василиса.
— Этот несчастный мальчик… Он всё время был рядом с царём-батюшкой.
— Он сказал, что состояние отца усугубилось после моего отъезда.
— Ты же понимаешь, Иван, это просто совпадение. — попыталась успокоить его девушка. — Царь-батюшка долгое время был болен. Я сама по возможности справлялась о его состоянии и старалась помочь, но даже мои знахарские знания были бессильны.
— Я сердечно благодарен тебе за это.
Иван замолчал, уставившись в стену, пытаясь сфокусировать взгляд на одной точке. Пока получалось плохо из-за сильного головокружения, пришедшего на смену тёмным кругам перед глазами.
— Поведай о том, что тебя беспокоит. — Василиса взяла его за руку. — Я понимаю, что смерть отца стала для тебя ударом, но ты должен жить дальше. Тем более сейчас, когда Тридевятому царству нужен новый правитель.
Иван с внезапно накатившим недоверием посмотрел на её руку и, шатаясь, поднялся с лавки.
— Мне горько от того, что отец покинул нас, но есть ещё одна вещь, что не даёт мне покоя.
— В чём дело? — она поднялась вслед за ним, внимательно глядя на мужа. — Кощей Бессмертный отказал тебе? Ты вступил с ним в бой?
Иван покачал головой, чем ещё больше озадачил девушку.
— Я говорил с ним, и он сказал то, что никак не укладывается в моей голове.
Василиса нахмурилась:
— Кощей Бессмертный один из самых коварных чародеев, он мог слукавить, глядя тебе в лицо.
— Тогда ты сможешь развеять мои сомнения.
Иван повернулся, решительно глядя на неё.
— Скажи мне, Василиса, только честно и без утайки. Что сказал тебе Кощей Бессмертный, когда наложил на тебя проклятие?
— Я уже говорила тебе, что он сделал это затем, чтобы я не досталась никому, ведь никто никогда не полюбит лягушку. Снять заклятие самостоятельно я бессильна.
— Кощей Бессмертный сказал, что способ избавиться от лягушачьей кожи довольно прост, и ты его знаешь.
— Он водил тебя за нос, Иван. — Василиса вздохнула. — Если бы я знала, как снять проклятие, то наверняка бы им воспользовалась.
— Скажи, ты любишь меня?
— Конечно, я люблю тебя! Полюбила, как только увидела. — в её глазах сверкнули слёзы. — Иначе я бы не пошла за тебя замуж, несмотря на волшебную стрелу, которую ты пустил в мою сторону.
— Кощей Бессмертный сказал, что истинная любовь способна победить проклятие. И если мы друг друга любим, то оно уже должно было сойти на нет. Но ты же до сих пор превращаешься в лягушку? — он кинул взгляд на кожу, которая аккуратно лежала на постели. — Это значит, что один из вас врёт.
Василиса тяжело вздохнула и покачала головой:
— Милый мой, Иван-царевич, это же очевидно. Я говорила тебе, что Кощею чуждо милосердие, он обманул тебя.
Иван затих, глядя на девушку, та ласково пригладила ладонью его взлохмаченные золотые кудри.
— Если бы слова Бессмертного были правдой, я бы уже была свободна. Разве наша любовь не достаточна крепка?
Василиса шагнула к нему вплотную и осторожно обняла, щекой прижимаясь к груди, Ивану показалось, что он чувствует её горячие слёзы, просачивающиеся сквозь рубаху. Вмиг сомнения, зарождённые чародеем, пропали, и на душе стало совестно.
— Прости меня, моя ненаглядная! — повинился юноша, обняв девушку в ответ, крепко прижимая к себе. — Я не должен был ни на секунду сомневаться в тебе!
Василиса всхлипнула, уткнувшись в его грудь, и что-то бессвязно пробормотала.
Иван осторожно взял её лицо в свои руки, сцеловывая жаркими поцелуями горючие слёзы.
— Пожалуйста, прости. Я больше никогда не усомнюсь в тебе. — шептал он, успокаивая свою возлюбленную, пока та наконец не прошептала, что ему не о чем волноваться, и их губы не слились в сладком поцелуе.
Иван прижимал девушку к себе как величайшую драгоценность, как он мог усомниться в ней, поверив лживым словам Кощея Бессмертного?
Через какое-то время Иван сидел подле лавки, за которой мерно постукивая веретеном пряла Василиса. Кровь запеклась на губе, рана всё ещё немного болела, но совсем отдалённо, вероятно, помог отвар, который прикладывала к ране Василиса.
— Что нам теперь делать? — внезапно спросил Иван, завороженно наблюдая за работой любимой.
— Царя-батюшку проводят завтра, мы должны с ним попрощаться. — отозвалась девушка, не отрываясь от работы.
— Я говорю о твоём проклятье.
Она вздохнула, веретено на миг дрогнуло в её пальцах:
— Боюсь, что у нас есть два выхода. — она отложила работу в сторону, взглянув на мужа. — Или я остаюсь лягушкой до конца дней своих, и мы сможем быть вместе только ночью…
— Или? — спросил Иван, ощущая, как молчание со стороны Василисы затянулось.
— Или, как я уже говорила, должен умереть тот, кто наложил проклятье. — договорила она.
— Но ведь, Кощей Бессмертный бессмертен.
— Никто не бессмертен, Иван. — покачала головой Василиса. — Это непросто, но есть способ покончить с ним раз и навсегда.
— Ты уверена, что нет другого пути? — с надеждой спросил он.
— Если бы я его знала… Но Кощей отказывается говорить нам правду, ты сам слышал его байки про истинную любовь.
— И всё же убийство — это неправильно.
— Ты всё ещё считаешь, что мы можем чего-то добиться от Кощея разговорами?
Иван застыл подле лавки уже не слыша, что говорила ему девушка. Сердце разрывало на части, ведь при всей своей любви к Василисе и желанию помочь ей избавиться от проклятья, он не был готов пойти на убийство чародея. В голове пронеслись обрывки воспоминаний, вызванные яркими образами Глеба, Яны, вредного кота Баюна…
«А это Кощеев преемник, Глеб»
«Пришёл в себя наконец. Двое суток лежишь тут как кисейная барышня»
«Глеб всегда строит из себя этакую язву, а на деле сама доброта.»
'— Значит, тебя спас Кощей Бессмертный? А Глеб тебя в отсутствии чародея защищает?
«— А ты думал — Кощей может только красных девиц похищать? Сдались они ему? Чего умеют⁈ Рыдать только по лавкам на судьбу незавидную да ругать мужиков непутёвых! Другое дело я — и хорош, и силён, и собеседник отличный! Ничего-то ты не знаешь Иван-царевич.»
…
«Ты первый, кто назвал меня другом»
…
Недавняя обида на мрачного чародея начинала стираться из его памяти.
Дела обстояли намного сложнее, чем во времена, когда он покидал царский терем и был готов на всё лишь бы снять с Василисы проклятие.
Голоса роились в голове Ивана, не давая сосредоточиться. Если он убьёт Кощея Бессмертного, то кто останется рядом с Глебом?
Баюн? Но он кот и бесполезен в банальных человеческих делах.
Яна? У девушки своих забот хватает! Она тоже ограничена своим обучением у Бабы-Яги, которая, судя по народной молве, персонаж не самый приятный, и может держать ученицу в ежовых рукавицах.
Кощей для Глеба не просто учитель. Это его семья.
И, кроме того, так ли плох Бессмертный, как о нём говорят? И Глеб, и Баюн, возможно, живы-здоровы, благодаря ему.
…
— Иван, ты в порядке? Все хорошо, Иван? — Василиса обеспокоенно опустилась на пол рядом с ним, осторожно тряся за плечо, выводя тем самым из потока мыслей.
— Прости меня. — прошептал он, не поднимая глаз на девушку. — Мне нужно подумать.
— Я знаю, Иван, ты очень добрый, и не хочешь причинять вред никому, даже такому злодею как Кощей.
— Дело не в этом.
— А в чём?
Забыв о том, что его губа всё ещё не зажила, Иван прикусил её и поморщился от боли. Почему он не говорит ей о том, что произошло в тереме тёмного чародея?
— В чём дело, Иван? — ещё раз спросила Василиса, а затем внезапно убрала от него руку и прошептала. — Ты что-то от меня скрываешь.