– Думаю, ты лжешь, – сказал злодей и помахал зажженным факелом перед носом Клауса.
– Моя вторая голова говорит правду, – вступилась за брата Вайолет.
– А это что за продукты? – И Олаф показал на картонную коробку. – Разве еду ты не считаешь полезной в долгом путешествии?
Бодлеры с облегчением перевели дух.
– Гррр! – проворчала Солнышко.
– Чабо хвалит вас за проницательность, – сказал Клаус. – И мы тоже, мы не заметили коробки.
– На то я и босс, – заявил Граф Олаф, – я проницательный, и у меня прекрасное зрение. – Он рассмеялся противным смехом и сунул в руку Клаусу факел. – А теперь ты поджигаешь палатку, а потом несешь ящик с едой к машине. А ты, Чабо, идешь со мной, уж я найду, во что тебе вонзить зубы.
– Гррр, – с сомнением заворчала Солнышко.
– Чабо предпочла бы остаться с нами, – пояснила Вайолет.
– Чихать я хотел на то, что она предпочитает, – огрызнулся Олаф и, схватив младшую из Бодлеров, поднял ее двумя руками, точно арбуз. – Давай пошевеливайся.
Граф Олаф и Эсме Скволор вышли из палатки, унося Чабо, а старшие Бодлеры остались наедине с горящим факелом.
– Сперва вынесем ящик, – решил Клаус, – а палатку подожжем снаружи. Пламя ее в один миг охватит.
– Мы в самом деле послушаемся его приказа? – Вайолет снова бросила взгляд на стол. – Возможно, в архиве Лулу нашлись бы ответы на все наши вопросы.
– Боюсь, у нас нет выбора, – ответил Клаус. – Олаф сжигает весь карнавальный лагерь. Поехать с ним – наш единственный шанс попасть в Мертвые горы. У тебя уже нет времени что-то изобрести, а у меня – просмотреть архив.
– Мы могли бы найти кого-нибудь из работников карнавала и попросить помочь нам.
– Все считают нас либо уродами, либо убийцами, – сказал Клаус. – Иногда я и сам так считаю.
– Если мы присоединимся к Олафу, – проговорила Вайолет, – мы можем еще больше стать похожи на уродов и убийц.
– Но если не присоединимся, – возразил Клаус, – то куда нам деваться?
– Не знаю, – печально ответила Вайолет. – Но ведь наше поведение нельзя считать правильным, правда?
– Опять сплошной сумбур, как говорила Оливия.
– Может, и так, – согласилась Вайолет.
Неуклюжей походкой она подошла с братом к картонному ящику и подняла его. И так – Клаус с факелом в руке – они покинули Гадальный шатер в последний раз.
Когда они вышли наружу, им показалось, что настал поздний вечер – никакой синевы знаменитых закатов Пустошей, в воздухе было черно. Но тут же Вайолет с Клаусом догадались, что воздух наполнен дымом. Оглядевшись, они увидели горящие палатки и фургоны, как и предупреждал Граф Олаф, и в небо вздымались черные столбы дыма. Последние застрявшие на карнавале посетители бежали, спасаясь от олафовского вероломства, а подальше слышался панический рев оказавшихся в ловушке львов.
– Такой вид агрессивности мне не нравится! – крикнул пробегавший мимо и кашлявший от едкого дыма прыщавый мужчина. – Мне больше нравится, когда другие подвергаются опасности!
– Мне тоже! – отозвалась репортерша из «Дейли пунктилио», бежавшая рядом с ним. – Олаф мне сказал, что пожар устроили Бодлеры! Я так и вижу заголовок: «Бодлеры продолжают преступную деятельность!»
– Что же это за дети, которые творят такие ужасы? – задал вопрос прыщавый, но ответа Вайолет с Клаусом не расслышали из-за окрика Графа Олафа.
– Эй, двухголовый урод, поторапливайся! Если сейчас же не явишься, мы уедем без тебя!
– Гррр! – в отчаянии зарычала Солнышко.
Услышав поддельный голос младшей сестры, старшие Бодлеры бросили горящий факел в Гадальный шатер и кинулись бежать на голос Олафа, даже не обернувшись. Хотя если бы они и обернулись, то ничего бы не увидели: вокруг было уже столько огня и дыма, что лишняя горящая палатка разницы не делала. Разница заключалась в одном: тогда бы они знали, что этот пожар отчасти их собственных рук дело, иначе говоря, они приняли участие в вероломстве Графа Олафа. Но хотя ни Вайолет, ни Клаус не увидели этого собственными глазами, в душе они это знали и едва ли могли когда-нибудь забыть.
Завернув за угол, старшие Бодлеры увидели, что олафовские приспешники собрались в ожидании около длинного черного автомобиля, припаркованного перед фургоном уродов. Хьюго, Колетт и Кевин уже втиснулись на заднее сиденье вместе с двумя напудренными женщинами, Эсме Скволор сидела впереди, держа Солнышко на коленях. Крюкастый взял у старших Бодлеров ящик с продуктами и бросил его в багажник, а Граф Олаф указал на прицеп хлыстом, который стал намного короче и неровным по краям.
– Вы двое поедете там, – распорядился он. – Мы прицепим фургон уродов к автомобилю.
– Разве нет места в машине? – нервно спросила Вайолет.
– Не говори ерунды, – с насмешкой отрезал крюкастый. – Там и без вас тесно. Хорошо еще Колетт может свернуться клубком и лечь у нас в ногах.
– Чабо уже сжевала часть моего хлыста, так что его мы используем вместо веревки, – продолжал Граф Олаф. – Я привяжу фургон к автомобилю двойным скользящим узлом, и мы поедем прямо на закат.
– Простите, – сказала Вайолет, – я знаю узел, который называется «язык дьявола». По-моему, он будет держать лучше.
– Если я правильно запомнил карту, – вставил Клаус, – мы должны взять курс на восток, пока не доберемся до Порченого потока, так что ехать надо в сторону, противоположную закату.
– Да, да, да, – быстро отозвался Граф Олаф. – Я это и хотел сказать. Привязывайте фургон сами, если хотите. Я пойду заводить мотор.
Олаф швырнул Клаусу веревку, а крюкастый опять нырнул в багажник и вытащил оттуда два мобильных телефона, которые дети помнили с тех пор, как жили в доме у Олафа.
– Берите один. – Крюкастый вложил трубку в руку Вайолет. – Мы позвоним, если понадобится что-то вам сообщить.
– Быстрее! – рявкнул Граф Олаф, забирая второй телефон. – От дыма уже дышать нечем.
Злодей и его сообщники забрались в машину, а Вайолет и Клаус, встав на колени, начали привязывать фургон.
– Прямо не верится, что я завязываю этот узел, чтобы помочь Графу Олафу, – проговорила Вайолет. – Такое чувство, будто я со своим изобретательским мастерством участвую в чем-то скверном.
– Мы все участвуем, – мрачно отозвался Клаус. – Солнышко использовала свои зубы, чтобы превратить хлыст в веревку, а я использовал свое умение разбираться в картах, чтобы указать Олафу верное направление.
– По крайней мере, мы тоже туда попадем, – сказала Вайолет, – а там нас, может быть, ждет кто-то из родителей. Готово, узел завязан. Лезем в фургон.
– Лучше бы мы ехали вместе с Солнышком, – вздохнул Клаус.
– Мы и едем, – отозвалась Вайолет. – Не тем способом, каким хотели, но все-таки мы попадем в Мертвые горы, а это главное.
– Будем надеяться, – пробормотал Клаус, и они с сестрой забрались в фургон уродов и закрыли за собой дверь.
Граф Олаф завел мотор, и фургон, подпрыгивая, двинулся вслед за автомобилем, удаляясь от Карнавала Калигари. Над головой у детей раскачивались гамаки, сбоку поскрипывала вешалка с одеждой, узел, завязанный Вайолет, выдержал, и машина с фургоном начали путь в том направлении, куда указал Клаус.
– Надо хотя бы устроиться поудобнее, – сказала Вайолет. – Ехать будем долго.
– По крайней мере, всю ночь, – подтвердил Клаус, – а возможно, и почти весь следующий день. Надеюсь, они сделают остановку и поделятся едой.
– Может, позднее мы приготовим горячий шоколад, – добавила Вайолет.
– С корицей. – Клаус улыбнулся, вспомнив рецепт Солнышка. – А пока чем нам заняться?
Вайолет вздохнула, они с братом уселись на стул, и Вайолет положила голову на стол. Стол слегка трясся, в то время как фургон углублялся в Пустоши. Вайолет положила мобильник рядом с комплектом домино.
– Давай просто посидим и подумаем, – предложила она.
Клаус кивнул, и оба они сидели и думали остаток вечера, а между тем автомобиль увозил их все дальше и дальше от горящего лагеря. Вайолет пыталась представить себе, как выглядит штаб Г. П. В., и надеялась, что там они обнаружат кого-то из родителей. Клаус пытался представить себе, о чем сейчас разговаривают между собой Олаф с труппой, и надеялся, что Солнышко не слишком напугана. И оба размышляли обо всем, что произошло на Карнавале Калигари, и гадали, правильно или нет они поступали. Они замаскировались, чтобы найти ответы на вопросы, но ответы сейчас горели под столом у Мадам Лулу, и газетная библиотека обратилась в золу. Они подстрекали своих сотоварищей найти себе другую работу, где бы их не считали уродами, и вот теперь те присоединились к преступной группе Графа Олафа. Они также обещали Мадам Лулу взять ее с собой, чтобы она помогла им найти Г. П. В. и снова стала благородным человеком, но она упала в яму со львами и стала их кормом. Вайолет и Клаус раздумывали над всеми своими неприятностями и гадали, вызваны ли они простым невезением, или же это отчасти дело их собственных рук. Мысли были не самые приятные, и все же сидеть вот так и думать было куда приятнее, чем скрываться и лгать и лихорадочно строить планы. Сидеть просто так и думать было спокойно, даже когда фургон слегка накренился – они достигли Мертвых гор и начали взбираться вверх. Было так спокойно просто сидеть и думать, что Вайолет и Клаусу показалось, будто они проснулись от долгого сна, когда в мобильнике вдруг раздался голос Графа Олафа.
– Вы там? – спросил Олаф. – Нажмите красную кнопку и говорите!
Вайолет протерла глаза и схватила трубку, держа ее так, чтобы брат тоже все слышал.
– Мы тут, – ответила она.
– Отлично, я как раз хочу вам сказать, что я узнал от Мадам Лулу кое-что еще.
– Что же вы узнали? – спросил Клаус.
Наступило молчание, потом дети услышали в аппарате взрыв жестокого смеха.
– Я узнал, что вы – Бодлеры! – торжествующе вскричал Граф Олаф. – Вы, трое щенков, последовали за мной и дурачили меня своими мерзкими переодеваниями. Но меня вам не перехитрить!
Олаф опять захохотал, но на фоне его смеха брат и сестра расслышали другие звуки, от которых их затрясло, как фургон: Солнышко тихонько скулила от страха.