Как только клейкая смесь пролилась на колеса, движение их тотчас же сделалось менее стремительным. Думаю, и вы бы утратили прыть, окажись у вас под ногами зыбучие пески или тесто.
Фургон катился все медленнее, колеса кружились менее и менее ожесточенно, и Бодлеры смогли ненадолго перевести дух.
– Получилось! – радостно крикнул Клаус.
– Да, но мы еще не все сделали.
Вайолет подошла к перевернутому в сутолоке вверх ногами небольшому столику. Когда Бодлеры жили в Шатре уродов, они иногда использовали этот столик. За ним, например, можно было спокойно посидеть и обсудить свои дальнейшие планы. Однако здесь, в Мертвых горах, столик пригодился совсем для другой цели. Вайолет подтащила его к открытой двери фургона.
– Вот сейчас, когда фургон замедлил ход, попробуем использовать столик вместо тормоза, – сказала она.
Клаус выплеснул остатки вязкой смеси из кувшина и повернулся к сестре.
– Каким образом? – спросил он.
Однако ответ был уже не нужен. Вайолет легла на пол и, подняв столик за ножки, протолкнула его в дверь фургона и, не выпуская из рук, принялась волочить по земле. Раздались скрип, треск, и столик бешено затрясся в руках у Вайолет, но она продолжала крепко держать его, заставляя ножки процарапывать каменистую землю и все сильнее тормозить фургон. Качание из стороны в сторону стало более плавным, и падающие сверху предметы, оставшиеся от артистов карнавала, ударившись об пол, уже не разлетались на мелкие части. Издав последний стон, фургон остановился, и мгновенно наступила тишина. Высунувшись еще дальше из двери, Вайолет заклинила столиком одно из передних колес, чтобы не дать фургону снова прийти в движение, после чего поднялась на ноги и посмотрела на брата.
– Мы своего добились, – сказала она.
– Не мы, а ты, – возразил Клаус. – Это целиком твоя идея. – Он поставил кувшин на пол и обтер руки свалившимся с полки полотенцем.
– Не отставляй далеко кувшин, – предупредила Вайолет, оглядев искалеченный фургон. – Надо забрать с собой как можно больше нужных вещей. Придется что-то придумать, что-нибудь сделать, чтобы фургон двигался наверх, а не вниз, если мы хотим спасти Солнышко.
– И добраться до штаба, – добавил Клаус. – Карта, что мы нашли, осталась у Олафа, но я помню, штаб находится на Главном перекрестке ветров, у истоков Порченого потока. Там, должно быть, очень холодно.
– Да, но тут у нас полно одежды. Возьмем сейчас, сколько сможем, и снаружи, у фургона, отберем самое необходимое.
Клаус кивнул, снова подобрал с пола кувшин и несколько вещей из груды, наваленной прямо на маленькое зеркало Колетт.
Вайолет, помимо большого хлебного ножа, тащила три толстых теплых пальто и укулеле – маленькую гавайскую гитару с четырьмя струнами. Ступая по скрипучему дощатому полу, Бодлеры выбрались наружу в сплошной туман, скрывающий голый, безжизненный пейзаж. И тут только они поняли, как крупно им повезло.
Фургон остановился на самом краю уступа одной из странных квадратных вершин горного хребта. Мертвые горы здесь напоминают лестницу, вверх уходящую за облака, а вниз – в пелену густого серого тумана. Если бы фургон продолжил, не останавливаясь, свой путь, Бодлеры вверх тормашками полетели бы сквозь туман до следующей ступени лестницы где-то далеко-далеко внизу. По одну сторону фургона дети сразу же разглядели воды Порченого потока. Они были какого-то необычайного черно-серого цвета, будто речка разлившейся нефти. Медленно и лениво стекала она по склону горы.
И если бы вдруг фургон опрокинулся и покатился в сторону Порченого потока, дети захлебнулись бы в темной зловонной жиже.
– Похоже, тормоз сработал вовремя, – тихо сказала Вайолет. – Куда бы ни скатился фургон, в любом случае нам был бы конец.
Клаус кивнул в знак согласия и оглядел голые, пустынные горы вокруг.
– Трудно будет вывести отсюда фургон, – сказал он. – Придется тебе изобретать какое-то подобие руля.
– И мотора, – ответила Вайолет. – Но на это потребуется время.
– У нас нет времени. Если мы не поспешим, Граф Олаф будет уже далеко и мы никогда не найдем Солнышко.
– Мы найдем ее, – уверенно сказала Вайолет, бросив на землю вещи, которые держала в руках. – Давай вернемся в фургон и поищем…
Но Вайолет так и не успела сказать, что она хотела найти, так как ее слова были прерваны ужасающим хрустом, словно что-то где-то треснуло. Казалось, это застонал фургон, который затем медленно покатился к обрыву. Взглянув вниз, Бодлеры увидели, что колеса раздавили столик и теперь уже ничто не могло помешать движению фургона. Медленно и неуклюже он катился вперед, волоча за собой гамаки. Когда он докатился до края, Клаус нагнулся, с тем чтобы попытаться удержать фургон, но Вайолет остановила брата.
– Фургон слишком тяжелый, – сказала она. – Мы не сможем его спасти.
– Значит, нам остается стоять и смотреть, как он падает?! – закричал Клаус.
– Он потащит нас за собой.
Клаус понимал, что сестра права, но уж очень ему не хотелось расставаться с тормозным парашютом, изобретением Вайолет.
Когда сталкиваешься с неподвластной тебе ситуацией, трудно смириться с тем, что ты ничего не можешь сделать. Потому и для Бодлеров было нелегко стоять и смотреть, как фургон скатывается за край уступа. Последнее, что они слышали, был скрип задних колес о камни, а потом фургон исчез из виду в абсолютной тишине. Бодлеры прошли вперед и, дойдя до обрыва, заглянули вниз: все вокруг тонуло в тумане и фургон, призрачный прямоугольник, таял на глазах, уменьшаясь в размере.
– Почему мы не слышали, как он рухнул? – спросил Клаус.
– Тормозной парашют задерживает его. Подождем.
Не прошло и нескольких секунд, как снизу раздался глухой звук. Бум! – и фургон встретил свой роковой час.
Бодлеры ничего не видели в густом тумане, но они понимали, что фургон и все, что было в нем, погибло навсегда. И мне потом тоже ничего не удалось найти, никаких следов, хотя я много месяцев шаг за шагом обшаривал эту местность, имея при себе лишь фонарь и словарь рифм, чтобы не одичать.
Очевидно, такова уж была моя судьба – после бессчетных ночных сражений со снежными комарами и неустанной мольбы о том, чтобы не сели батарейки в фонаре, мне так и не суждено было найти ответ на некоторые мучающие меня вопросы.
Судьба похожа на малопосещаемый ресторан, набитый странными официантами, которые приносят вам то, что вы не заказывали и просто не любите.
Бодлеры были совсем юными, судьба уготовила им счастливое детство вместе с родителями в бодлеровском особняке, но теперь у них не было ни особняка, ни родителей. Когда они посещали Пруфрокскую подготовительную школу, они считали, что им надлежит окончить ее вместе с их друзьями Квегмайр, однако они давно уже не видели ни школы, ни тройняшек. И только что, какие-то минуты назад, казалось, что Бодлерам суждено угодить прямо с вершины горы в бурлящие воды Порченого потока.
Вайлет и Клаус жались друг к другу, чувствуя, как ледяной ветер с Мертвых гор задувает на малохоженой дороге, и мурашки пробегали у них по коже. Они глядели, стоя у края вершины, на темные бурлящие воды Порченого потока, потом перевели взгляд вниз, в густой туман, и наконец посмотрели друг на друга и вздрогнули: на этот раз им удалось избежать таинственных происков судьбы, но они со страхом думали о том, что ждало их впереди.
Глава вторая
ПОСЛЕДНИЙ раз взглянув на туманную вершину, Вайолет вытащила из вороха одежды одно из трех толстых пальто и надела на себя.
– Ты тоже выбери себе какое-нибудь, – посоветовала она Клаусу. – Здесь холодно, а выше будет еще холоднее. Судя по всему, штаб-квартира находится высоко в горах. Пока мы до нее доберемся, постепенно натянем на себя все, что есть, вплоть до последней нитки.
– Непонятно только, как мы туда попадем, – сказал Клаус. – Мы даже не знаем, далеко ли отсюда Главный перекресток ветров, притом что наш фургон безвозвратно погиб.
– Давай-ка лучше посмотрим, что у нас тут осталось. Может быть, я что-нибудь смастерю из того, что имеется.
– Хорошо бы, – вздохнул Клаус. – Солнышко увозят все дальше и дальше от нас, а без транспорта нам ее никогда не догнать.
Клаус разложил на земле все, что они взяли из фургона, и надел пальто, пока Вайолет перебирала вещи. Оба Бодлера быстро поняли, что в нынешнем их положении о транспорте и мечтать не приходится, имея в виду, что транспорт нельзя смастерить из одежды и разных мелких вещей, принадлежавших ранее обитателям Шатра уродов. Вайолет снова подвязала лентой волосы и, нахмурившись, смотрела на остатки спасенного ими имущества. В кучке Клауса был кувшин, все еще липкий от смеси, которую тот выплеснул на колеса, чтобы затормозить фургон, маленькое зеркало Колетт, шерстяное пончо и футболка с эмблемой Карнавала Калигари, а в кучке Вайолет – большой нож для резки хлеба, укулеле и еще одно пальто. Но даже Клаус, не столь склонный к технике, как его сестра, не верил, что всех этих вещей хватит на то, чтобы соорудить хоть какую-нибудь колымагу и переправить двоих детей через Мертвые горы.
– Я, наверное, смогла бы высечь искру, постучав друг о дружку два камня, – предложила Вайолет, оглядывая тонущие в тумане окрестные горы. – А то давай поиграем на укулеле и одновременно будем бить в глиняный кувшин. Может, кто-нибудь услышит шум и придет нам на помощь.
– Но кто его услышит? – Клаус поглядел на сгустившийся туман. – Мы не видели и намека на живое существо, пока ехали в фургоне. Путь через Мертвые горы напоминает мне стихотворение про малохоженую дорогу, которое когда-то попало мне в руки.
– А у этого стихотворения счастливый конец? – спросила Вайолет.
– Как тебе сказать? Он счастливый и в то же время несчастливый. Какой-то двусмысленный. Ну а сейчас соберем вещи и возьмем их с собой.
– Возьмем с собой? – удивилась Вайолет. – Мы даже не знаем, куда идти, не знаем, как добраться до места.
– Конечно знаем, – прервал сестру Клаус. – Порченый поток начинается с источника высоко в горах и потом, петляя, пробивается через Главный перекресток ветров, где находится штаб-квартира. Это, может быть, и не самый скорый или легкий путь, но, если подняться в горы, следуя за ручьем, он приведет нас прямо туда, куда нам надо попасть.