– Дались тебе эти сапоги! Их чистят каждый день.
Я усмехнулась, откидываясь на подушки. Все же выговорилась – и стало немного легче.
Между нами повисло молчание, каждый думал о своем.
– А где ты так мастерски научилась танцевать с огнем? – спросил Коган.
Я злорадно улыбнулась. Он думает, что я перед смертью ему исповедоваться начну?
– Пусть это останется еще одной моей нераскрытой тайной, которую я унесу в могилу, – пафосно ответила я.
Он же был серьезен.
– Лучше живи с ней, Лина.
Вот же гад! Настроение опять испортилось, и я занервничала, а ведь хоть ненадолго забылась.
– Слушай, я так и не поняла, ты зачем пришел?
– Был уверен, что ты не спишь. Представил себя на твоем месте и понял, что не хотел бы оставаться в одиночестве. Просто решил составить тебе компанию, Лина.
Ага, «просто»! Можно подумать, я не понимаю, как он рискует, представ в личине Владыки и от его имени отпустив стражу. Если я сбегу, то его финт с фальшивым Владыкой выплывет наружу и ему тоже не поздоровится.
– Ладно. Все хотела спросить, почему у вас народные гуляния перед праздником почитания первородных предков, а на сам праздник ничего не запланировано?
– Из уважения к тем, кто проходит испытание огнем на истинность. У кого-то в этот день великая радость обретения, а у кого-то огромная боль потери. Поэтому радуемся и скорбим мы тихо, не напоказ. Зато есть неделя перед праздником, когда мы шумно радуемся жизни и наслаждаемся близостью любимых.
– А ты сам испытывал уже девушек своим огнем?
Коган напрягся и нехотя ответил:
– Да.
– И как оно? Хотя чего я спрашиваю, если у тебя нет истинной.
– Это огромное чувство вины, Лина. Сожаление, когда не можешь отказать глупышке, уверенной, что она для тебя особенная, или боль потери женщины, которая любила тебя и была по-своему дорога. Истинность – это дар и проклятие драконов. Поверь, никто не хочет своим женщинам причинять боль.
Хотят или нет, но причиняют. Я сменила тему:
– Слушай, а меня сегодня одно удивило. Владыка, устраивая разбор полетов, распекал распорядителя праздника, а своей жене Рогнеде сказал лишь одну фразу: «Ты меня разочаровала», но она ее словно убила. Почему?
– Она предала его доверие. Мы не ругаем наших женщин, не оскорбляем, уважительно и бережно относимся, даже когда они неправы или стареют. Но глубокое разочарование в той, что согревала твою постель, была дорога, – это та грань, после которой дальнейшие отношения и общение невозможны.
– Боже, как у вас, драконов, все сложно! – вздохнула я.
Ни тебе эпичного скандала, ни битья посуды, ни громкого выяснения отношений. Лишь скупо: «Ты меня разочаровала». И можно идти вешаться, потому что все, ты для него перестала существовать.
– Жаль ее, с одной стороны, а с другой, не могу понять такого скотского отношения к людям. Почему так? Она же сама простого происхождения, выросла не с серебряной ложкой во рту, это аристократы обычно уверены в своей исключительности и превосходстве над другими.
И тут мне пришло в голову:
– Стоп, а если это самоуправство распорядителя праздника и в этом нет вины Рогнеды?
– Лина, неужели ты думаешь, что он осмелился бы на самовольные действия без ее одобрения?
– Тогда просто не понимаю, – сдалась я. Рогнеда сделала вид, что хочет помочь мне выступить эффектно, разрешив распорядителю деморализовать перед выступлением танцоров, но при этом напакостила с музыкантами, чтобы сорвать мой номер. Неужели всё дело в ревности?
Мы проболтали всю ночь, а под утро я задремала, пригревшись в объятиях Когана. Но между нами ничего не было, мы даже не целовались, а утром лишь примятая подушка напоминала о его присутствии. И, пусть я ему этого не сказала, в душе была благодарна, что он пришел и был рядом в эту ночь.
Утро выдалось пасмурным. Казалось, сама природа страдает похмельем после недели кутежа и хмурится. Служанка принесла мне традиционное белое платье из плотного льна. Надевать на себя белье и украшения нельзя. Лишь брачный браслет на руке.
А еще с собой плащ красно-белый, только в руках служанки, она идет со мной. Как мне объяснили, надевать белой стороной плохая примета, а красной рано. Как там: «Со щитом или на щите»!
Под охраной я спустилась вниз, где меня ждал паланкин и охраны вдвое больше, чем прежде. Такое чувство, что Владыка решил мне не оставить ни шанса на побег.
Испытание проходило в городе, в главном храме. В массивные ворота на внутреннюю территорию стекались ручейки девушек в белых платьях. Драконы уже ждали там. К их чести, они не делали шоу из гибели своих любимых. Многочисленные зрители толпились за каменными стенами храма.
Служанки с плащами оставались ждать у ворот, их будут приглашать по одной по мере прохождения испытаний. Дракон допустит к истинной только другую женщину, чтобы прикрыть ее наготу. Или ее мертвое тело, чтобы потом его уже вынесли мужчины.
По традиции девушки сами добровольно приходят на обряд, но если уж вошли в ворота – обратного пути нет. Казалось бы: вот он, момент истины – возможность развернуться и уйти, отказавшись идти туда. Но тогда все сочтут, что принцесса Элиссабет струсила в последний момент.
Я не могла так поступить. Во-первых, тогда я все равно сегодня умру из-за нарушения клятвы, а во-вторых, не после того, как все сопровождающие меня стражники преклонили передо мной колено и сказали, что для них было честью знакомство со мной.
Меня встретил жрец и спросил, желаю я дожидаться очереди в одиночестве или в обществе жен высших драконов. Выбрала последнее, иначе с ума сойдешь, варясь в собственных мыслях.
В комнате с голыми каменными стенами стояли удобные кресла, а пол был застелен пушистым ковром. В других комнатах, мимо которых я проходила, и того не было, лишь простые лавки вдоль стен.
Нас собралось восемь человек. Все как одна бледные, волнующиеся. Но меня узнали и встали поклониться.
– Оставим церемонии, сегодня мы равны. Садитесь, – сказала я.
И потянулись часы ожидания. Что происходило на улице, мы могли узнать благодаря небольшому окну, выходящему во двор. Видно не было, оно находилось высоко, а вот слышно прекрасно. К сожалению.
Вначале испытание проходили незамужние девушки, решившие попытать счастья с драконом и сыграть в рулетку с судьбой. Они выходили, называли свое имя и сообщали, почему претендуют на выбранного дракона. Причины были разнообразные. Кто увидел вещий сон, кому нагадала гадалка, а кто просто влюбился или считает себя той самой. Причины-то разные, а вот итог у большинства один – жуткий крик и хрипы умирающей.
Если вначале девушки старались держать лицо, то когда число погибших перевалило за десяток – это деморализовало многих.
– Мамочки, я больше не могу это слышать! – воскликнула одна, закрывая уши, но с ней были согласны мы все.
– Как страшно…
Это точно! Кто-то молился, кто-то просто обнимал себя, раскачиваясь. Нам всем было примерно от восемнадцати до двадцати пяти, и никто не хотел умирать, но под непрекращающиеся крики мы понимали, что вот он, вероятный результат испытания драконьим огнем.
– Так, девочки, взглянули все на меня! – встала я, хлопая в ладоши, решив хоть что-то сделать, а то, когда придет наша очередь, мы все будем как трясущееся от страха желе.
Добившись общего внимания, я продолжила:
– Все мы сейчас поняли, что вот он, наш вероятный конец, – кивнула я в сторону окна. – Мы пришли сюда, и обратного пути для нас уже нет. Вопрос в том, как мы умрем и какими нас запомнят: плачущими и дрожащими от страха или гордо стоящими, прямо смотря страху в лицо, и с достоинством принимающими свою судьбу. Какими вы хотите, чтобы запомнили вас ваши любимые?
Переведя дыхание, я тихо добавила:
– Не знаю, как вы, но если я умру – хочу, чтобы обо мне вспоминали с уважением.
– А я верю, что наша любовь с Раймондом истинная! – после повисшего молчания произнесла хрупкая рыжеволосая девушка с выразительными голубыми глазами.
– Расскажи вашу историю. Как вы познакомились? – обратилась я к ней.
Мы сдвинули кресла в круг и начали слушать истории друг друга, абстрагируясь от того, что происходит на улице. Это там боль, страх и смерть, а у нас истории зарождающейся любви и веры, что она будет длиться вечность.
Когда дошла очередь и до нас, каждую девушку мы провожали общими объятиями, желая удачи. И я в душе радовалась, что уходили они, расправив плечи и гордо вскинув голову.
Последней уходила Фрея, самая старшая из нас. Супруга лаэра, увидевшего ее на балу, куда он даже не хотел идти. Дракон влюбился в нее с первого взгляда. У них год назад родилась дочь. Малышка оказалась человеком. И хоть муж души не чаял в своих девочках, это заставило ее решиться на испытание. Она мечтала подарить любимому наследника, истинного дракона, и не хотела стареть, ведь ей уже двадцать пять.
– Удачи, – обняла я ее.
– И вам!
Она ушла, а я осталась напряженно ждать результата. Ее крик полоснул мое сердце, но страшнее была тишина. Ведь если испытание проходило удачно, толпа приветственно ревела, когда дракон взлетал, показывая миру свою истинную пару.
Нет, о нет! Боже, у нее же маленький ребенок! Почему все так несправедливо? Она из нас меньше всех переживала, ведь они смогли зачать дочь.
– Ваше высочество, – заглянул ко мне служитель храма.
Ну, вот и все. Я встала, вытерев о платье вспотевшие от напряжения ладони. Не передать словами, как мне было страшно, но я не могла себе позволить слабость или проявить мужества меньше, чем все девочки передо мной.
– Иду.
Глава 31
Арена была щедро посыпана песком, и следы моих предшественниц тщательно затерты. Проводивший меня на испытание служитель скрылся из вида. И вокруг больше никого! Что, все отменяется и можно уходить? Про меня забыли? Эх, если бы все было так просто…
Я вышла на середину, запрокинув голову к небу. Тучи разошлись, пропуская солнечные лучи. Не успела порадоваться, что вот и солнышко увижу напоследок, как его заслонила туша летящего на меня черного дракона. Мне не дали времени ни на последнее слово, ни попрощаться с этим миром. Дракон был стремителен, и все случилось очень быстро. Его тень накрыла арену, а потом он изверг огонь.