— Не смог решить, в каком порядке предлагать, — признается Богдан, глядя на мое потрясенное лицо. — Даш, не пугайся только ты так! У меня тут даже валерьянки нет!
На левой ладони лежит тонкое золотое кольцо.
На правой — два ключа.
У меня из легких словно вышибает весь воздух.
Он вроде бы и говорил, и обещал, и собирался, и планировал, но…
Кажется, я до конца не верила.
— Только не говори: «Ты все еще женат, Богдан», — просит он, поднимая мою безвольную руку и надевая на безымянный палец кольцо. Но вот когда он пытается вложить следом ключи, я отдергиваю ладонь.
— Ты все еще женат, Богдан.
— Мы подадим заявление в тот же день, когда я получу свидетельство о разводе. Вот прямо от одного окошка в загсе сразу пойдем к другому. Не вижу причин ждать.
Я глажу пальцами блестящий золотой ободок.
— Хорошо, — соглашаюсь покорно.
Но быстро сжимаю руку, когда он пытается снова вручить мне ключи.
— Вот в этот день и перееду, — твердо говорю ему. — А сейчас мне пора. Светка начнет интересоваться, где я шляюсь.
— Хорошо, — Богдан медленно выдыхает и тянется, чтобы обнять меня.
Большой, теплый… мой.
Почти мой.
— Но предложение потом сделаешь нормально! — смеюсь я. — С цветами, рестораном и бархатной коробочкой!
Однако ответа его на свое наглое требование жду с замиранием сердца. Все еще не до конца веря, что с ним так — можно. Можно расслабиться и быть смешной, требовательной, капризной.
— Нет! — твердо заявляет он, и я успеваю испугаться. — Никакого ресторана. Прямо в загсе встану на одно колено и… будет тебе коробочка.
— Но потом ресторан! — капризничаю.
— А потом ресторан… — соглашается Богдан, улыбаясь и прижимая меня к себе. — Господи, Дашка, всего чуть больше недели осталось. Сам не верю. Ты ведь придешь завтра?
И я не верю…
Не ему — своей судьбе.
И, конечно, я прихожу завтра.
Ускользаю с работы пораньше, оправдывая себя тем, что вчера переработала с запасом и ныряю в машину Богдана, ожидающую в соседнем дворе. Нам бы прятаться получше, не целоваться вот так, открыто, не палиться неосторожно. Но с каждым днем становится все сложнее терпеть и скрываться. Пока судьба нас бережет — даже Алла с утра притихла и не рвалась со мной дружить, хотя за вчерашний вечер успела прислать пару десятков сообщений с цветочками, котиками и анекдотами, начиная каждое с обращения «Любимая подружка!».
Она начинает меня пугать.
— Да брось! — отмахивается Богдан на мой осторожный вопрос, не стоит ли мне всерьез бояться его жены. — Алка истеричка и любит публичные разборки, но по-настоящему вредить она не станет. Она слишком себя любит, а в тюрьме нет спа и магазинов.
— Она изрисовала твою машину, — напоминаю я.
— И что? — пожимает он плечами. — Ничем не рисковала. Попытайся я подать заявление на жену, в полиции бы только поржали и посоветовали получше ублажать в постели, чтобы на глупости сил не оставалось.
Остается только поверить. Если не Богдану — то кому?
В квартире за время моего отсутствия произошли некоторые изменения — Богдан повесил шторы, купил кофеварку и чайник, постелил скатерть на кухонный стол.
Холодильник довольно урчит, забитый мясом, овощами, йогуртами и сыром.
— Что ты любишь на завтрак?
— Богдан! Я не…
— Не собираешься оставаться на ночь, я помню, но я должен заранее подготовиться? — с невинным видом заявляет он, обнимая меня сзади, пока я рассматриваю изобилие еды, и целует в шею.
Ответить я не успеваю — звонит его телефон. В прошлый раз он успел его отключить, войдя домой, а сейчас забыл. Но не зря.
— Да? — говорит Богдан в трубку и, услышав ответ, сводит густые брови к переносице. — Когда? А ты что делаешь? Да погоди, не кричи… Ничего не понимаю. Да, сейчас.
Его горячая рука на талии становится все тяжелее и напряженнее с каждой фразой.
— Хорошая моя… — он трет пальцами переносицу, привлекает меня к себе и оставляет на губах очень отвлеченно-мимолетный поцелуй. — Мне надо смотаться на объект. Там хрень какая-то происходит. Пожар и наводнение одновременно — буквально! Подозреваю, что поджог. Но зачем? В общем, надо разобраться, люди там надежные, но я…
— Конечно! — я обвиваю руками его шею и приподнимаюсь на цыпочках, чтобы поцеловать в висок. — Мне уйти? Ты надолго?
— Нет-нет-нет! Ты что! Смотаюсь, быстро разберусь и вернусь. Останься, пожалуйста… — он сжимает мои ладони и касается губами кончиков пальцев. — Пожалуйста, Даш… Хочу вернуться к тебе.
Я киваю и кошусь на холодильник. Что ж, заодно попробую себя в роли хорошей жены, которая готовит ужин усталому мужу, вернувшемуся с работы!
Глава Как много
По дороге отзвонились еще два объекта, но там уже не было истерики «пожар и наводнение», просто спокойно рассказали, что пресекли попытки неумелого саботажа, спросили, вызывать ли полицию.
Я взял паузу на подумать и, пока ехал, перекрутил в голове все возможности. У нас, слава богу, не девяностые уже, но когда строишь какой-нибудь элитный поселок на месте старой вымершей деревеньки, у местных может в голове и перемкнуть. Приходят «мстить проклятым буржуям» с ржавыми вилами и под градусом. Обычно хватает спокойного разговора и скромной суммы компенсации с жестким предупреждением, что второго раза не будет.
Но вот так, в трех местах, разбросанных по области, одновременно?
На месте делать было уже нечего, только задумчиво посмотреть на выгоревшие паллеты, сложенные у железных бочек — пустых, но со старыми надписями «Огнеопасно», достались нам от транспортной компании. Да полюбоваться на брошенный в подвал шланг — несколько оставшихся литров воды из резервуара через него вытекли, а насос был отключен, когда рабочие ушли. Да, действительно как-то… несерьезно.
Но когда я вспомнил опасения Даши по поводу Аллы, захотелось курить.
Бригадир Леха молча протянул мне пачку, но я качнул головой.
— Кто-нибудь посторонний сегодня был?
— Нет, все как обычно.
Ладно, версию отметаем с некоторым облегчением.
Уже когда я садился в машину, чтобы вернуться к Даше, он нагнал меня:
— Жена вот только ваша заезжала, хотела какой-то сверток передать, я отказался. Очень злилась. Ты ей скажи, командир, я ж не могу, я ж не знаю, что там, вдруг пропадет чего…
Он бубнил, как обычно, мешая обращение на «вы» и на «ты», не поднимая глаз. Своих ребят он строить умел — в основном с помощью такой-то матери, а вот с начальством общаться был «не обучен».
— Долго она тут была? — спросил я.
— С полчасика покрутилась, потом в сортир… простите, в туалет, попросилась, увидела нашу будочку, да и умчалась.
— Понятно, спасибо, Лех.
По пути в город я выяснил, что на другие объекты Алла тоже заезжала, якобы искала меня, но далеко ее не пускали, там народ военный был, их ее трюками не прошибить.
До дома я гнал под максимум, благо патрулей тут сроду не было, но под окнами своей бывшей квартиры, где ждала меня бывшая жена, вдруг передумал.
Алла хорошо меня знала. Именно так бы я и отреагировал — на нервах примчался разбираться, задавать миллионы бессмысленных вопросов, как делал каждый раз, когда она творила какую-нибудь дичь.
А она мурлыкала и заявляла, что просто так сильно по мне соскучилась, а я так занят, что у нее не было никакого другого способа привлечь мое внимание, как только заявить моей секретарше, что та уволена.
Пара дней жаркого секса — секретарша на месте, у Аллы новая цацка или телефончик, она сыта и довольна, я возвращаюсь к работе.
Пора менять старые привычки.
Поэтому я развернулся и поехал туда, куда звало сердце, а не раздерганные нервы.
К Даше.
Меня не было часа полтора максимум, но уже на лестнице встретили аппетитные запахи, от которых заурчало в животе — я вспомнил, что последний раз нормально ел часа в два, а времени уже девять… И даже успел достать телефон, чтобы сразу же заказать пиццу, едва переступлю порог квартиры.
Но за дверью моего нового дома дожидается настоящий рай: тепло, уют, яркий свет, нежный объятия и горячий ужин.
— Ну зачем ты готовила! — притворно возмущался я, нетерпеливо сбрасывая ботинки и торопясь на кухню, где на столе ждала рыба в золотистом кляре, тоненькие, почти прозрачные ломтики картошки с маслом и укропом, салат из свежих огурцов и помидоров с тонкими колечками фиолетового лука и даже шарлотка с румяной корочкой, хотя я абсолютно уверен, что в доме нет миксера. — Я бы заказал что-нибудь!
— Просто я волновалась за тебя, — смеялась она, устраиваясь напротив с чашкой чая. — Надо было занять чем-нибудь руки. У тебя тут слишком мало вещей, чтобы я могла как следует покопаться и найти страшные секреты, пришлось искать что-нибудь интересное в холодильнике. А дальше оно само…
И улыбка у нее такая хитрая и нежная, что я даже на минуту забыл, как мне вкусно, чтобы полюбоваться ею. И отметить колечко на пальце, которое она не сняла.
Как мало человеку надо для счастья.
Как много.
Глава Крылья и камень
— В следующий раз моя очередь готовить, — заявляю я, переходя к шарлотке и чаю. — Хочу показать себя во всей красе. Не только ты пригодишься в хозяйстве, я тоже кое-что умею!
Хотя переплюнуть Дашу будет сложно, у меня есть парочка тузов в рукаве. К тридцати годам у каждого, даже самого нехозяйственного мужчины должно быть как минимум два коронных блюда. После второго жертва падает в глубокий продолжительный обморок от счастья и до третьего уже не доходит. Но у меня исключительный случай, так что научусь и третьему.
Нельзя же, чтобы она сорвалась с крючка!
— А когда у нас следующий раз? — задумчиво интересуется Даша. — Я постараюсь в этот день не обедать, чтобы не перебить аппетит.