– На это уйдет несколько дней, – сказала Вайолет. – У нас нет карты для такого путешествия, нет еды, нет воды, нет палаток, нет спальных мешков, нет вообще никакого походного снаряжения.
– Спать можно в любом укрытии, а всю эту одежду использовать как одеяла. Я видел на карте несколько пещер, куда дикие звери приходят зимовать, – сказал Клаус.
Стоя на ледяном ветру, Бодлеры почувствовали, как по их спинам пробежала дрожь. Малоприятной казалась и сама мысль о том, что им предстоит еще много часов бродить по горам в поисках пещеры, где, закутавшись в чужую одежду, провести ночь по соседству с каким-нибудь хищником.
Детям, конечно, хотелось бы путешествовать по горам в теплом быстроходном автомобиле и в мгновение добраться до младшей сестры, вместо того чтобы искать какие-то мифические малохоженые тропы. Любое нетерпеливое желание, такое, например, как потягивать пунш из бокала или же, отбросив в сторону медвежью шкуру, получить доступ к потайной двери в полу, всего лишь способ убить время, перед тем как погасят свечки на именинном торте, разрежут и разложат по тарелкам гостям. Но Бодлеры знали, что в этом случае надо прежде всего перестать хотеть что-то несбыточное и, не медля, отправиться в дорогу. Клаус сунул зеркало Колетт и укулеле в большие, глубокие карманы пальто, а в руки взял только кувшин и пончо. Вайолет спрятала в карман хлебный нож, а из отложенных вещей захватила футболку и третье пальто. Последний раз оглянувшись на след, оставленный колесами фургона, когда он кувырком летел с вершины горы, дети двинулись вверх по течению Порченого потока.
Если вам доводилось путешествовать с кем-то из членов вашей семьи и вместе проходить большие расстояния, не секрет, что иногда вы с большой охотой разговаривали со своим спутником, а нередко хотелось и помолчать. В начале пути Бодлеры находились именно в таком молчаливом настроении. Они поднимались вверх по горным склонам в направлении штаба, до которого им не терпелось добраться как можно скорее. Они слушали вой горного ветра, низкий немелодичный звук, будто кто-то усердно свистит над горлышком пустой бутылки. Странный резкий звук издавали рыбы, головы их торчали повсюду из темных вод потока, но путешественники по-прежнему шли молча, погруженные каждый в свою думу.
Мысли Вайолет блуждали далеко – она думала о времени, проведенном с Клаусом и Солнышком в Городе Почитателей Ворон. Тогда как раз был убит таинственный человек по имени Жак Сникет, и в его убийстве обвинили детей. Им удалось избежать тюрьмы и спасти своих друзей, Дункана и Айседору Квегмайр, от когтей Графа Олафа. Но в последний момент их разлучили с двумя тройняшками, которых увез автономный летучий дом, сконструированный человеком по имени Гектор. И с той поры никто из Бодлеров больше не видел ни Гектора, ни Квегмайров. Вайолет не знала, смогли ли они избежать опасности и установить контакт с секретной организацией, которую они же и обнаружили. Организация сокращенно называлась Г. П. В. Бодлеры так и не выяснили, чем она занимается и как расшифровываются эти три буквы. Дети думали, что штаб на Главном перекрестке ветров может оказаться полезным и им удастся что-то узнать, но сейчас, когда старшие Бодлеры брели по горной дороге вдоль Порченого потока, они не были уверены, что когда-нибудь найдут ответы на мучившие их вопросы.
Клаус тоже думал о Квегмайрах, о том, как они впервые встретились с ними в Пруфрокской подготовительной школе. Многие из учеников этой школы вели себя по-свински по отношению к трем осиротевшим Бодлерам. Особенно старалась одна очень скверная девчонка по имени Кармелита Спатс, но Айседора и Дункан были бесконечно добры к ним, и вскоре Бодлеры и Квегмайры стали неразлучны, что здесь означает «стали близкими друзьями». Причиной такой тесной дружбы, очевидно, была схожесть их судеб: Бодлеры, как и Квегмайры, потеряли родителей, а Квегмайры еще и брата-тройняшку по имени Куигли. Клаус, думая об этой трагедии, даже чувствовал себя немножко виноватым из-за того, что кто-то из их родителей, возможно, остался в живых. Среди бумаг, найденных Бодлерами, была фотография родителей, стоящих рядом с Жаком Сникетом и еще каким-то незнакомым человеком. На обороте была надпись: «Основываясь на фактах, обсуждаемых на странице девять, эксперты подозревают, что в пожаре, скорее всего, уцелел один человек, однако местонахождение оставшегося в живых неизвестно». Именно этот документ и лежал у Клауса в кармане вместе с клочками записей из блокнотов Дункана и Айседоры, которые тройняшки успели передать Бодлерам.
Идя рядом с сестрой, Клаус думал о загадке Г. П. В. и о том, как самоотверженно Квегмайры старались помочь им раскрыть окружавшую их тайну. Он так глубоко погрузился в свои размышления, что не слышал Вайолет, когда та обратилась к нему с вопросом. Он с недоумением смотрел на нее, словно никак не мог стряхнуть с себя долгий путаный сон.
– Клаус, – сказала Вайолет, – когда мы были еще в фургоне, ты хотел о чем-то меня спросить, перед тем как мы собрались испробовать наше изобретение. Но я тебя тогда не могла выслушать. Что это был за вопрос?
– Не помню, – признался Клаус. – Я просто хотел что-то сказать на случай, если… ну, в общем, если у нас что-то сорвется. – Он со вздохом посмотрел на быстро темнеющее небо. – А еще я не помню, что я напоследок сказал Солнышку. Кажется, мы тогда были в палатке Мадам Лулу, а может быть, уже садились в фургон. Знал бы я, что Граф Олаф собирается увезти ее, я сказал бы ей что-нибудь очень-очень хорошее. Похвалил за сваренный ею горячий шоколад или за то, как она в маскарадном костюме замечательно сыграла свою роль, словно настоящая артистка.
– Ты ей это все скажешь, когда мы увидим ее снова.
– Надеюсь, – печально откликнулся Клаус. – Но мы так сильно отстали от Олафа с его труппой.
– Зато мы знаем, куда идти. И знаем, что ни один волосок не упадет с головы Солнышка. Граф Олаф уверен, что мы с тобой погибли в фургоне, и теперь ему нужна Солнышко, чтобы зацапать бодлеровское наследство.
– Да, скорее всего, он ее не тронет, – согласился Клаус. – Но, боюсь, она ужасно напугана. И все же, надеюсь, она верит, что мы придем за ней.
– Я тоже, – ответила Вайолет.
Некоторое время они шли молча, и тишину нарушали только ветер с гор да странное хриплое бульканье рыб.
– Мне кажется, у здешних рыб проблемы с дыханием. – Клаус указал пальцем на Порченый поток. – В этой воде, видимо, есть что-то такое, что заставляет их кашлять.
– Может быть, эта вода не всегда такого жуткого цвета. Что способно превратить нормальную воду в серо-черную слизь? – спросила Вайолет.
– Железная руда. – Клаус задумался, пытаясь вспомнить, что было об этом в книге о защите природы на больших высотах, которую он прочел в десятилетнем возрасте. – Не исключено также, что это глинистые отложения. Они разрыхляются в результате землетрясений или других геологических катастроф. Или же просто загрязнение. Вполне вероятно, что где-то неподалеку чернильная фабрика или лакричный[36] завод.
– Может быть, в Г. П. В. кто-нибудь разъяснит нам, когда мы доберемся до штаба, в чем тут дело, – сказала Вайолет.
– А может быть, один из наших родителей, – совсем тихо добавил Клаус.
– Мы не должны на это надеяться, – сказала Вайолет. – Если даже кто-нибудь из родителей и выжил после пожара, а штаб Г. П. В. действительно находится на Главном перекрестке ветров, мы все равно не знаем, увидим ли мы их, когда наконец попадем туда.
– А что плохого в том, что мы не теряем надежды? Идем вдоль Порченого Потока вслед за преступным негодяем, пытаемся спасти сестру и найти штаб секретной организации. Хотелось бы сохранить при этом хотя бы маленькую толику надежды. Именно сейчас она нам совсем не помешает.
Вайолет неожиданно остановилась:
– Лишняя одежда нам тоже не помешает. Постепенно холодает.
Клаус с готовностью протянул сестре пончо.
– Что предпочитаешь: это пончо или свою футболку? – спросил он.
– Пончо, если не возражаешь. С меня хватило Шатра уродов, и я вовсе не хочу рекламировать Карнавал Калигари.
– Я тоже не жажду. – Клаус взял у Вайолет футболку с эмблемой. – Однако есть способ этого избежать.
Он вывернул футболку наизнанку и, чтобы не снимать пальто на ледяном ветру, дующем с Мертвых гор, натянул ее сверху. Вайолет тоже накинула пончо поверх пальто, и оно нескладно повисло на ней. Бодлеры посмотрели друг на друга и не могли удержаться от улыбки – так смешно и так нелепо они выглядели.
– Это ужаснее, чем полосатые костюмы, подаренные нам Эсме Скволор! – воскликнула Вайолет.
– Или чем кусачие свитеры, которые мы носили у мистера По. – Клаус имел в виду банкира, под чьей опекой находилось состояние Бодлеров. Правда, дети давно ничего о мистере По не слышали.
– Зато тепло, – сказала Вайолет. – Станет холоднее, будем по очереди надевать третье, ничейное пальто.
– Если кто-то из родителей окажется в штабе, ни мама, ни папа ни за что не узнают нас под несколькими слоями пальто. Вместо детей – две бесформенные кучи, – сказала Вайолет.
Бодлеры смотрели на заснеженные вершины, и у обоих слегка кружилась голова, не столько от громадной высоты пиков, сколько от бесконечных вопросов, как пчелы, жужжащих в мозгу: удастся ли им добраться до Главного перекрестка ветров вдвоем, без провожатых?
Что ждет Бодлеров в Г. П. В.? Не опередит ли их Граф Олаф? Что из себя представляет штаб? Как встретят их в Г. П. В.? Успеют ли они дойти до этой штаб-квартиры раньше Олафа? Найдут ли они Солнышко? Найдут ли одного из родителей?
Вайолет и Клаус молча смотрели друг на друга, и их била дрожь, пока Клаус не нарушил молчание, задав еще один вопрос, самый невероятный из всех.
– Как ты думаешь, кто из родителей выжил? – спросил он.
Вайолет только открыла рот, чтобы ответить, как новый вопрос свалился на Бодлеров. Вопрос был ужасный, и всякий, кто решился бы задать его, потом долго бы сожалел об этом. Однажды этот вопрос задал мой брат, после чего много недель его душили кошмары. А когда этот же вопрос задал мой сослуживец, он сразу почувствовал, что из-под ног уходит почва и он летит куда-то вниз, так и не услышав ответа. Когда-то очень давно и я дерзнул, хотя и робким голосом, задать все тот же злополучный вопрос одной женщине, а она вместо ответа взяла и надела на голову мотоциклетный шлем и завернулась в красный шелковый плащ. Вопрос звучит так: «Что это за зловещее белое облако крошечных жужжащих насекомых, летящее прямо на нас?» Мне не хочется вас огорчать, но ответ заключается в следующем: «Это хорошо слаженный рой злобных насекомых, известных как снежные комары. Живут они в холодных горных районах и любят просто так, без всякого повода, жалить людей».