В коридоре ярко горели лампы. Парни – сверстники Ника или немного помладше-постарше – стояли вдоль стены. Один, с цветной наколкой на плече, скалил зубы в фальшивой ухмылке. Девчонка, прижавшись спиной к косяку, зыркала на всех из-под длинной челки. Ник поймал ее взгляд и отшатнулся, такая в нем была ненависть.
Вывели соседа, который кричал днем. Охранник придерживал парня за локоть, но того все равно мотало, и пришлось прислонить его к стене.
Последняя дверь – еще одна девчонка, но эта испуганная, с опухшим лицом и покрасневшими глазами. Светлые волосы сбились колтуном.
Значит, Псы нашли восьмерых. Это много? Кажется, да.
– Прошу вас следовать за мной.
Ник узнал капитана, который приезжал в гимназию. Сейчас он был в штатском, но поверх рубахи перекрещивались ремни от кобуры.
Их привели в пустую узкую комнату. На полу виднелись следы, кажется, отсюда вынесли стулья и пару столов. В углу продавленный кусок линолеума резко отличался по цвету. Блеклые от пыли шторы плотно задернули, скрепив для верности булавками. На стене остался приколотый кнопками лист: «Внутренние телефоны…»
– Пожалуйста, встаньте здесь.
Взвизгнула девчонка, та, что смотрела на всех с ненавистью:
– Руки убери!
Капитан – Ник видел – к ней даже не прикасался. Девчонка продолжала орать:
– Я что, преступница?!
Один из охранников спросил негромко:
– Врача?
– Пока не надо. Пусть ждет в коридоре, – велел капитан.
– Я ничего не сделала!
«Нас восемь», – думал Ник. Он оказался последним в шеренге. Обхватил себя за запястье, сжимая пальцы поверх белой метки. Парень рядом с ним сказал тоскливо:
– Да закройте вы ее, суку.
Девчонка повернулась, но ответить не успела. Гаркнул капитан:
– Тихо!
«Скольких он выбирал из восьми? Не помню. Половину. Или меньше?»
Охранники у двери подались в стороны, и в комнату шагнул мальчишка. Он был в черной футболке, такой же, как у Ника. Джинсы продраны на колене, кроссовки пыльные, с разлохмаченными шнурками. Следом за ним вошел пожилой мужчина, высокий и худой, в темном костюме. Третьим был майор в наглухо застегнутом мундире.
Мальчишка остановился перед строем и заложил большие пальцы за пояс джинсов. Правое запястье у него туго обхватывал напульсник с блестящими кнопками, левое – часы на широком ремешке.
– Добрый вечер, господа, – произнес равнодушно мальчишка. – Я – л-рей.
Дернулся парень рядом с Ником и снова замер. Дёмин скользнул взглядом поверх голов.
– Сейчас я прочитаю ваши метки, потом у меня будет три дня на раздумья. Нет, я не скажу, какое на вас проклятие. Вопросы, пожелания и прочее – Юджину Мирскому. – Дёмин мотнул головой, показывая на старика. – Предупреждаю: мне абсолютно все равно, чем занимаются ваши родители, сколько у них денег и какие связи. На ваши личные качества мне тоже плевать.
Первой закричала скандальная девчонка, потом зашумели парни. Кто-то даже попытался выскочить вперед, но его перехватил охранник.
Л-рей смотрел с досадой и легкой брезгливостью.
– Вы же получили инструкции! В чем дело? – повернулся он к майору. – Что за балаган? Мне надоело отвечать за чужие промахи. Хотите, чтобы я подал рапорт?
– Ваше право, – сухо ответил майор.
– А ваша обязанность – навести здесь порядок.
– Давайте не будем ссориться, – вмешался старик в темном костюме. Повысил голос: – Ребята, успокойтесь! Послушайте меня! К сожалению, такова процедура. Если нужно, я завтра зайду к каждому, и мы постараемся решить все вопросы.
– А проклятие с меня снимать тоже ты будешь? – выкрикнула девчонка.
– Проклятие снимать буду я, – перебил л-рей. – Поэтому заткнитесь все, пожалуйста. Задолбали.
Стало тихо, только всхлипывала зареванная блондинка.
– Значит, так, не дергаемся и мне не мешаем. Кто хочет поскандалить – валите отсюда, пусть с вами УРК разбирается. Есть желающие?
Дёмин подождал, но никто не шелохнулся.
– Так я и думал.
Л-рей начал от двери. Он брал каждого за руку и клал пальцы на запястье, точно считал пульс. Иногда морщился, иногда отпускал безразлично. Девчонка все-таки попыталась его удержать:
– Что на мне? Что?!
Подскочил охранник и оттеснил ее.
Парня рядом с Ником колотило, слышно было, как стучат его зубы. Он дернул головой, когда л-рей прикоснулся к метке.
Дёмин оказался ниже ростом, чем представлялось по телевизору. Тощий, будто недокармливали, скулы торчат. Л-рей досадливо двинул бровью, и Ник поднял руку, повернул меткой вверх. Рисунок на коже за эти дни побелел и уплотнился. Зудел по ночам, заставляя скрести ногтями.
Пальцы у л-рея были сухие и горячие, твердые, как деревяшки. Дёмин равнодушно смотрел Нику в лицо и, казалось, прислушивался к чему-то. Глаза его за ресницами были светлые, серо-зеленые. И вдруг они стали черными из-за расширившихся зрачков.
– Ты… – шевельнул губами л-рей, Ник скорее догадался, чем расслышал.
Стиснуло запястье, даже кисть онемела. У Дёмина высыпал на лбу бисеринками пот.
Он… понял? Ник испугался, что л-рей сейчас крикнет: «Убийца!»
Дёмин боролся с собой. Напрягал жилы на горле, прикусывал изнутри щеку. Но мышцы на лице не желали слушаться и дрожали, каждая по отдельности.
– Юджин! – сказал Дёмин, не поворачиваясь.
Он произнес это очень ровно. Если бы Ник не видел, как его корежит, то поверил бы, что л-рей абсолютно спокоен.
– Я хочу уехать сейчас.
Разжались пальцы. Л-рей опустил и поднял ресницы. Глаза его снова стали серо-зелеными. Ненависть? Страх? Отчаяние? Ник не понял, что было в них.
– Но вы должны… – вмешался майор.
– Сейчас, – повторил Дёмин.
– Простите, господа, мальчик устал. Мы с вами непременно созвонимся в ближайшее время. Разрешите пройти.
Майор посторонился.
На пороге л-рей дернул головой, точно хотел оглянуться, но передумал.
Дверь захлопнулась.
Истерично закричала девчонка.
– Простите, господа, мальчик устал. Мы с вами непременно созвонимся в ближайшее время. Разрешите пройти.
Юджин положил руку Матвею на плечо, чувствуя, как каменеют под ладонью мышцы.
Что с ним? Никогда такого не было.
На пороге Матвей запнулся, и Юджин с трудом удержался, чтобы не подхватить мальчишку.
Удивленно посмотрел офицер: вся разработанная программа летела к черту, о таких выходках л-рея его не предупреждали.
– Господин майор, повторяю, я вам позвоню. Будьте добры, машину с шофером к выходу.
В коридор, конечно, набились любопытствующие. Сверкнула вспышка фотоаппарата.
– Уберите журналистов! – крикнул Юджин.
Матвей пошел быстрее.
Да что же с тобой, мальчик? Глаза такие, будто полнолуние только что закончилось и солнце вот-вот упадет за горизонт.
Автомобиль ждал, припаркованный сразу у ступеней. Юджин втолкнул Матвея на заднее сиденье и упал рядом.
– В гостиницу! Побыстрее, пожалуйста.
В салоне было темновато из-за тонированных стекол, и лицо Матвея казалось землистым, как у больного.
– Вейка, что с тобой?
Юджин прикоснулся к его лбу. Холодный. Мокрый. И футболка на спине мокрая.
– Молчи, – процедил Матвей сквозь зубы. От усилий у него вздулись на висках вены.
Юджин стянул пиджак и накинул мальчишке на плечи. Тот не сопротивлялся, точно деревянная кукла.
– Карточки.
– Какие карточки, Матвей?
– Те самые! – крикнул л-рей, и водитель вздрогнул. – Они у тебя?
Юджин растерянно провел ладонью по рубашке, спохватился:
– В пиджаке, в левом кармане.
Матвей достал конверт, рванул бумагу. Посыпались картонные прямоугольники: фото, фамилия, год рождения – и пустые графы, что заполнял л-рей. Матвей быстро перебрал карточки, отбрасывая просмотренные.
У Юджина кольнуло под сердцем: на упавших фотографиях были обычные, живые ребятишки. Но их слишком много на одного л-рея. Наклонился, собрал карточки. Боль отдавала под левую лопатку. Ах ты, леший, таблетки тоже остались в пиджаке. Но не просить же их сейчас у мальчишки.
Матвей сидел, держа перед глазами оставшуюся карточку. Потом сунул ее Юджину.
– Я хочу полное досье.
«Микаэль Родислав Яров», – прочитал Юджин. Парнишка как парнишка, ну, может, посерьезнее других. Ровесник Матвею.
– Но ты же…
– А теперь – хочу! Ясно тебе? Будь добр выполнять мои распоряжения.
Каждый л-рей вначале пытался выбирать так: по личным качествам. Спасти красивую девочку и отправить в резервацию туповатого второгодника, помочь старшему сыну в многодетной семье и подписать смертный приговор подлецу. И каждый рано или поздно ломался. «Хватит! – кричал Игорек, швыряя веревки через комнату. – Я кто им? Судья? Исповедник?», «Юджин, ты замечал, как мало на самом деле сволочей? – спрашивал Рамиль, с непроницаемым лицом раскладывая на столе карточки. – Не хватает, чтобы убивать». Димка просыпался среди ночи: «Они… приходят. Я слишком много о них знаю. Не хочу!», «Я – таблетка, – говорил Валька, застегивая на запястье тугой манжет. – Просто таблетка. Одним она помогает, другим нет. Собственно, таблетке же без разницы, правда?»
– Матвей…
– Я сказал! – взвился мальчишка. – Это мое право!
Глаза у него сухо, нехорошо блестели. На нижней губе проступила темная капля. «Кровь. Прокусил, – догадался Юджин. – Да что же с ним?! Как по времени – еще очень рано».
– Хорошо. Что ты хочешь о нем узнать?
– Я непонятно выражаюсь? Полное досье! Быстро, пусть пошевелятся.
– Не волнуйся, я позвоню из гостиницы.
Матвей отобрал у него карточку и снова посмотрел на фото.
– Ты с ним встречался раньше? – решился спросить Юджин.
– Нет.
Машина остановилась. Резким движением плеч Матвей сбросил пиджак и полез наружу. Юджин нашарил в кармане тубус с таблетками и выбил на ладонь сразу две.
У стойки портье пришлось задержаться, чтобы взять ключ. Когда поднялся на этаж, Матвей со злым лицом сидел перед дверью, привалившись спиной к косяку.