– Да он такой пройдоха, что мог специально больным притвориться, пока у Владыки настроение не улучшится.
«А этого Керстису придется долго ждать! Сариус уже разбирается в махинациях управляющего, и если все подтвердится, голову ему полечит палач», – мрачно подумал Владыка, незаметно замерший у парковой статуи.
Тут его внимание привлек другой разговор:
– Я не верю, что Рогнеда пригласила ее обсудить какой-то дурацкий рецепт! Даже повара с кухни зачем-то позвали.
– А ты слышала, как они обсуждали расчет недельного расхода продуктов на восемьдесят человек? Она собирается настолько увеличить свой штат слуг или хочет организовать прием гостей?
– Да кого она может пригласить? Она же никого здесь не знает.
– Вот и познакомится. Я не думаю, что ее приглашение проигнорируют после внимания, которое ей оказывает повелитель.
– И это после всех ее скандальных заявлений! Я вообще считаю просто возмутительным, что какой-то выскочке для выезда в город выделили в несколько раз больше охраны, чем хваленой драконице с древнейшей кровью. Она ведь даже не жена!
– Сидела как мышь в своей норе, а теперь выползла на свет, вся такая гордая и высокомерная! Как думаешь, повелитель разрешит ей проверку на истинность?
– Уж лучше бы разрешил! Сгорит – и нет проблем. Горевать никто не будет.
Но тут принцесса Элиссабет встала, и жены примолкли. Она склонила голову, уважительно прощаясь, вышла из беседки, а Рогнеда осталась царственно сидеть со служанками, провожая ее задумчивым взглядом.
Даже Владыка почувствовал, как сгущается напряжение в воздухе. Элиссабет шагала, явно погруженная в свои мысли, не замечая, как все стали потихоньку подтягиваться наперерез и заступили дорогу, стоило только ей скрыться с глаз старшей жены.
– Смотрите, кто нас посетил! – иронично воскликнула Иллария.
– Что же с нами не здороваешься? Совсем позабыла о манерах вдали от приличного общества, – язвительно вторила ей Тарина.
Элиссабет остановилась, обратив наконец внимание на обступающих ее женщин.
– Боюсь, ваше общество для меня слишком приличное, так что спешу его покинуть, дамы.
– Так быстро? Разве нет желания посмотреть, как живут жены повелителя? Тебе-то сюда без приглашения хода нет!
– Я вас удивлю, но абсолютно никакого желания. Не люблю находиться в толпе. Так что хорошего дня, дамы! – ответила Элиссабет и пошла дальше.
И тут любимица Владыки Фиррюза, подкупавшая своим непосредственным поведением, схватила с клумбы горсть земли и швырнула в спину принцессе, попав по пояснице.
Элиссабет остановилась и медленно развернулась, окидывая всех недоумевающим взглядом, в котором сквозило презрение.
– Достойное поведение для жен Владыки. А сделать это в лицо смелости хватит? – с вызовом спросила она.
Фиррюза ухмыльнулась. Маленькая и хрупкая, с пронзительными черными глазами и по-детски пухлыми щеками, она напоминала повелителю милую куколку, да и вела себя с ним как маленькая девочка. Но сейчас ее совсем не красило злобное выражение лица. Наклонившись вновь, она набрала земли и намочила в фонтане. С вызовом спросила:
– А чего ты хотела? Пришла на ужин, облила нас всех грязью, теперь не жалуйся, что и мы тебя немного запачкаем.
И опять швырнула в Элиссабет. Целила в лицо, но грязь немного не долетела, веером испачкав грудь и подол юбки.
Владыка был в полном шоке от вопиющего поведения своей женщины и испытывал стыд. Он уже хотел вмешаться, но тут заговорила Элиссабет, которая сохраняла полное самообладание:
– Я вас как раз не трогала. Все мои претензии были к Владыке, а с ним мы выяснили разногласия. Но раз так…
Она быстро приблизилась к Фиррюзе и двинула ей кулаком в солнечное сплетение. Та охнула и согнулась. Элиссабет схватила ее за волосы и макнула головой в фонтан, а затем, задыхающуюся и хватающую ртом воздух, впечатала лицом в землю клумбы.
Выпрямившись, отряхнула руки и обвела всех взглядом.
– Запомните, я никогда не бью в спину, но если меня тронут, всегда отвечу ударом на удар!
Жены ошеломленно молчали и расступались, давая принцессе дорогу.
Фиррюза, драконица, с детства избалованная, привыкшая к тому, что с нее сдувают пылинки, подняла с земли заплаканное и грязное лицо и закричала:
– Тебя казнят! Ты не имела права! Все свидетели. Стража!
Но Элиссабет даже не обернулась и не ускорила шаг, а остальные жены быстро разошлись в стороны – к пострадавшей никто не подошел. Они часто жаловались на выходки Фиррюзы, она многим успела насолить, но Владыка спускал ей все с рук, принимая за детские проказы. Драконица так невинно хлопала ресницами и просила у него прощения, обещая, что больше не будет…
Сейчас у него не возникло жалости: заслужила! Так и не сняв невидимость, он последовал за Элиссабет, задержавшись лишь затем, чтобы остановить бежавшую на крик стражу и приказать отвести Фиррюзу в ее покои и никого к ней не пускать.
Драконица могла сколько угодно строить из себя девочку, но ею давно не была, и такое поведение недопустимо. Как верно заметила принцесса, это недостойно жены Владыки. Своей выходкой Фиррюза в первую очередь опозорила его. С ней он разберется позже.
Пока же его больше волновало, где принцесса научилась так драться. Это не походило на женскую стычку, когда бестолково машут руками и стараются вцепиться в волосы. Да и максимум, на что способны аристократки, – дать пощечину. Элиссабет же била умело и действовала продуманно, стремительно, не давая опомниться.
Фиррюза – драконица, физически сильнее, но настолько привыкла к безнаказанности и уверовала в свою неприкосновенность, что растерялась и не смогла оказать никакого сопротивления. Но, даже пожелай она дать сдачи, Владыка поставил бы на принцессу. В ее действиях чувствовался опыт.
Кто ее научил? Когда? Здесь она, по всем утверждениям, ни с кем не общалась, а в Зандании жила безвылазно в детском крыле. И он не представлял себе, как тучная принцесса могла обучаться самозащите. Да никто ее и не учил бы так драться!
Одним ударом сбила дыхание Фиррюзе, макнула в фонтан и уложила лицом в землю… Подобным образом дерутся дворовые дети, но Владыка не верил, что принцессе позволяли с такими общаться.
В очередной раз тридцать первая жена преподнесла ему сюрприз, открываясь с новой стороны, и опять вопросов больше, чем ответов. Он следовал за ней, надеясь, что в своем крыле в разговоре с компаньонкой она хоть что-то скажет и прояснит ситуацию. Но там его ожидал еще один сюрприз.
Явление принцессы в таком виде переполошило слуг.
– Ваше высочество, что случилось?! – кинулся к ней дворецкий.
– Все в порядке, Жерар.
– Я пришлю служанок помочь вам переодеться.
– Не надо, я сама. Пусть меня никто не беспокоит, хочу побыть одна.
Владыка тенью проследовал за ней до комнаты. Уже на ходу она стала распускать шнуровку платья. Осматриваясь, он отметил в одной части комнаты стену из выстроенных в ряд зеркал и полное отсутствие мебели. Странное расположение, не зря служанки шептались о ритуалах.
А в это время принцесса стянула с себя платье и нижнюю юбку, оставшись в короткой, по бедра, рубашке и чулках. Дракон думал, что она пойдет в ванную, но Элиссабет направилась к зеркалам.
От нее исходил странный эмоциональный фон. Если в парке, отвечая на нападки жен и разбираясь с Фиррюзой, принцесса держалась спокойно и решительно, не проявляя ни намека на гнев или злость, то сейчас ею владело раздражение и недовольство.
Замерев напротив своего отражения, она зарылась пальцами в волосы, пробормотав под нос:
– Господи, это как котенка нашкодившего ударить… Но заслужила!
Невесело усмехнувшись, Элиссабет опустила руки, словно стряхивая негатив, и закрыла глаза. Сделала круговые движения головой, а потом, к изумлению Владыки, стала разминаться и делать упражнения на растяжку. Разогревшись, опять замерла, закрыв глаза, словно прислушиваясь к себе, и… начала танцевать под одну ей слышную мелодию.
Глаза дракона потрясенно расширились. Он побывал во многих странах, смотрел выступления самых искусных танцовщиц, но ТАКОЙ техники танца не видел никогда. Она парила над полом, кружилась на кончиках пальцев, плавные движения сменялись рваными, но все равно в этом была какая-то своя, завораживающая гармония.
Замерев вновь напротив своего отражения, она уперлась руками в зеркало, вглядываясь так отчаянно, словно старалась что-то найти. Потом отвернулась и опустилась на пол сломанной куклой, закрыв глаза. Владыка многое дал бы, чтобы понять, что за демоны терзают ее в этот момент.
Неожиданно принцесса открыла глаза и посмотрела прямо на него.
Он мысленно выругался, поняв, что забылся и потерял концентрацию.
– Что вы здесь забыли?
Элиссабет встала и направилась к нему. В одной рубашке. Даже на расстоянии он чувствовал жар разгоряченного после танца тела.
– Вы бы не хотели для начала одеться?
– Я у себя в комнате, это вы врываетесь, не уведомив о визите и даже не постучав. Так что за срочность?
Он вовремя вспомнил о листках, захваченных из кабинета.
– Хотел обсудить наработки насчет приютов. Возможно, вы захотите внести дополнения.
Элиссабет приблизилась почти вплотную и взяла из его руки свернутые в трубочку листы.
– Я посмотрю. А сейчас, если вы заметили, я не расположена к приему гостей. Если это все…
Намек был более чем прозрачен. Никогда еще его так откровенно не выставляли, и Владыка почувствовал себя совершенным идиотом. Находясь в полуголом виде, едва ли не вплотную к нему, Элиссабет не соблазняла, а отталкивала его, прогоняя со своей территории.
И он отступил, понимая, что стал свидетелем чего-то личного и она этому не рада. Ушел, признавая, что загадок в личности его тридцать первой жены только прибавилось.
А еще оставался вопрос с так и не подаренным подарком на ее день рождения. Все же она права: это упущение с его стороны. Об украшениях даже речи идти не могло, хотелось подарить что-то особенное. И тут ему пришла в голову мысль устроить праздник в ее честь. Он знал, что на ее шестнадцатилетие король Зандании не давал традиционного бала. Сейчас Элиссабет восемнадцать, возраст, когда представляют ко двору. Пора показать тридцать первую жену всем придворным и, открыв с ней бал, дать понять, что следует относиться к ней с таким же почтением, как и к остальным женам.