Иван вздрогнул:
— Конечно, нет. Просто мне нужно время подумать.
— Расскажешь, что произошло во владеньях Кощея? Тебя больше полумесяца в Царьграде не было, я места себе от волнения не находила.
— Прости, что заставил тебя так переживать, прости за всё… — поник Иван. — Но Кощея Бессмертного не оказалось дома, пришлось ждать прямо у него под дверью.
— Вот как. — недоверчиво протянула девушка. — А в его терем ты не заходил?
— Было закрыто. — развёл руками царевич. — В его владеньях темно, поэтому я совершенно потерял счёт времени.
— Ты прав, там действительно неприятно находиться. — поёжилась Василиса. — И прости, что давила, тебе действительно стоит подумать, Иван-царевич. Но, к сожалению, убить Кощея Бессмертного — единственный способ вернуть мне полностью человеческий облик.
— Ты точно уверена, что есть только этот способ?
— Есть пророчество, в котором говорится, что лишь истинно чистая душа способна погубить Кощея Бессмертного. Смерть его посреди Синего моря…
— Хорошо, я подумаю над этим. А сейчас мне нужно проверить состояние Прохора. — прервал её царевич, поднимаясь с места.
— Ты действительно тот самый… — проводила его взглядом Василиса. — Не представляешь, сколько я тебя искала.
Иван с удивлением взглянул на жену, но та лишь пожала плечами:
— Сложно вспомнить, сколько лет я уже скитаюсь в виде лягушки по Тридевятому. Но мне повезло встретить тебя.
Василиса взяла его руку и легко сжала в своей всего на мгновение, делясь приятным теплом.
— Ступай, милый мой, Иван-царевич, мы поговорим позже, а сейчас ты нужен мальчику.
Иван благодарно кивнул и покинул горницу, направившись в другую часть терема.
Василиса дождалась, пока стихнут его шаги, и подошла к окну, взирая на ночной Царьград.
— Как же я не хотела к этому прибегать. — прошептала она, наблюдая за тем, как ныне полная Луна освящает крышу дома главного казначея.
Она обернулась, убеждаясь в том, что за ней никто не следит, и Иван не успел вернуться, а затем растворилась в воздухе, рассыпавшись роем серебристых искорок.
Иван тем временем успел добраться до другой части терема и с помощью других служек найти комнату, куда стрельцы принесли тяжело больного Прошку.
— Как его состояние? — справился он у лекаря.
— Худо. — только покачал тот головой. — Словно хворь от царя малой подхватил.
— Но ведь царь-батюшка был болен уже несколько лет, а Прохор служил ему с самого детства. Почему он подхватил её только сейчас?
— Сие мне неведомо, Иван-царевич. Раньше не сталкивался с таким недугом. Все, знакомые мне лекари, также не знают причины хвори, сразившей царя-батюшку.
— Неужели ничего нельзя сделать, и мальчик тоже умрёт?
— К несчастью, это один из самых вероятных исходов. — честно признался лекарь. — Можно считать, что малой уже не жилец. Жаль-то как… Совсем немного на свете пожил.
— Негоже хоронить ещё живого человека. — нахмурившись, покачал головой Иван.
— Похожая хворь окончательно сгубила царя-батюшку, у мальца мало шансов побороть её.
— И всё же, если мы постараемся что-то сделать, он будет жить. Нам нельзя сдаваться!
Лекарь тяжело вздохнул и замолчал, в отличие от царевича он пытался трезво смотреть на ситуацию, и сделав всё, что было в его силах, сейчас просто старался облегчить участь мальчика.
Затянувшуюся тишину прервал постучавшийся в дверь мальчик служка, он держал в руках краюшку черного хлеба да крынку молока.
— Я принёс хворому отужинать. — сказал он с трепетом взглянув на царевича, которого раньше мог видеть лишь издали, и сейчас поразился тем, что застал его у постели своего старшего друга.
— Оставь и выйти вон. — сказал лекарь, не удостоив того даже взглядом.
Мальчик послушно кивнул и, оставив еду на лавке, выскочил за дверь.
— Вы очень добры, Иван-царевич, но сейчас вам лучше подготовиться к похоронам царя-батюшки, чем думать о мальчонке. Насколько смогу, я постараюсь облегчить его страдания, но шансы на удачный исход ничтожны.
— Разве лекари не ставят спасение жизни человека выше похорон почившего? — с негодованием спросил Иван.
— Я уже объяснил, что не знаю причины хвори ни вашего отца, ни его служки. Это доселе невиданная напасть, неподвластная ни моим, ни иным знаниям.
— И всё же вы поступаете бесчеловечно. Для вас слуги всего лишь сброд, а о моём отце вы иначе думали? Или тоже развели руками и ничем не могли ему помочь? Царь-батюшка умер в страданиях!
— Смилостивитесь, Иван-царевич! Я до последнего делал всё, что в моих силах! Ежели мне не верите, то жену свою спросите. — попытался оправдаться лекарь, жёсткий тон, ранее не свойственный младшему царевичу, напугал его.
— Тогда вам стоит больше узнать о хворях, иначе вы покинете это место. — строго сказал Иван, а после вышел, хлопнув дверью.
Даже ночью в царском тереме было многолюдно, с трудом Иван смог найти свободный уголок и тут же сел на пол, привалившись к стене спиной. Только сейчас он почувствовал, как свинцовым грузом навалилась на плечи усталость, а головная боль клещами сдавливала тиски, ободом сомкнувшись вокруг лба. Спать не хотелось, даже скорее просто не моглось. Царевич чувствовал вину за то, что сорвался на ни в чём не повинном лекаре, который всё это время пытался спасти жизнь царя-батюшки, пока Иван гонял чаи в тереме Кощея Бессмертного и часами болтал с Глебом. На душе было так погано, что хотелось волком выть, но как он мог исправить то, что уже случилось?
Царевич хотел помочь Прохору, который верой и правдой несколько лет служил царю, а сейчас находился при смерти из-за неизвестной никому из лекарей хвори. Сложно было осознавать собственное бессилие.
Кольцо машинально нащупалось под рубашкой, он держался за него как за тоненькую соломинку, решая, как теперь поступить. Суровый, но умный Глеб виделся ему надеждой, но, возможно, он так же в обиде на царевича за то, что произошло в Кощеевом тереме. Может, Глеб как и Иван чувствовал, что до сих пор не готов ко встрече с другом после всего, что произошло за последние дни. Или он всё же преувеличивает?
Царевич не знал, сколько просидел у стены, пытаясь решить, как ему поступить. И сам не заметил, как губы вымолвили одно только имя, что так и вертелось у него на языке, и в которое он вцепился как в последнюю ускользающую надежду.
Иван прикрыл глаза и устало вздохнул, находясь в состоянии не то сна, не то отчаянного бреда, не замечая ничего вокруг, как вдруг знакомый холодный голос пробился сквозь пелену наваждения:
— Мне до утра ждать, пока ты проспишься?
Иван распахнул глаза, удивлённо глядя на знакомую фигуру рядом с собой, а затем протёр глаза и ущипнул себя за щеку, проверяя не видение ли перед ним.
— Ты сам позвал меня, а теперь удивляешься?
— Не знал, что это будет настолько просто. — вымученно улыбнулся Иван и, пошатываясь, поднялся на ноги.
— Ты дурак что ли? — незлобно заворчал юноша. — Я же объяснял, как работает кольцо — поймёт и ребёнок.
— Прости, я просто рад, что ты здесь
Иван хотел было рассказать, зачем позвал друга, но его внимание привлекло поведение Глеба, который с беспокойством пробегал взглядом по окружающей обстановке, словно оценивая территорию, разве что не принюхивался как охотничий пёс, с каждым мгновением становясь всё мрачнее и мрачнее.
— Мне жаль. — наконец сказал он. — Я чувствую смерть в царском тереме.
— Пока я был во владениях Кощея Бессмертного, мой отец скоропостижно скончался от неизвестной болезни. Она годами убивала его, но усугубилась с моим отъездом. Царя-батюшку уже не вернёшь, но я хотел попросить тебя помочь нашему служке Прохору, по словам лекаря, он сейчас испытывает то же, что и отец перед смертью.
— Иван, я ведь не лекарь, с чего ты взял, что я могу помочь?
— Пожалуйста, Глеб, мне больше некого просить… Лекари и Василиса здесь бессильны. — умоляюще прошептал Иван, с надеждой глядя в глаза друга.
Тот только вздохнул, заметив удручающее состояние царевича, и решил не противиться. Они не виделись всего ничего, а Иван уже успел набить шишек и потерять отца, Яна когда-то говорила, что в такие моменты нужно проявить сочувствие.
— Ладно, я попробую помочь, но не хочу никому попадаться на глаза, поэтому ты пронесешь меня к царю, а затем к хворому.
Иван хотел было спросить, как это сделать, ведь речь шла о том, что спрятать нужно высокого парня, а не маленькую зверюшку. Словно поняв его немой вопрос, Глеб усмехнулся и взмахнул рукой. Зелёные искорки пробежали по всему его телу замысловатым узором, облепляя со всех сторон. Юноша внезапно съежился, мгновенно уменьшившись в размерах, тело вмиг стало тонким словно шнур, покрываясь блестящими чешуйками. И вскоре на полу красовалась маленькая черная змейка, зловеще поблескивающая глазками-бусинками в темноте.
— Чего встал как вкопанный? — тихо прошипела она, подползая ближе к царевичу. — Наклонись. Я не хочу ползти до твоего запястья.
Иван вышел из оцепенения, ранее он не видел, как происходит превращение человека в другое существо. Даже Василиса старательно скрывала процесс от глаз мужа, оставляя его в священном неведении, поэтому внезапно появившаяся змейка-Глеб застала его врасплох.
Царевич послушно наклонился и протянул руку, позволяя Глебу скользнуть на неё и живым кольцом закрепиться на запястье. Он натянул рукав пониже и направился прямиком в горницу к покойному отцу. Проходя мимо охраняемой двери, Иван дал знак проснувшемуся стрельцу, что всё в порядке, а затем открыл дверь и прошмыгнул в помещение, осторожно закрыв её за собой. Завозившаяся на запястье змейка была тут же опущена на пол, где сразу обратилась Глебом, которые после обратного превращения слега покачнулся и проморгался, стряхивая с себя остатки змеиной сущности. Наконец, придя в себя, чародей приблизился к лежащему на столе покойнику.
Маленькие искорки-светлячки, оторвавшиеся от его пальцев, разлетелись, освещая стол мертвенно зелёным светом. Глеб внимательно осмотрел тело, начиная с головы, заканчивая кончиками пальцев, на которых задержался подробнее. Иван сделал шаг ближе к трупу, рассматривая заинтересовавшие Глеба пальцы на ногах, и невольно вздрогнул. Они приобрели нездоровый чёрный цвет. И как он не заметил этого при первом взгляде на покойного отца?