Он позволил коту прыгнуть себе на плечо и взглянул на подлетающего коня.
— И ты тут как тут! Хоть огнём подыши, раз рад видеть.
Полночь выдохнул горячий пар из ноздрей и зарычал, приземляясь рядом с хозяином.
— Ах, да, чуть не забыл ответить на вопрос царя-батюшки. — он обернулся к Ивану, смерив его презрительным взглядом. — Думаю, тебе придётся сложить с себя царские обязанности досрочно. Я собираюсь встать во главе всего! И Тридевятое, и Тридесятое со всеми прочими вскоре будут у моих ног!
Кощей расхохотался и вскочил на коня, улетая на нём вдаль за виднеющиеся на горизонте высокие горы.
Иван с отчаянием в глазах провожал удаляющийся силуэт крылатого коня, уносящего великое зло в его родной дом, и не имел боле ни малейшего представления о том, что делать. Глеб навсегда заточён в оковах, Кощей выбрался наружу и грозится подмять под себя весь континент, а он опять ничего не может сделать…
— Иван, как ты? — услышал он знакомый голос.
Василиса подскочила к нему в обличие лягушки и замерла в шаге от него, грустно глядя на бывшего супруга.
— Ты ещё смеешь со мной заговаривать? — холодно спросил он, не удостоив её и взглядом.
— Мы не враги, и произошедшее сегодня это только доказывает.
— Вы похитили меня, пытали Власю, заточили Глеба и выпустили на свободу Кощея. С чего бы мне с вами якшаться?
— Потому что ты тоже не желаешь гибели Тридевятому царству. Мы поможем тебе добраться до Буяна и найти Кощееву смерть.
— Как великодушно.
— Я исцелю Власю как только зайдёт солнце и больше не буду тебе лгать, обещаю. Пойми, мы с тобой на одной стороне.
— Как я могу верить той, что лгала мне с самого начала? Даже моя любовь к тебе была липовой. Ты исцелишь Власю и уберёшься восвояси.
— Понимаю твой гнев. Но поверь, я не желаю тебе зла, а хочу лишь помочь разобраться с Кощеем раз и навсегда, и лишь ты в силах это сделать.
— Это не ты нужна мне, Василиса, а я тебе.
— Всё так. Но прошу, прими мою помощь.
— Помощь жалкой лягушки? Помощь закоренелой лгуньи? Да я лучше вновь отправлюсь в Навь.
— Иван, пожалуйста!
— Иван!.. — тихо простонала очнувшаяся Влася, и тот сразу же поспешил ей на помощь.
Русалка была в плачевном состоянии, сломанная нога безвольно лежала на земле и доставляла своей хозяйке адскую боль, длинные тёмные волосы растрепались, превратившись в мочалку, а красивое лицо было искажено гримасой страданий, что та пыталась сдерживать, до крови закусывая губу.
— Влася, держись, пожалуйста! — попросил Иван, едва не схватив её за травмированную руку, благо вовремя опомнился.
— Что произошло? Где мы? — простонала она.
— Глеб заточён, Кощей Бессмертный на свободе, а Марья Моревна мертва. Тридевятое теперь в большой опасности.
— Ты мог бы соврать, сказав, что всё хорошо… — постаралась пошутить русалка, едва сдерживая слёзы.
— Я больше не буду лгать, никогда… Пусть на этом свете будет хотя бы один честный человек.
— Это я виновата, прости! — уже не сдерживаясь, завыла Влася.
Он бросился к ней, осторожно обняв за шею, ласково поцеловал в висок, прошептав:
— Ты ни в чём не виновата! Прекрати корить себя! Мы вылечим тебя и вместе придумаем, как одолеть Кощея и вернуть Глеба.
— Ты не вернёшь его. — грустно сказала Василиса, которая наблюдала за всей этой картиной со стороны.
— Тебя забыл спросить. — холодно отозвался Иван.
— Я такая дура! — ревела Влася.
— Едрить как больно. — выругалась очнувшаяся рядом Варвара, ноги которой пострадали от нашествия мертвецов, она повернула голову в сторону рыдающей Власи и тоже к ней присоединилась. — Власенька, прости меня, окаянную! Не хотела я тебе боль причинить!
— Иди ты к лешему, Дарина! — провыла ей в ответ русалка.
— Хочешь, хоть башку мне сломай, но прости дуру!
— Я тебя пополам сломаю!
— Так, замолчите вы обе! — не выдержал Иван, вмешавшись в общие рыдания. — Вы двое. — он взглянул на Варвару и Василису. — Не подойдёте к нам ни на шаг после того, как исцелите Власю. Никто вас прощать не собирается после всего, что вы обе натворили.
— Смилостивься над окаянными, царь-батюшка. — взмолилась Варвара. — Не в нашей воле было вред тебе да твоей подруге причинять. Да и на Глеба напали лишь потому, что Кощей он, ты сам видишь.
— Мой друг не Кощей, и сегодня я в этом убедился. Он глубоко внутри, и я найду способ его вернуть.
— Марья не лгала тебе, Глеб лишь часть Кощея, осколок души, что сдерживал его последнее столетие. Он не сможет существовать самостоятельно после смерти истинного хозяина тела.
…
— Мне жаль, но так вышло, что ты единственный, кто может спасти нас сейчас. Я тоже хотела бы вернуть тебе твоего друга, но, к сожалению, никто не в силах этого сделать.
— Он всё ещё там, я знаю.
— Даже если кому-то вновь удастся запечатать Кощея как сто лет назад, Глеб всё равно будет обречён навеки-вечные жить с ним. Ты умрёшь, а он продолжит нести эту ношу. Разве ты желаешь подобной участи своему другу?
Иван замолчал и помрачнел.
— Иван. — простонала Влася. — Я не меньше тебя не хочу верить этим двоим, но давай-таки выслушаем их. Пусть расскажут всё от начала до конца и без утайки.
— Я приму зелье, что не даст мне солгать, и Варвара тоже. Мы поведаем всё, что знаем.
— Влася, милая. Мы не враги вам, я сделаю так, как говорит Василиса.
— Хорошо. — хмуро ответил Иван. — Мы поступим так лишь потому, что Влася этого хочет. А сейчас будьте добры заткнитесь обе до того, как Василиса скинет свою проклятую шкуру.
Глава 9Победивший смерть
Солнце приятно ласкало холодную кожу и непривычно слепило привыкшие к вечному мраку глаза. Кощей Бессмертный наконец мог чувствовать на устах долгожданный вкус свободы, подхваченной сильными крыльями вороного жеребца. Он упивался ей, вдыхал поглубже, наполняя лёгкие, пьянея от морозного, чистого воздуха, о котором ранее мог лишь мечтать.
— Уж успел забыть, что значит чувствовать себя по-настоящему живым!
Лицо растянулось в довольной усмешке, а взгляд скользнул по высоким пикам древних скал, за которыми вот-вот должен показаться родной Зачарованный лес.
— Ждали-ждали твоего прибытия, Кощеюшка! — заурчал Баюн, вцепившийся в него когтями, дабы не слететь с мчащегося коня.
— Ох и лживая ты зверюга. — протянул чародей и расхохотался. — Вон какие бока отожрал, небось мой бездарный двойник тебе пироги пёк?
— Куда ж ему до тебя, Кощеюшка. А жрал я много от отчаяния, не мил свет был без тебя, ух не мил.
— Вижу сказки сказывать ты не разучился. — нисколько не поверил ему Кощей. — Бабка, наверное, тоже ух как скучала. Так скучала, что как только появился шанс меня вытащить, наоборот засунула куда поглубже. Старая стерва!
— Не серчай, Кощеюшка, Баба-Яга же не со зла, она о теле твоём долгие годы заботилась.
— Бабке давно пора материнские чувства свои куда поглубже засунуть. Всё никак не может принять того, что я к Чернобогу ушёл. Впрочем, и он мне теперь без надобности.
Кощей с удовольствием потянулся, разминая затёкшую спину. Раны, что получил Глеб в бою с Сёстрами, он давно залечил и теперь недовольно коснулся длинных волос.
— Что за патлы этот ущербный отрастил? Надо избавиться от них в ближайшее время да кафтан покраше надеть. Надеюсь, богатства мои не разбазарили?
— Да как можно, светоч наш⁈ Всё в тереме твоём ждёт-дожидается. Копии внушили, что он лишь ученик Кощея Бессмертного, посему и к вещам твоим относился с уважением.
— Хоть до этого вы додумались. Эй, Полночь, снижайся давай, а то дом бабки пропустим! — прикрикнул он на коня, заметив, что они, наконец, миновали горы.
Полночь одобрительно зарычал и подчинился приказу, приближаясь к избушке на курьих ножках, хозяйка которой уже вышла во двор встречать незваных гостей.
— Явился-таки! — бросила она вместо приветствия, едва Кощей спешился с коня.
— Твоими стараниями, бабуль, жив-здоров. — усмехнулся чародей, поравнявшись с ней. — Не предложишь напоить, накормить, спать уложить?
— Целый век минул, а ты не изменился. Совсем старших не уважаешь!
— С какой бани пала я должен уважать ту, что способствовала моему заточению?
— Пирог с грибами давеча из печки достала, коли будешь — заходи. — не ответила на его упрёк Баба-Яга и, приглашающе махнув рукой, скрылась внутри избушки.
— Сотня лет ничто для богини, да? — пожал плечами Кощей, задав вопрос в пустоту, пройдя внутрь следом за хозяйкой.
В избушке было тепло и уютно, в отличие от усилившегося мороза снаружи, который не оценил даже привыкший к постоянному холоду подземелья Кощей. Он отпил душистого отвара из ромашки напополам с душицей, и с удовольствием попробовал ещё горячий, румяный пирог с хрустящей корочкой. Как бы чародей ни выделывался перед бабкой, а по её стряпне скучал все долгие годы заточения.
— Не буду лукавить. Глеб был похож тебя в те далёкие времена, когда ты только попросился ко мне в ученики. Посему я малость заигралась в мамки, но супротив тебя ничего не имею, сам знаешь.
— Вот и хорошо, потому что его больше нет. Марья Моревна ума от прошлой Главы не унаследовала, посему весь её план пошёл прахом. Стоило моему глупому двойнику щёлкнуть кандалами, как я освободился.
— Чего дальше делать собираешься?
— Как чего? Али не чувствуешь, что сила моя лишь окрепла да приумножилась? Теперь я не только с Тридевятым, но и со всем континентом сладить смогу.
— Сдалось тебе это царствие?
Кощей усмехнулся, он знал, что Баба-Яга не разделяла его великих идей и была против грядущих кровопролитных войн супротив могучих держав.
— Больше никто не закроет меня в клетке! А на обычных людишек я плевал. Коли не понесут злато-серебро в мои владения да добровольно не сдадут Тридевятое, всех под чистую выкошу.
— В одиночку что ль на терем царский пойдёшь?
— А чего нет? Силушки у меня в избытке, а стоит лишь свиснуть, как нечисть тут же прибудет на зов. О, кстати, бабуль, чего-нить про Оксану слыхала?