– Скажи, тебе не приходилось в последнее время контактировать с незнакомыми людьми? Может, предлагали что-то подержать? Разменять крупную купюру? Угоститься чем-нибудь? В первую очередь меня интересуют женщины.
– Нет.
– Вспомни, это мог быть совершенно случайный эпизод.
– Да нет же!
– Ну, не волнуйся! Видишь ли, по симптоматике это мало похоже на отравление. Известные нам препараты, влияющие на деятельность головного мозга, действуют иначе. Скорее я бы говорил об использовании проклятия.
Ник подумал, что должен испугаться. Но на самом деле стало спокойнее. Он – не сумасшедший.
– Вампир?
– Нет. Вампир делает это более… гуманно, зараза. Вот есть насекомые, которые при укусе вбрызгивают в кровь обезболивающее, чтобы жертва не начала раньше времени волноваться. Так и вампиры. У них очень хорошо приспособлен для этого аппарат: и кусать, и обезболивать, и сосать. Я имею в виду, конечно, энергетически. Другое же дело ведьмы. Чтобы получить чужую «кровь», им нужно разодрать до печенок. Обычно после этого умирают.
– Обычно?
– Девяносто восемь процентов летального исхода.
– Значит, мне опять повезло?
Как везло в Арефских землях.
– Так как? Не вспомнил? Не было странных контактов?
– Нет. А вы уверены, что это именно проклятие?
– Борис тоже склоняется к этой мысли, а он специалист.
От дедовой руки шло тепло. Шевелиться не хотелось.
– Ты спишь? Мик?
Под веками, в темноте, плавало желтое пятно – солнце, просвечивающее сквозь толщу воды. Покачивало.
– Погоди, Борис микстуру какую-то намешал.
…Плот несло вдоль высокого берега. Над обрывом стоял парень в черном камзоле. Держал в поводу коня.
Пахло почему-то осенью. Может, дело было в тяжелых облаках, что нависали над Сент-Невеем со вчерашнего дня.
На каменном крыльце растеклась лужа. Потемнела лепнина на фронтоне, не разобрать, что там, на фамильном гербе. Капли срывались с карниза. Ник поднялся по ступенькам и толкнул дверь.
Странно, в холле горели лампы. И дальше, в сторону библиотеки, комнаты были освещены.
В дверном проеме показался дед. Быстро кивнул Нику:
– Наконец-то. Проходи. У нас следственная группа. Им нужно поговорить с тобой.
Напряглись мышцы живота.
– Что-то случилось? – догадался спросить Ник.
Конечно, случилось. Георг понял, что его кабинет вскрывали. Но почему ждал так долго?
– Да. Пойдем.
– Я только отнесу наверх сумку.
– Потом.
Дед говорил коротко, сердито. Знает, что это сделал внук? Территория-то охраняемая, через забор не попасть. Но зачем тогда привлекать к делу посторонних?
– Ты несовершеннолетний. Допрашивать тебя можно только в моем присутствии.
Ник кивнул. Рот у него был словно забит горячей кашей, не проглотить. Сделалось жарко. Вот позорище-то…
В библиотеке ждали двое. Мужчина в возрасте, с залысинами, рассматривал полки. Он мельком оглянулся, поздоровался и снова занялся книгами. Второй, помоложе, сидел в кресле у стола. Перед ним лежал листок со слепо пропечатанными строчками по верхнему краю.
– Микаэль Яров? Присаживайтесь. Я следователь Грановский. – Он махнул удостоверением. – Ваш дед не возражает, чтобы я задал вам несколько вопросов.
– Не возражаю, – подтвердил Георг и положил перед следователем зеленые «корочки». – Вот его свидетельство о рождении.
– Минутку, я запишу данные.
Ручка неторопливо двигалась по бумаге. Ник разобрал слово, напечатанное прописными буквами: «Протокол…».
Ладони взмокли. Дурак, надо было самому признаться деду! Может, еще не поздно? Он представил, с каким презрением посмотрит на него Георг, и стало тошно.
– Вы, Микаэль, учитесь в Невейской гимназии?
– Совершенно верно. Восьмая параллель. Класс «бэ».
– У вас не возникало в последнее время проблем с одноклассниками?
– Нет.
– Немотивированные ссоры? Агрессия?
– Все нормально.
– Вы посещаете места, запрещенные гимназическим уставом?
– То есть?
– Бары, ночные клубы, тотализаторы… – Следователь оторвался от протокола и неопределенно покрутил рукой.
Они думают, что из кабинета украдены деньги?
– Нет.
– Ну, а разрешенные?
– Мне некогда, господин следователь, скоро экзамены.
– Микаэль, вы пробовали принимать какие-нибудь запрещенные препараты? Говорите, не бойтесь, пробовать – это же не распространять.
– Нет.
– Может, стимуляторы? Вы сказали, скоро экзамены.
– Я вполне способен справиться с программой гимназии.
Следователь неожиданно оставил официальный тон, заговорщицки улыбнулся Нику и спросил:
– Ну, а с девочками у тебя как?
– В каком смысле?
– Да в прямом. Гимназия у тебя исключительно мужская. Детдом, в котором ты жил, тоже.
– Уточните, пожалуйста, что именно вас интересует.
– То и интересует. Где ты знакомишься с девушками?
При чем тут это? Думают, на девиц деньги спустил?
– Я не понимаю, – холодно произнес Ник. – Потрудитесь объяснить, по какой причине вас волнует моя личная жизнь.
Оперативник оторвался от книжных стеллажей и подошел ближе. Сказал:
– Парень, ты в бутылку-то не лезь, раз спрашиваем, то, наверное, не развлекаемся.
– Так спрашивайте конкретно. Дед, я обязан отвечать?
– Действительно, господа! – вмешался Георг. – Можно ближе к делу?
Кажется, над губой выступили бисеринки пота. Ник переплел пальцы и поймал взгляд оперативника – тот следил за ним.
– Можно, – кивнул следователь. – Микаэль, вы знакомы с Татьяной Роберт Мальевской?
С Таней?!
– Да, – растерянно подтвердил Ник.
– Как вы познакомились? Когда? Кто был инициатором? Расскажите подробно.
– Я… Подождите, с ней что-то случилось?
– Отвечайте на вопросы.
– Сначала объясните.
– Я не могу этого сделать до того, как вы ответите на мои вопросы.
– Дед!
– Прости, Мик. Так надо.
– Так как давно вы знакомы?
– Месяц, больше. Я видел Таню несколько раз возле училища и решился подойди.
– Мальевская специально попадалась вам на глаза? Провоцировала на знакомство каким-либо образом?
– Нет. Это была моя инициатива.
– Мальевская прикладывала усилия, чтобы продолжить знакомство?
– Да какие усилия! Я сам хотел!
– У вас были близкие отношения?
Ник промолчал.
– Вы встречались наедине? Или планировали встретиться? Мальевская предлагала вам это?
– Господин следователь! – снова не выдержал Ник. – Вам не кажется, что подобные намеки оскорбительны?
– Спокойно, молодой человек! У меня есть основания это спрашивать. Скажите, Микаэль, Татьяна Роберт Мальевская предупреждала вас, что является носителем синдрома стихийной мутации?
– Таня?..
Бред! Такого не может быть!
Ник оглянулся на деда, снова посмотрел на следователя.
– Это установлено точно?
– Не сомневайтесь. Мальевская арестована за осознанное причинение тяжелого вреда здоровью своего бывшего одноклассника. А в поле зрения УРКа она попала из-за того, что двое молодых людей получили недержание мочи и импотенцию после контакта с нею.
– После – не обязательно вследствие, – машинально возразил Ник.
– Увы! Если говорить по-простому, Татьяна ваша – ведьма и состоит на учете в УРКе.
– Странно, что ее не выселили из Сент-Невея, – заметил дед.
– Мы проводим служебное расследование и выясняем, каким образом Мальевская попала под отсрочку по учебе.
Нику хотелось зажать уши, не слышать, что они говорят.
– Скажите, Микаэль, как вы себя чувствовали в последнее время? Не болели? Слабость, рвота?
Дед смотрел прямо на него. Ник ощущал это виском. Поднял голову от протокола следователь. Оперативник, привалившись к книжному стеллажу, тоже рассматривал Ника.
– Может, усталость, депрессия? Бессонница?
Ник молчал. Он видел, что следователь насторожился, – и молчал.
– Микаэль! – позвал дед. – Ты хочешь как лучше, я знаю. Но помни, ты сейчас защищаешь не милую девочку Таню. Такой вообще не существует в природе, от нее осталась оболочка – и только. Ты защищаешь злобное существо, нацеленное убивать. Тебе трудно, да, но без твоих показаний оно может остаться на свободе. И кто-то станет следующей жертвой.
Ник разжал губы.
– Я уже говорил, что готовлюсь к экзаменам. Было бы странно, если бы я не уставал.
– То есть сам факт того, что усталость имела место, вы признаете?
– Да, но… Разве это обязательно имеет отношение к Тан… Мальевской?
– Мы проверим факты. Господин Леборовски, вы можете дополнить слова внука?
– Могу. В четверг на той неделе Микаэль тяжело заболел. К сожалению, у мальчика есть некая… настороженность по отношению к врачам, и я пригласил своего друга, Бориса Саватеева. Он доктор медицинских наук и работает в Научно-исследовательском центре УРКа. Думаю, Борис сможет рассказать подробнее, я предоставлю вам его координаты.
– Спасибо. Ну, что ж вы, Микаэль? Недоговариваете, а разве я вам враг? Мы с вашим дедом делаем одно дело – защищаем от про́клятых. В том числе и вас. Надеюсь, вы все-таки будете со мной откровенны.
– Я постараюсь. Извините, мне трудно привыкнуть к мысли, что Таня…
– Да-да, понимаю. Последний вопрос. Микаэль, вот вы ухаживали за девушкой. В кафе, наверное, заходили. Может, она вас угощала? Не было такого? Не предлагала, например, обменяться стаканом или тарелкой?
…Они стояли под полосатым тентом в парке. Пробивалось солнце, лежало пятнами на столе, и персиковый сок в стакане светился мягким оранжевым светом. Ник отошел на минутку, Таня попросила взять салфетки, а потом…
– Нет. Не предлагала. Простите, это все?
– Вам нужно подписать, и вы можете идти.
Протокол Ник не прочитал.
Дед поднялся к нему спустя сорок минут. Ник сидел за столом и трогал ладонью губы. Он уже дважды прополоскал рот – вода была розовая, прикусил изнутри щеку.
– Глупый вопрос: как ты?
Ник усмехнулся.