— Еще пива?
Темыч протягивал ледяную бутылку.
Я взял ее и прислонил к пылающему виску, закрыв глаза.
— Ты вообще против девочек свободных нравов или причина какая есть? — поинтересовался он.
Не то чтобы мы часто говорили о личном. Это была вынужденная, рабочая дружба, которая кончается пьянками по пятницам, активным обсуждением, как вразумлять рабочих и как переходить с мата на русский Достоевского и Пушкина, когда звонят клиенты, и прочими сугубо мужскими терками, в которых не принято лезть сапогами в душу.
Но, кажется, то, что все изменилось, было заметно уже не только мне.
— Вообще. И причина есть.
Я вернулся в комнату и рухнул на диван. Темыч насмешливо кивнул на кресло, ковер, пуфики…
— Ни за что не поверю, что ты это все для себя купил.
— Тем, давай не лезь, а? — предложил я, свинчивая пальцами пробку и даже не замечая, что горлышко было без резьбы.
— Так я не лезу… — Он упал на сбившиеся в стайку пуфики, а я ревниво проследил, чтобы подстелил пленку. Мало ли чем мы решим на них заняться… — Ты хоть намекни, кто она.
— Намекаю. Никогда не догадаешься.
Мужики могут быть сплетниками похуже баб. Иной раз приезжаешь на объект к обеду — а там еще конь не валялся. Стоят толпой, оперлись на лопаты и чешут языками. И добро бы политику обсуждали или футбол какой — так нет, натурально кости обсасывают женам и подругам, жалуются на детей и советуются, как утихомирить родителей. Что наши, что узбеки, что молдаване — языки разные, а темы одни и те же.
— Будем надеяться, что и бывшая твоя не догадается, — сообщил все еще некрашеному потолку Темыч.
Я насторожился:
— А что с ней?
Он тут же сел и с готовностью принялся делиться, как будто только этого вопроса и ждал:
— Моя говорит: всех подружек уже допросила, схему нарисовала, кто где в какое время был и каковы шансы, что соврали и на самом деле встречались с тобой. Каждой рассказала, что с ней сделает, если кто попробует с тобой встретиться, — и повыдерганные патлы самое нежное, что ждет «эту дуру». Обещает всякие ништяки за любую инфу о сопернице. Говорят, даже с Али заказала шпионские жучки и камеры.
— Серьезно? — изумился я. — Твою мать…
— Да ты не волнуйся, — «утешил» меня Темыч. — С Али долго посылки идут.
Вообще-то Алла из тех мелких болонок, что громко брешут, но почти никогда не кусаются.
Подруг она всегда ненавидела и активно, без стеснения этими чувствами со мной делилась. Я пропускал мимо ушей: стоило нам встретить на улице «жирную корову», «прыщавую шалаву» и «кривоногую курицу», благоверная тут же бросалась к ним лобызаться и щебетать. Я просто смирился с этим, как с любыми женскими странностями. Они такие — мы такие. Кто хуже — еще неясно. Представить, что бывшая жена всерьез причинит им вред, было сложно. Но ведь до сих пор я с ней и не разводился — у меня всегда были рычаги давления на случай, если она зайдет дальше разумных границ.
— Она у тебя нормальная вообще? — поинтересовался Темыч. — А то как бы твоя загадочная под горячую руку не попала.
— Да вроде нормальная… — Я пожал плечами, задумавшись, однако, что Дашу, пожалуй, надо бы провожать. — Всегда такой была. Ну, как все женщины.
— Не все…
— Да ну. Просто она страстная, — почему-то начал оправдываться я.
Даша-то и правда другая. Мне раньше не приходило в голову, что бывшая и будущая мои жены отличаются как ночь и день. И не только тем, что одну я не любил никогда, а вторую полюбил с первого взгляда, еще даже не догадываясь, какой она будет. Она могла оказаться змеей похуже Аллы — мне было бы все равно.
— И что, — хитро улыбнулся Темыч, — прям настолько лучше в постели, что можно и потерпеть?
— Я не буду с тобой это обсуждать! — спохватился я.
Но мысль он мне в голову заронил. Если подумать, то Даша… искреннее, что ли? Алла, без сомнений, шикарна, всегда как в порнухе, но в этом и беда. Она как будто играет этакую сексуальную оторву, а не по-настоящему желает всего того, что не каждый мужик в жизни и пробовал-то…
— Ты зря ее к доктору не свозил, — продолжил гнуть Темыч свою линию. — Сейчас бы спокойнее было. А то пырнет твою новую любовь пилочкой для ногтей в темном переулке, так ее даже не посадят.
— Завязывай, — попросил я. — Или вали, вон, с Серегами развлекаться. Уверен, они поделятся.
— Не-е-е-е… — лениво отозвался он, вновь разваливаясь на пуфиках. — У меня своя девочка есть, я ей верен.
Что меня дернуло в этот момент? Это было чудовищно глупо, абсолютно нелогично и никак не возможно, но в ту секунду меня накрыло бешеной, темной, ядовитой ревностью. Вдруг пригрезилось, что «его девочка» — это Даша. Когда бы она успела? Зачем? Как?
Все было неважно — замкнуло и все.
— Что за девочка?.. — напряженно спросил я, чувствуя каменеющие мышцы, готовый вскочить и разорвать Темыча на куски, если вдруг каким-то невероятным образом это окажется она!
— Да малышка совсем! — хохотнул он, не глядя на меня, отпивая из своей бутылки. — Лет двадцать ей. Шла вечером через пустырь одна, я ее нагнал, хотел проводить. А она в меня шокером ткнула, прикинь? Решила, что я насильник!
Он заржал — одновременно смущенно и как-то мечтательно, будто это событие было лучшим, что с ним случалось, а я почти не слушал уже. Только ощущал, как медленно и мучительно расслабляются мышцы, снимая боевой режим.
Хрена себе меня накрыло на пустом месте…
— Ладно! — Он вскочил с пуфиков, поправил зачем-то пленку на них, потянулся, обозревая мою холостяцкую берлогу. — Пойду я, поздно уже.
Сунул пустую бутылку в мусорное ведро, пожал руку и махнул, закрывая за собой дверь.
Я тоже допил последний глоток. Открыл холодильник, задумчиво посмотрел в его пустое нутро и подумал, что в браке все же есть некоторые преимущества. Котлеты, например, самозарождаются на второй полке снизу. И молоко всегда есть. Может быть, женатым другие холодильники продают?
Коротко брякнул дверной звонок, и я пошел открывать без единой задней мысли. Темыч забыл что-то? Он мог, он рассеянный черт, однажды ему пиджак с тремя пересадками по России из командировки возвращали. Чем-то ему был дорог пиджак этот…
Но за распахнутой дверью оказалась… Светка.
Я едва успел разглядеть, что платье на ней еще короче, чем на дамах, которых я выпроводил с Серегами, а помада еще ярче… как она как-то ловко проскользнула в квартиру, одним слитным движением закрывая за собой дверь и вешаясь мне на шею. Ноздри мгновенно забил сладко-пудровый аромат духов, а к губам прижались густо накрашенные губы.
Глава Очередь
Женские пальцы уже нагло и требовательно тащили футболку вверх, освобождая из-под ремня, мягкая грудь пружинила об меня, вызывая совсем не те чувства, которые бы хотелось, и вообще атака была такой грамотной и молниеносной, что все, что я успел сказать, было растерянное:
— Ты что?..
— Богдан… — с выдохом прильнула ко мне… Ээээ… Вообще-то подруга моей жены, на которую я сроду не смотрел иначе, как на приложение к Алкиному хобби. Ну и потом, когда она влилась в нашу компанию — как на массовку. Не, я не ангел небесный, разумеется, и на упругие задницы порой заглядывался на улице, и слюни пускал на восемнадцатилетних юных фей… Но женщины ближнего круга — табу, у них абсолютная пустота на месте половых признаков. И то, через что нам сейчас приходится проходить с Дашей — лишнее подтверждение, что я был прав изначально.
Аккуратно взяв Светку за плечи, я отодвинул ее от себя на безопасное расстояние и не найдя ничего умнее, спросил:
— Чаю хочешь?
Пусть придет в себя. И я приду в себя.
Чай — это безопасно.
— Я хочу тебя… — с томным придыханием пропела взбесившаяся девка. Она выглядела как одержимая — в глазах ни проблеска мысли, рвется ко мне, щекой трется о руку, как будто кошка в течке, а не человек.
— Свет, ты наглоталась чего-то? — Подозрительно спросил я.
— Нет! — Она помотала головой, сделала шаг назад, но это было только тактическим ходом.
Повернулась, вздохнула и опустила глаза в пол.
Мгновенно преобразившись из хищницы в скромницу.
Ну и пусть платье едва прикрывает задницу, зато оно нежно-розовое и с пышной юбкой, как у отличницы на выпускном, которую хочет весь класс, включая некоторых девочек.
Ну и пусть помада яркая, зато белые зубки закусывают губу так эротично, что не выдержит и статуя.
Туфельки, замшевая курточка, тени ресниц на щеках, пальцы нервно сплетаются и расплетаются.
— Богдан… Просто… — она сглотнула и стрельнула быстрым взглядом, убеждаясь, что я внимательно смотрю и слушаю. — Я всегда была в тебя влюблена, с первой нашей встречи. Ты не помнишь ее, наверное… Меня Алла пригласила к вам в компанию на майские. К реке. Я сначала тебя даже не заметила, все вокруг были такие умные, такие интересные… Но постепенно поняла, что ты — самый разумный, самый яркий. Заботливый. Говоришь редко, но зато в этот момент все замолкают и слушают только тебя. Когда выпиваешь — не становишься развязным, уважаешь девушек. К вечеру я поняла, что…
— Я вообще-то женат, — прервал я ее.
Был.
— Да, — покладисто кивнула она.
Отвернулся, потер шею, пытаясь понять, что мне теперь с этим делать. Вот ведь. О таких побочных эффектах развода я не задумывался. Интересно, много там за десять лет накопилось таких скромниц? Вдруг еще кого-то очаровал ненароком? Я эту Светку-то по имени еле вспомнил и только потому, что Даша с ней пришла — и ее значимость в моей жизни резко выросла.
Захотелось выглянуть за дверь.
Алла весь наш брак во время скандалов заявляла, что это за ней очередь будет после развода. Стоит свистнуть — сбегутся и в штабеля выстроятся.
А тут внезапно — эта очередь за мной стоит.
Может, раньше надо было развестись?
Я отвлекся на минутку от напряженной ситуации, мечтательно обдумывая, как было бы круто встретиться с Дашей уже свободным. И сразу в загс! Прямо с той лестницы, пока в себя не пришла!