— Ты не должен был умереть. — царь закрыл лицо руками, задрожав, выражение скорби искривило его лицо. — Ты должен был сесть на трон вместо меня и править Тридевятым долго и справедливо, это была моя последняя воля. Дак почему ты здесь?
Это был скорее вопрос, адресованный в никуда, ведь отец знал, что не получит никакого ответа от немого сына.
— Мы на пороге в Навь. Каждому в этом лесу отмерен свой срок, по истечению которого мы станем частью загробного мира. — он оторвал руки от лица, взглянув на сына. — Я чувствую, что мой скоро подойдёт. Но ты прибыл только сейчас, посему у тебя больше времени.
Иван перевёл на него задумчивый взгляд и пожал плечами.
— Кто это сделал? — спросил Берендей, стараясь держать себя в руках, не отрывая взгляда от раскроенного горла младшего сына.
Иван лишь покачал головой.
— Не знаешь, значит.
Он кивнул.
— Ты никогда не умел врать, Иван. — тяжело вздохнул царь. — Думаешь, я не узнал бы оперение этих стрел?
Царевич вздрогнул, а затем взял отца за руку, легко сжав её.
— Мне горько осознавать, что твои братья совершили столь ужасный поступок. Лучше бы я отдал трон Сергею, тогда ты был бы жив.
Иван сильнее стиснул его ладонь в своей. Его душа тоже болела из-за совершённого братьями, но с этим уже ничего нельзя было сделать.
— Я бы всё отдал за то, чтобы вернуть тебя обратно… Но у меня ничего не осталось.
Иван успокаивающе погладил его свободной рукой по плечу, но вид торчащей из плеча стрелы только заставил Берендея расстроиться ещё больше.
Внезапно Ивана осенило. Он взял из рук отца веточку, которой тот ворошил хворост в костре, и проведя сапогом по земле, очищая её от сучков и выравнивая поверхность, медленно написал палочкой:
— «Не кручинься, отче»
— Понимаю, что моё волнение беспочвенно, поскольку мы оба мертвы, и всё же мне больно. — тяжело вздохнул Берендей. — Я бы предпочёл видеть тебя среди живых.
— «Я тоже. Но рад, что смог тебя встретить»
— Как прошёл твой поход в Кощеево царство? — внезапно спросил он, решив по всей видимости свернуть разговор в другое русло.
— «Я не справился, но нашёл друга»
— Я рад. Он хороший человек?
— «Лучший. Ученик Кощея»
— Ежели он ученик Кощея Бессмертного, стало быть, сможет помочь тебе выбраться отсюда. — с надеждой промолвил Берендей.
Иван лишь покачал головой.
— «Только ученик, не Кощей»
— И это значит, что он владеет тёмным знанием великого чародея. Я был бы счастлив, если бы он смог тебе помочь.
— «Я позвал его перед смертью, но поздно»
— Но как?..
— «Кольцо. Он приходит на зов»
— Можешь позвать сейчас?
Иван задумчиво нащупал на груди кольцо, которое подвесил на холщовую нитку, и едва слышно засипел. В лесу было всё так же пусто, только треск сучьев в костре нарушал звенящую тишину.
— «Не слышит. Не придёт»
— Возможно, нам стоит подождать. Ученик Бессмертного скорее всего единственный, кто в силах вызволить тебя из этого места, вырвать из лап Чернобога.
— «Хотел бы, чтобы…»
Рука замерла, так и не дописав начатую мысль.
Внезапный звон колокольчика разрезал воздух, Иван завертелся, пытаясь найти источник шума, но вместо этого заметил, как где-то вдалеке забрезжил радужный свет.
Рука дёрнулась и написала.
— «Звон и свет»
Едва прочитав написанное, Берендей вскочил на ноги, крепко держа сына за руку, помогая ему подняться:
— Уходи, Иван. Ты скорее должен идти, пока он не померк.
Иван кивнул и потянул было отца за собой в сторону появившейся радуги, однако старый царь только покачал головой, отпуская его руку.
— Он только для тебя. Я вижу лишь непроглядную тьму.
Царевич вновь ухватил его за руку и попытался потянуть ещё раз, но Берендей оставался непреклонен.
— Если я последую за тобой, то уже никогда не смогу встретиться с моей Людмилой. А тебе стоит поторопиться, твоё время умирать ещё не пришло.
Иван повернулся к отцу и заключил его в крепкие объятия, он не успел попрощаться с ним в тот роковой день, но судьба дала ему возможность сделать это сейчас. Тот обнял его в ответ, прижимая к себе напоследок.
— Исполни мою последнюю волю и займи царский трон. — Берендей ласково погладил сына по золотистым кудрям, а затем резко отстранил его от себя. — Прощай, Иван. Скорее иди и не оглядывайся!
Царевич кивнул, в последний раз посмотрев на отца. Навсегда запечатлев его светлый образ в своей памяти, он направился на свет. С каждым шагом перезвон колокольчиков всё усиливался, а радуга становилась всё ярче, блестя во мраке тёмного леса. Царевич шёл вперёд, пока свет полностью не поглотил его.
Иван очнулся на мягком мху, глядя на пробивающееся сквозь макушки деревьев утреннее солнце. Слабый ветерок едва качал веточки, проносясь над кронами деревьев, будоража насекомых, притаившихся в сени окрашенных осенью листов. Птицы заливисто щебетали, расположившись на склонившейся под тяжестью ярко-красных гроздей рябине, словно приветствуя очнувшегося от мёртвого сна младшего царевича дружным хором.
Рука сама потянулась к горлу, к удивлению, не нащупав на нём прежней смертельной раны, от неё не осталось и следа. Он осторожно поднялся. Только застывшая кровь на мхе да кинжал со стрелами, разбросанные рядом говорили о том, что всё, что с ним произошло, не было сном. Он действительно виделся с отцом этой роковой ночью, а Глеб, судя по всему, нашёл способ вновь вернуть его к жизни. Больше помочь было некому.
— Глеб! — позвал он, надеясь, что друг, как и в прошлый раз появится перед ним, разбавив лесные звуки своим язвительным ворчанием.
Но в ответ услышал только эхо собственного голоса.
Иван выкрикнул имя друга ещё несколько раз, но тот не приходил, хоть кольцо, подаренное им, было на месте и приятно грело сердце.
Позвав друга по имени ещё раз, юноша услышал где-то вдалеке громкое, отчаяние ржание. Это был Сивый. Сердце пропустило пару ударов, и, подхватив с земли кинжал со стрелами, заворачивая их на ходу в свой разодранный кафтан, юноша устремился прямо на знакомые звуки. Его верный конь пришёл на то же место, где его вчера оставили, чтобы дождаться своего хозяина, напрочь отказавшись идти в Царьград без него.
Пальцы зарылись в взлохмаченную гриву, Иван прижался щекой к морде любимого скакуна, шепча ласковые слова, и слыша, как довольно фырчит животное в ответ.
— Митрошка! Это же Иван-царевич! — внезапно услышал он чей-то взволнованный голос.
— Быть не может! Давеча же медведь его задрал! — неверяще отозвался второй мужчина.
Иван обернулся на голоса, встретившись взглядом с царскими стрельцами.
— Хорошая погода сегодня. — поприветствовал их Иван.
Тот, кого назвали Митрошкой, покачнулся от неожиданности, протирая глаза.
— Вот он наш Иван-царевич! И медведь ему ни по чём! — с восхищением проговорил второй стрелец, выпучив глаза на стоящего перед ним юношу так, словно тот божеством был.
— Как вы нашли меня?
— Как вчера ваши братья вернулись из лесу, так и мы пустились на поиски. До зари искали! И все стрельцы, и жители Царьграда хозяйство побросали да устремились нам на помощь.
— Как же мы рады, что вы живы! Но медведь знатно вас потрепал, вон как рубаху порвал! Лучше баньку по приезду принять да к лекарям обратиться, чтобы те ранами занялись. — наконец отмер второй стрелец.
— Но я в порядке.
Попытался возразить Иван, однако воодушевлённые его внезапным воскрешением стрельцы запротестовали:
— Смилостивитесь, Иван-царевич! Ваша одежда вся изодрана и в крови. Вам нужно скорее вернуться в Царьград!
В соседних кустах кто-то зашуршал, показались два паренька из ближайшей деревни, которые так же удивлённо уставились на царевича, выпучив глаза. Пока один из них не пришёл в себя и не заорал на всю Ивановскую:
— Ау-ау! Жив живёхонек наш Иван-царевич!
Лес тут же наполнился множеством звуков и как будто заходил ходуном. Стрельцы не соврали, люди действительно всем миром вышли на его поиски. Здесь будто собрался весь Царьград! Престарелые мамки-няньки, которые не смотря на все протесты стрельцов тоже побежали искать любимое дитятко, завыли в голос от нахлынувшего облегчения, облепив со всех сторон своего дорогого царевича, проверяя нет ли на нём смертельных ран, тут же пытаясь привести его в божеский вид, стирая запёкшуюся кровь. Кто-то из стрельцов протянул свой кафтан, чтобы царевич не замёрз в одной рубахе, Иван с благодарностью принял его.
В Царьград возвращались всей честной толпою, ликуя о возвращении любимого царевича. По деревням тут же разнёсся стрелецкий рассказ:
«Идём мы по лесу косточки ищем, и тут слышим — кто-то звонко друга по имени зовёт. А голос такой знакомый-знакомый! Сорвались мы тут же, да поскакали на звуки. А тут ба! Выходит из леса живёхонький Иван-царевич!»
Кто-то уже успел приукрасить рассказ новыми подробностями о том, что появился Иван верхом на верном скакуне словно богатырь. А кто-то говорил о том, что медведем тем местный вредный лешак был, его-то и смог победить храбрый царевич.
Долго ли коротко ли, а доехали до Царьграда все только к вечеру, поскольку каждая деревня на пути встречала Ивана как самое настоящее живое чудо.
В царском тереме тем временем был объявлен траур. Обитатели ходили как в воду опущенные, давеча ведь царя-батюшку похоронили, а тут ещё и младший царевич следом за ним преставился.
«Иван пал как герой! Он защитил нас ценой собственной жизни» — объявил по возвращению с неудачной охоты Сергей в завершении истории Василия, который во всех красках описал как разъярённый медведь выбежал на них из густого леса, не оставив и шанса на спасение.
Служки ахали и причитали, мамки-няньки, воспитавшие царевичей с пелёнок, рыдали в голос, а стрельцы были хмуры словно грозовые облака. Василиса же, услышавшая о том, что произошло с её мужем застыла, ноги подкосились, и она упала навзничь, потеряв сознание.