Через сорок секунд она услышала какой-то громкий звук, затем все стихло. После полутора минут раздались голоса, и это продолжалось секунд тридцать. Снова тишина. По прошествии трех минут она готова была уже нажать на кнопку телефона и попросить о помощи, но она выждала еще полторы минуты. Опять полное молчание. Затем прозвучали два выстрела, и это парализовало ее на несколько секунд. Когда наконец она снова услышала собственное тяжелое дыхание, это были единственные звуки, которые нарушали воцарившуюся тишину. Она выждала еще мгновение, чтобы посмотреть, не выйдет ли кто из двери, однако тщетно. Вопреки здравому смыслу, подгоняемая одним лишь желанием действовать, Ханна осторожно нажала на ручку двери с искусной резьбой и с замирающим от страха сердцем вошла внутрь. Ей показалось, что она попала сразу на кухню, однако, поскольку помещение утопало во мраке, это вполне могла быть и гостиная. Снаружи дом выглядел довольно большим для обычной хижины. Ханне, во всяком случае, казалось, что на первом этаже должно было быть несколько помещений, и даже на втором, по-видимому, была спальня. Но никакой лестницы видно не было. Не видя никого вокруг, она захотела было включить свет, однако тут же сочла это слишком рискованным – не стоило выставлять себя в виде мишени. Она медленно, на ощупь двинулась вперед, перебирая рукой по холодной мебели, а в голове ее бешено стучали мысли. Кто стрелял? В кого попали? Кто был здесь, когда Йорн и Виктор вошли внутрь, и кто остается в доме сейчас? Заметил ли кто-то, что она тоже вошла, и что в таком случае они намерены делать? Ханна понимала, что обязана была придерживаться плана и, вместо того чтобы идти в дом, позвонить и позвать на помощь. Сейчас она сожалела, что, прежде чем войти в хижину, не позвонила и не вызвала поддержку. Это ж надо быть такой дурой! Но теперь уже слишком поздно: она не может начать звонить прямо сейчас, равно как и не может выйти отсюда. Внезапно она заметила лестницу, ведущую, однако, не вверх, а вниз. Слегка помедлив, Ханна подошла к лестнице и привела в порядок дыхание. Вниз, в этот чертов подвал! Что за клише! Лестница оказалась крутой и без перил, так что Ханне с трудом удавалось сохранять равновесие. Сломанная рука, мягко говоря, не помогала. Спустившись до последних двух ступенек, она вдруг потеряла опору под ногами и, издав громкий крик, соскользнула вниз. Ощупав холодный и грязный каменный пол вокруг себя, Ханна, несмотря на боль в лодыжке, с трудом поднялась на ноги. Она была слегка дезориентирована, однако готова к сопротивлению. Бах! Бах!
– На помощь!
Ханна огляделась по сторонам в поисках источника стука и призыва о помощи и внезапно заметила маленькую электрическую лампочку, зажгла ее, и подвал озарился желтоватым светом. Очевидно, здесь хранились съестные припасы: все полки были уставлены старыми ящиками со всевозможными вареньями, солеными и маринованными продуктами. Снова раздались стук и призыв о помощи. Ханна увидела маленькую дверь, как будто для гнома, и поспешила к ней. Дверь оказалась запертой на висячий замок.
– Йорн?
– Да, это я! Скорее открой, я ранен, а Виктор…
– Что с Виктором?
– Давай, открывай!
Дрожа всем телом, Ханна принялась озираться в поисках чего-нибудь, чем можно сбить замок, однако на глаза ей ничего подходящего не попадалось. Наконец она заметила длинную отвертку, вставила ее в дужку замка и изо всех сил нажала.
– Скорей!
Нотки отчаяния, звучавшие в голосе Йорна, по-настоящему испугали Ханну. Утерев пот со лба и отчаянно ругаясь на то, что не может толком использовать правую руку, она снова налегла всем своим весом на отвертку.
– Петля сидит слишком крепко!
– Продолжай! Тебе необходимо открыть эту дверь, пока они не вернулись!
Ханна не успела поинтересоваться, кто такие «они». Один из маленьких гвоздиков, крепящих петлю, вылетел, и ей удалось просунуть отвертку в образовавшуюся щель. Ханна навалилась на инструмент всем телом и выворотила петлю, а вместе с ней и замок. Маленькая дверца распахнулась, едва не стукнув ее по лбу, и наружу вывалился Йорн.
– А-а-а! Мне воздуха не хватает!
Ханна отступила на шаг, с ужасом глядя на Йорна, который жадно хватал ртом воздух, держась за залитое кровью бедро.
– Черт! В тебя стреляли?
Ханна кивнула на рану, которую Йорн успел туго перетянуть куском какой-то материи. Дышал он тяжело и выглядел обессиленным.
– Да, но, как мне кажется, пуля прошла навылет… И я сразу же зажал, так что, думаю, кровотечение прекратилось. А вот с Виктором хуже…
– Где он?
Ханна с испугом посмотрела на Йорна, который указал на маленькое черное отверстие, откуда сам не так давно выпал.
– Там.
Ханна сделала самый глубокий за всю свою жизнь вдох, согнулась и, подсвечивая себе фонариком мобильного телефона, на четвереньках заползла внутрь.
53
Холодная как лед и безжизненная. На глазах у Ханны появились слезы, когда она схватила руку Виктора, бессильно лежащую на ледяном бетонном полу. Она осветила фонариком мобильного телефона его залитое кровью тело, которое кто-то, очевидно Йорн, попытался хоть как-то перевязать. Судя по всему, в ход пошла рубашка, она была обмотана вокруг плеча, куда попала пуля, и уже вся пропиталась кровью, но остановить кровь, кажется, удалось. У Ханны возникла слабая надежда, что жизнь все еще теплится в остывающем теле Виктора. Она изо всех сил принялась хлестать его по щекам.
– Виктор! Эй! Эй! Да очнись же ты!
Она прижалась ухом к его рту, приложила два пальца к шее в отчаянной попытке нащупать пульс. У нее самой сердце стучало в бешеном ритме, так же как и мозги, которые лихорадочно пытались вспомнить какие-нибудь действенные меры по приведению человека в чувства.
– Ну же! Давай! Давай!
И почему только она не прослушала ни единого курса по оказанию первой помощи? Почему все знания о массаже сердца и искусственном дыхании по методу «рот в рот» почерпнуты ею из плохих американских сериалов о врачах? И вся эта кровь! От вида крови на лбу у нее моментально выступает пот и появляется инстинктивное желание завалиться в обморок. Она, вероятно, последняя из всех, кто хотел бы обнаружить тяжелораненого. Она оглянулась через плечо на крохотную дверцу. А как же Йорн? Он-то, наверное, в состоянии помочь. Со своим военным прошлым он должен быть специалистом по оказанию первой помощи. Срывающимся голосом она крикнула в сторону двери:
– Йорн! Иди сюда, нам нужно сделать искусственное дыхание «рот в рот» или массаж сердца!
Ответа не последовало. Ханна выглянула из дверцы и никого не увидела. Где же он? Она уже приготовилась вновь окликнуть Йорна, как вдруг что-то почувствовала. Слабый-слабый пульс. Вне себя от радости, Ханна сжала руку Виктора, принялась трясти его, хлопать по щекам.
– Виктор! Очнись! Ты жив! Жив!
В этот момент в двери показалась рука Йорна со стаканом воды.
– Вот. Дай ему это. Он полностью обезвожен.
Ханна посмотрела на воду. Ну и как это поможет жертве огнестрельного ранения? Тем не менее она осторожно приподняла голову Виктора и поднесла стакан к его губам.
– Вот, выпей немного.
Глаза Виктора были по-прежнему закрыты, однако рот слегка приоткрылся, принимая те капли, которые Ханна вливала ему между губами. Внутри у Ханны разлилось тепло – Виктор не умер. Совместными усилиями Ханне и Йорну удалось протащить Виктора через маленькую дверцу и по крутой подвальной лестнице поднять его на первый этаж. С учетом сломанной руки Ханны и раненой ноги Йорна это был своего рода подвиг; Ханна не могла вспомнить, чтобы когда-нибудь в своей жизни работала с кем-то столь слаженно. Помогая один другому, они уложили его на диван и прикрыли одеялом. Ханне потребовались все ее силы, чтобы заставить себя взглянуть на рану, которая, впрочем, оказалась не такой уж кровоточащей и представляющей угрозу для жизни, как им казалось вначале. Ханна обнаружила на кухне немного спирта и под аккомпанемент стонов Виктора осторожно промыла его рану. Найдя подобие чистого полотенца, она с искренним восхищением следила за тем, как Йорн сделал перевязку. Внезапно Ханна услышала собственное тяжелое дыхание, ей показалось, что она впервые выдохнула после того, как, задержав дыхание, вошла в хижину. Адреналин сосредоточил все ее внимание на Викторе, но теперь по спине ее пробежал холодок. Она вцепилась в руку Йорна.
– Мы можем быть уверены, что в доме, кроме нас, никого больше нет?
Йорн посмотрел на нее и ободряюще кивнул.
– Они ушли сразу после того, как заперли нас.
– Ушли? Но куда? Я все время была перед хижиной.
– Они вышли через заднюю дверь и укатили на лыжах.
Ханна с удивлением взглянула на него.
– Откуда ты знаешь, ведь ты был заперт внутри?
– Когда мы приехали, лыжи стояли с обратной стороны дома, а теперь они исчезли. Да и сам дом не больше того, что ты видишь перед собой, а здесь их нет.
– А может, они наверху?
Йорн поспешил ее успокоить.
– Я проверил, там никого. Когда я поднимался за водой, я позвонил в полицию. Теперь нам остается только дожидаться помощи.
Ханна упрямо мотнула головой. Сидеть здесь и просто ждать – это последнее из того, что она может.
– Ты сказал, что они в вас стреляли. Кого ты имел в виду, говоря «они»?
– Элла и другая женщина.
– Маргрет?
Йорн покачал головой.
– Другая женщина. Я ее раньше не видел.
У Ханны немного закружилась голова, и ей пришлось присесть. Другая женщина, которую Йорн никогда прежде не видел? В таком случае это и не Вигдис. Она взглянула на Йорна.
– Молодая? Старая?
Йорн пожал плечами.
– Нечто среднее.
Ханна встала, чувствуя, что так она ничего не добьется. Виктор, который до сих пор лежал в каком-то забытьи, оказывается, слушал их разговор и теперь решил вмешаться.
– Я узнал ее.
Ханна с изумлением уставилась на него.
– Я не знаю, как ее зовут. Думаю, она приехала к нам в деревню недавно. Та, что частенько сидит с угрюмым видом в «Браггине». Женщина с собакой.