— Я не прошу, — сердито отвечает водник. — Я требую, чтобы ты ушла отсюда. Будь разумна…
— Я уже достаточно была разумна, — упрямо смотрю на него. — Теперь я хочу быть рядом с тобой. Так или иначе, но я жена тебе. И пусть наши стихии не смешались, но души уже связаны.
— Ирис, — беспомощно выдыхает Регин все-таки разворачиваясь ко мне. При солнечном свете его старость заметна еще больше. Но мне плевать. Поджимаю губы и делаю шаг к нему.
— Или спасемся, или погибнем, но вместе.
— Моя, — слабо улыбается водник.
— Всегда, — отвечаю я, беря его за руку.
— Тогда вперед, — подводит итог нашему спору Орканис. — Проиграем или выиграем, иного не дано.
Мы поднимаемся на башню. Я поддерживаю Региниса. Он пытается делать вид, что подъем ему ничего не стоит, но я-то вижу, как он то и дело прикладывает руку к груди.
— Надо было делать подъемник, — тихо ворчит воздушник.
Наконец долгий подъем закончен. Звери сейчас сидят у входа в башню, охраняя ее. Впереди Оркан, он первым делает шаг на широкую круглую площадку, посреди которой неспешно вращается большой кристалл. Он похож на камень из перстня папы. Такая же плоская верхушка и удлиненное тело с тысячей мелких граней. Грани искрятся от преломленного света. Впрочем, нет, это не свет, это скопленная в них энергия, именно она заставляет Кристалл Реальностей сиять. И если увеличить любую из граней, то можно увидеть целый мир, скрытый за ней. Невероятное творение! Я так давно мечтала его увидеть, и вот довелось…
Оркан вдруг останавливается, и с его уст срывается брань. Я выглядываю из-за плеча Регина. Скулы сводит от желания выразиться похлеще воздушника, возле Кристалла стоит огневик. Он разводит руки в сторону в приветственном жесте, на красивых губах издевательская ухмылочка:
— А вот и вы, друзья. Как же приятно, что вы сами дошли до меня. Теперь не придется тащить сюда всех по раздельности.
— Ублюдок, — с ненавистью произносит воздушник.
— Где мой папа?! — визгливо вскрикиваю я.
Вайторис переводит на меня взгляд карих глаз.
— Если бы здесь был твой отец, Ирис, ты бы была уже мертва, — отвечает предатель.
— Тер покинул нас, ты заняла его место.
Регинис выступает вперед. Он прищуривается, вглядываясь в бывшего друга, затем криво усмехается:
— А ведь ты лжешь, Вайтор, — говорит водник. — Трешь ладони, отводишь взгляд. Мы слишком хорошо знаем друг друга, чтобы не распознать прямой лжи. Что произошло, когда мы с Ирис покинули Зеленый холм?
Огневик усмехается, грозит Регинису пальцем.
— Это ведь ты меня раскусил, не так ли? Тер всегда был добряком, но мало видел дальше собственного носа. Наш ветреный друг слишком порывист и эмоционален, чтобы стать ищейкой. А вот ты как раз мог начать подозревать и выследить. Вода камень точит, как говорится.
— Слишком нарочито, чтобы не подозревать, — отмахивается Регинис. — Так что с Терраисом?
Вайторис отходит в сторону. Сейчас он стоит в опасной близости от края. Путь вниз ему преграждают только металлические перила. Кажется, только подтолкни… Нам с Орканисом одновременно приходит в головы эта мысль. Мы одновременно срываемся с места, бросаемся на огневика, но он легко уходит в сторону, перехватывает меня и толкает к краю. Теперь я наполовину свешена через перила. Орканис отступает, Регин хрипло вздыхает и сползает на пол, держась за сердце. Это я вижу, потому что в борьбе с Вайторисом умудряюсь вывернуться.
— Ты не убьешь ее, — хрипит Регинис. — Ирис тебе нужна, как все мы.
— Умненький Регин, — усмехается огневик. — Разумеется, иначе вас бы тут не было. Но, можешь мне поверить, больно малышке мне сделать ничего не мешает.
И в доказательство своих слов Вайторис ставит меня на ноги, его рука, сжавшая мое горло, превращается в живой факел. Огонь лижет мою кожу, и крик мне сдержать не удается.
— Хватит! — выкрикивает Орканис. — Зачем? Ты же Созидающий! Ты не можешь причинять боль!
Вайторис откидывает меня в сторону, после отвечает воздушнику:
— Ради спасения мира? — он весело подмигивает. — Отражений так много, и они плодятся день ото дня, однажды сдержать откат будет невозможно. Вы ведете мир к гибели, я его спасаю.
— Обосновал, тварь? — горько усмехается Орканис.
— Еще бы, — отвечает Вайторис и перестает играть. — А теперь к делу. Регинис, того гляди, развалится, медлить не стоит.
Он щелкает пальцами, и нас разносит в стороны. Я призываю свою стихию, Орканис ловит ветер, только Регинис остается безучастен. Он смотрит на меня, смотрит, не моргая, не отводя глаз, словно пытается наглядеться напоследок. Не думать. Сейчас не думать. Нужно остановить, нужно… Земля и воздух сплетаются, на площадке башне бушует смерч. Вихрь захватывает Вайториса, вдруг ставшего живым огнем, но ветер стихает, огневик гасит этот всплеск воздушной стихии, слишком не равны силу.
Но еще осталась я, и башню трясет, по стенам змеятся трещины.
— Хочешь завалить своих друзей обломками? — кричит мне Вайторис. — Давай, девочка! Я-то выживу, а вот им уже ничего не поможет.
И я отзываю стихию, понимая, что он прав. Я просто убью нас всех, и тогда у Региниса и Оркана не останется и малейшего шанса.
— Зря, — голос водника звучит совсем слабо. — Нельзя ему верить, Ирис. Он первый лжец из всех, кого я знаю.
— И в чем я солгал? — усмехается огневик.
— Что стало с Терраисом? — неожиданно задает прежний вопрос Регин.
— Ладно, расскажу, — пожимает плечами Вайторис. — Только сделаю кое-что.
Он приближается к Оркану, и запястья того оказываются в захвате огненных оков. Теперь воздушник прикован к перилам. Он кривится, но терпит, похоже, огонь не жжет в полную силу. Региниса огневик не трогает, и так понятно, что у воздушника не осталось сил на борьбу. После подходит ко мне, поддевает пальцами подбородок и задирает голову:
— Дернешься, больно будет твоему ненаглядному. Не уверен, что это перенесет.
Я с тревогой смотрю на Региниса, после перевожу взгляд на Вайтора:
— Что ты собираешься делать?
— Я собираюсь стать богом, дорогая, — усмехается огневик.
— Он хочет получить наши стихии, — тихо произносит мой водник. — Ради этого он всё затеял. Четыре стихии, объединенные в одном теле — истинное могущество.
— Но это же миф! — восклицает Орканис. — Невозможно объединить четыре стихии, для этого должны быть идеальные условия! Слияние четырех, Вайтор, ты безумец!
Вайторис разворачивается в его сторону.
— Отчего же? Вполне возможно. Сначала воздух, он идеально совпадет с огнем, затем земля, она примет первые две стихии. Последней будет вода. У нас вода и земля составили пару, так что противоборства не будет.
— Ты это придумал, когда узнал, что я чувствую притяжение к малышке? — хмуро спросил Регин.
— Почти.
— И детей наших уничтожал, чтобы…
— Чтобы обезопасить себя. Во-первых, я должен быть единственным творцом этого мира. Во-вторых, если бы дар все-таки проснулся в ком-то из ваших потомков, одна из стихий, заключенных во мне, могла бы отозваться.
— На женщину, — криво усмехнувшись, отозвался Орканис.
— На женщину. Чувства — это слабость, мне не нужны слабости. У богов их нет. Итак, я собираюсь провести самый любопытный опыт из всех, что мы когда-то ставили. К сожалению, результат вы уже не увидите, но, думаю, вряд ли это вас расстроит.
— Терраис, — настойчиво повторил Регинис.
Огневик досадливо поморщился.
— Ты тянешь время, и я не понимаю, зачем. Спасти вас некому. Тера действительно больше нет, но он подсказал мне отличную идею. Этот мерзавец не стал драться. Он всадил мне в грудь нож и помчался прямиком к Граням. Я едва не опоздал. Наш самый любознательный друг уже перекрывал мне доступ энергии Отражений. Вот тогда мы все-таки подрались. Поначалу я берег его, но потом вспомнил про малышку Ирис и подумал, а за какой Тьмой, собственно говоря? В этом мире два Созидающих-землевика. Тер так хотел оставить после себя дочь, так почему бы не поменять одного на другого? Но подлец ускользнул. Почти. Я потом понял, что он позволил мне добить себя, и когда умирал, этот выдумщик ускользнул в подпространство. Назад не вернулся, растворился в энергетических токах. Что он сотворил, не знаю. Но я всё еще здесь, вы тоже, так что, думаю, чего бы не хотел сделать Терраис, у него ничего не вышло.
— У Тера всегда всё получалось, — усмехнулся Орканис. — Поглядим, выйдет ли что-то у тебя. Из всех нас ты был менее прилежным учеником.
— Зато получал удовольствия от жизни, — пожал плечами Вайторис. — Собираюсь их получать и дальше. А теперь хватит болтовни. Приступим.
Он отцепляет от пояса узкую чашу, висевшую там всё это время, достает кинжал и подходит к Орканису. Меня сковывает ужас, потому что сейчас огневик убьет вечельчика-воздушника, отнимет еще одну дорогую мне жизнь. Дыхание перехватывает, поэтому вопрос звучит сипло:
— Почему?
— Что? — Вайторис оборачивается.
— Почему ты столько тянул? Почему именно сейчас?
Предатель останавливается, и я перевожу дыхание. Он делает пару шагов ко мне, останавливается и задумчиво трет подбородок:
— Тоже решила поиграть в эту игру? Хорошо, подарю вам еще несколько минут жизни. — Вайторис скользит по мне заинтересованным взглядом: — А ведь ты и вправду через несколько лет могла бы расцвести. Всё, что мне нравится. Даже странно, что нет притяжения. Лицо, фигура, идеальное сочетание…
— Прекрати, — обрывает его Регинис.
Вайторис разворачивается в сторону водника на каблуках своих щегольских сапог:
— Да брось. Всего лишь наблюдение. Я же не виноват, что у меня есть глаза, и они видят то, что видят. А видят почти идеальное сочетание того, что меня привлекало в женщинах. При иных условиях…
— Ты просто хочешь взбесить меня, — вновь обрывает его Регин. — Мы всегда были соперниками, во всем, несмотря на дружбу.
— Противостояние стихий, — кивает Вайторис. — Магам это не мешает, но мы — часть своей стихии и потому подвластны ей.