– Правильно, – мягко сказала Солнышко.
– Я согласен, – подтвердил Клаус. – Мы сделали все, что могли.
– А я не уверена, – возразила Вайолет. – Я держала в руке приводной ремень. Оставалось только закончить двигатель и бежать из этого ужасного места.
– Ты все равно не закончила бы двигатель, – не согласился Клаус. – Нас окружала толпа, все мечтали увидеть, как кого-то сбросят львам. Мы не виноваты, что вместо нас упала Лулу.
– И лысый, – добавила Солнышко.
– Да, но это мы раззадорили толпу, – настаивала Вайолет. – Сперва мы оттягивали представление, а потом использовали психологию толпы и взбудоражили зрителей так, что они готовы были кого угодно сбросить в яму.
– Всю эту жуть затеял Граф Олаф, – сказал Клаус. – В падении Мадам Лулу виноват он, а не мы.
– Мы пообещали взять ее с собой, – не успокаивалась Вайолет. – Мадам Лулу сдержала свое обещание и не выдала нас Графу Олафу, а мы свое обещание не сдержали.
– Но мы пытались, – запротестовал Клаус, – пытались сдержать.
– Пытаться еще недостаточно, – опять возразила Вайолет. – Мы ведь пытаемся найти кого-то из наших родителей? Мы пытаемся побороть Графа Олафа?
– Да, – решительно произнесла Солнышко и прижалась к ноге Вайолет. Та взглянула вниз, на сестру, и глаза ее наполнились слезами.
– Почему мы здесь? – сказала она. – Мы думали, если мы замаскируемся, это поможет нам выпутаться из неприятностей. Но сейчас наше положение еще хуже, чем раньше. Мы не знаем, что означают буквы Г. П. В. Не знаем, где сникетовское досье. И не знаем, действительно ли кто-то из наших родителей жив.
– Да, кое-чего мы не знаем, – сказал Клаус, – но это не значит, что надо отчаиваться. Мы еще выясним то, чего не знаем. Мы что угодно можем выяснить.
Вайолет улыбнулась сквозь слезы:
– Ты говоришь так, будто ты исследователь.
Средний Бодлер сунул руку в карман и вытащил очки.
– Я и есть исследователь, – сказал он и шагнул ко входу в шатер. – За работу!
– Гиди! – Солнышко хотела сказать что-то вроде «Чуть не забыла про газетную библиотеку!», и она последовала за старшими в палатку.
Как только Бодлеры вошли внутрь, они поняли, что Мадам Лулу успела основательно подготовиться к побегу вместе с ними, и им стало очень грустно при мысли, что она уже никогда не вернется сюда за приготовленными вещами. Гримировальный сундучок был уложен и стоял у самой двери. Ближе к буфету стоял картонный ящик с припасами на дорогу. А на стол, кроме нового, взамен разбитого хрустального шара и деталей разобранного ею на части устройства для молнии, лежал большой обрывок бумаги, порядком потрепанный, но, как сразу увидели Бодлеры, способный им помочь.
– Это карта, – сказала Вайолет. – Карта Мертвых гор. Значит, и она была среди ее бумаг.
Клаус надел очки и внимательно всмотрелся в карту.
– Там в это время года должно быть здорово холодно, – сказал он. – Я и не подозревал, что там такая высота над уровнем моря.
– Не важно, какая высота, – прервала его Вайолет. – Ты можешь найти штаб, о котором упоминала Лулу?
– Попробую, – ответил Клаус. – Около Плоского перевала стоит звездочка. На легенде звездочкой отмечен лагерь.
– Легенда? – переспросила Солнышко.
– Вот эти мелкие знаки в углу карты называются легендой, – объяснил Клаус. – Видишь? Легенда разъясняет каждый значок, чтобы карта не была беспорядочным нагромождением знаков.
– А вот тут, на хребте Реомюра, – черный прямоугольник, – заметила Вайолет. – Видишь? К востоку.
– Черный прямоугольник означает место зимней спячки зверей, – отозвался Клаус. – В горах, видно, немало медведей. Гляди, вокруг Тихих родников пять таких мест, и настоящее скопление их на вершине Пустого пика.
– И еще вот тут, – показала Вайолет, – где Главный перекресток ветров. Тут, кажется, Мадам Лулу пролила кофе.
– Главный перекресток ветров! – повторил Клаус.
– Г. П. В.! – крикнула Солнышко.
Бодлеры впились глазами в карту. Главный перекресток ветров находился высоко в Мертвых горах, где, вероятно, было холоднее всего. Там брал начало Порченый поток и, спускаясь вниз, петлял крупными извивами через все Пустоши, уходя к морю. Зимних спячек на карте было отмечено множество. В центре же долины, где сходились вместе четыре горных прохода и где, похоже, Лулу капнула кофе, никаких отметок не было.
– Как ты думаешь, этот перекресток имеет какой-то особый смысл? – спросила Вайолет. – Или буквы «Г. П. В.» здесь опять случайное совпадение, как и повсюду, где бы мы с ними ни сталкивались?
– Я все время думал, что буква «В» происходит от слова «волонтеры», – сказал Клаус. – Ведь именно эти буквы стоят на страничке из дневников Квегмайров, и то же самое нам говорил Жак Сникет.
– Уинноу? – спросила Солнышко, желая сказать «Где же тут может быть штаб? На карте больше нет никаких пометок».
– Ну, если Г. П. В. – тайная организация, – заметила Вайолет, – тогда вряд ли ее нанесли на карту.
– Или же ее пометили каким-то тайным способом, – предположил Клаус и нагнулся пониже, изучая пятно. – Может быть, это не случайное пятно, а тайный знак. Может, Мадам Лулу нарочно капнула здесь кофе, чтобы только она одна могла найти штаб, и больше никто.
– Наверно, придется нам туда ехать, – со вздохом проговорила Вайолет, – и выяснять все на месте.
– А каким образом мы туда попадем? – спросил Клаус. – Мы же не знаем, где приводной ремень.
– Чего-то у нас, возможно, и не хватает, – возразила Вайолет, – но это не значит, что мы должны сдаться. Я сумею соорудить что-нибудь еще.
– Ты говоришь так, будто ты изобретатель, – заметил Клаус.
Вайолет улыбнулась и достала из кармана ленту.
– Я и есть изобретатель, – ответила она. – Я тут осмотрюсь, поищу, нет ли чего-нибудь полезного, чтобы использовать. А ты, Клаус, посмотри под столом газетную библиотеку.
– Тогда придется вылезти из общей одежды, – заметил Клаус, – делать разное одновременно мы не сможем.
– Ингреди, – вставила Солнышко, желая сказать «А я пока пороюсь в съедобном ящике, проверю, все ли тут есть для приготовления пищи».
– Хорошая мысль, – одобрила Вайолет. – Надо поторопиться, пока нас никто не нашел.
– Вот вы где! – раздался голос у входа, и Бодлеры вздрогнули.
Вайолет поспешно сунула ленту в карман, Клаус снял очки, и тогда только они повернулись лицом к двери, не боясь себя выдать. В дверях, обняв друг друга за талию, стояли рядышком Граф Олаф и Эсме, лица у них были усталые, но радостные, как будто это двое родителей вернулись домой после рабочего дня, а не злодей и его подружка-интриганка явились в Гадальный шатер после того, как провели весь день, организуя агрессивное зрелище. Эсме Скволор сжимала в руке букетик плюща, очевидно поднесенный ей дружком, а Граф Олаф держал в руке зажженный факел, горевший так же ярко, как его злобные глаза.
– А я-то вас обоих везде ищу, – сказал он. – Что вы тут делаете?
– Мы решили дать всем уродам возможность присоединиться к нам, – вставила Эсме, – хоть вы и не проявили большой храбрости у львиной ямы.
– С вашей стороны очень любезно пригласить нас, – быстро ответила Вайолет, – но зачем вам в труппе такие трусы, как мы?
– Отчего же? – Граф Олаф гадко улыбнулся. – Мы теряем помощников одного за другим, так что всегда полезно иметь лишнюю парочку в запасе. Я даже пригласил продавщицу из фургона с сувенирами присоединиться к нам, но она слишком озабочена своими статуэтками и шляпами и не поняла, что подвернулся благоприятный случай.
– А кроме того, – вставила Эсме, поглаживая Олафа по голове, – у вас нет выбора. Мы собираемся сжечь лагерь Карнавал Калигари подчистую, чтобы уничтожить все следы нашего пребывания. Бóльшая часть палаток уже горит, посетители и работники карнавала разбежались. И если вы не присоединитесь к нам, то куда вы денетесь?
Бодлеры в унынии переглянулись.
– Пожалуй, вы правы, – проговорил Клаус.
– Разумеется, правы, – подтвердила Эсме. – А теперь выходите отсюда и помогите нам уложить багажник.
– Погоди, – остановил ее Граф Олаф и подошел к столу. – Это что? – спросил он. – Похоже на карту.
– Это и есть карта, – признался Клаус, вздыхая. Он пожалел, что не спрятал ее в карман. – Карта Мертвых гор.
– Мертвых гор? – переспросил Граф Олаф, с жадностью разглядывая карту. – Как раз туда нам и надо! Еще Лулу говорила: если кто-то из Бодлеров-родителей жив, то прячется именно там! А штаб тут обозначен?
– Я думаю, эти черные прямоугольники и есть штаб, – сказала Эсме, заглядывая Олафу через плечо. – Уж в картах я хорошо разбираюсь.
– Нет, они означают площадку для лагеря, – поправил ее Граф Олаф, взглянув на легенду. И тут же лицо его расплылось в улыбке. – Постойте. – Он показал на пятно, которое только что рассматривали Бодлеры. – Давненько я его не видел. – И он погладил свой костлявый подбородок.
– Вот это коричневое пятнышко? – спросила Эсме. – Да ты его сегодня утром видел.
– Это пятно – специальный код, – объяснил Граф Олаф. – Меня еще в детстве учили пользоваться им на картах. Пятном отмечают какое-нибудь тайное место, и никто на него внимания не обратит.
– Никто, кроме потрясающего гения, – заключила Эсме. – Значит, мы направимся к Главному перекрестку ветров?
– Г. П. В. – Граф Олаф хихикнул. – Вполне подходит. Хорошо, пошли. Есть тут еще что-нибудь полезное?
Бодлеры кинули быстрый взгляд на стол, под которым скрывалась газетная библиотека. За черной скатертью, вышитой серебряными звездами, находилась важнейшая информация, собранная Мадам Лулу для того, чтобы давать клиентам то, что они хотят. Дети знали, что в кипах газет заключаются всевозможные секреты, и они содрогнулись при мысли, как использовал бы эти секреты Граф Олаф, если бы обнаружил их.
– Нет, – ответил, помолчав, Клаус. – Больше ничего нет.
Граф Олаф нахмурился и, встав на колени, приблизил свое лицо к лицу Клауса. Даже и без очков Клаус разглядел, что Олаф давно не мыл свою единственную бровь, и почуял его дыхание.