Вайолет поднялась и взглянула ему через плечо.
– «…теры» – это, наверное, «волонтеры», а вот что значит «прибегнуть»?..
– «Воспользоваться», – подсказал Клаус. – Вот ты, например, прибегла к укулеле и вилкам. Понимаешь? Тут, наверное, написано, что, если безопасное место сгорит, они оставят какое-то послание… в главном противопожарном в…
– Ведре? – предположил Куигли. – Водосборе?
– Вторнике? – протянула Вайолет. – Вампире?
– Тут говорится, что его соответственным образом держат в тайне, – указал Клаус. – А это значит, что место, где хранится послание, посторонним не известно. Если бы речь шла, к примеру, о главном противопожарном водопаде, это бы значило, что сообщение спрятано в водопаде. Только спрятать что-то в водопаде очень трудно, и вряд ли волонтеры стали это делать. Где же еще можно было оставить сообщение так, чтобы оно не сгорело?
– Сгорело все, – вздохнула Вайолет. – Только поглядите на штаб. Тут ничего толком не осталось, разве что вход в библиотеку и…
– …и холодильник, – закончил Клаус. – Холодильник начинается на «х», – засомневалась Вайолет.
– Волонтеры оставили сообщение в единственном противопожарном вместилище, – объяснил Клаус уже на полпути к холодильнику. – Они точно знали, что холодильник ни в каком огне не сгорит.
– И что их враги вряд ли додумаются туда заглянуть! – обрадовался Куигли. – Ведь в холодильнике редко хранят действительно важные вещи!
Само собой, высказывание Куигли нельзя назвать безусловно истинным. В холодильник, как и в конверт, в полую статуэтку или в гроб, можно положить все, что угодно, и это может оказаться насущно необходимым в зависимости от того, как складываются ваши сиюминутные обстоятельства. Например, в холодильнике может храниться пузырь со льдом, который окажется насущно необходимым, если вы ранены. В холодильнике может храниться бутылка воды, которая окажется насущно необходимой, если вы умираете от жажды. Или в холодильнике может храниться корзинка клубники, которая окажется насущно необходимой, если какой-нибудь маньяк скажет вам: «Если вы немедленно не дадите мне корзинку клубники, я стукну вас вот этой огромной палкой!» Но когда Бодлеры и Куигли Квегмайр открыли холодильник, они не увидели там ничего, что могло бы помочь тому, кто ранен, умирает от жажды или спасается от помешанного на клубнике маньяка с огромной палкой, – вообще ничего сколько-нибудь важного. В холодильнике было почти пусто: там нашлась лишь всякая всячина, которую часто хранят в холодильниках, а используют редко, – в том числе баночка горчицы, миска оливок, три банки разного варенья, бутылка лимонного сока и одинокий корнишон в стеклянном кувшине.
– Тут ничего нет, – сказала Вайолет.
– Посмотри в ящике, – посоветовал Куигли, указывая на выдвижной ящик внизу холодильника, в котором обычно держат овощи и фрукты.
Клаус выдвинул ящик и вытащил из него огромный пучок какой-то зелени с кудрявыми листочками.
– Пахнет петрушкой, – заметил Клаус. – И вон ее сколько! А свежая-то какая!
– Громадный петрушечный веник, – пробормотал Куигли.
– Опять тайны, – вздохнула Вайолет, и на глазах у нее показались слезы. – Ничего у нас нет, кроме тайн. Мы не знаем, где Солнышко. Мы не знаем, где Граф Олаф. Мы не знаем, кто подавал нам знаки с вершины водопада и что нам пытались сказать, а теперь еще и пучок таинственной свежей петрушки в ящике таинственного холодильника. Я устала от тайн. Пусть нам кто-нибудь поможет!
– Мы и сами поможем друг другу, – возразил Клаус. – У нас есть твои изобретения, карты Куигли и мои исследования.
– И все мы очень начитанны, – добавил Куигли. – Этого достаточно, чтобы разгадать любую тайну.
Вайолет снова вздохнула и пнула что-то, лежавшее на обугленной земле. Это была фисташковая скорлупка, опаленная пламенем пожара, который уничтожил штаб.
– Как будто мы уже члены Г. П. В., – сказала она. – Подаем знаки, разгадываем шифры и находим загадочные предметы на пожарище…
– Как ты думаешь, гордились бы нами наши родители, – спросил Клаус, – если бы знали, что мы пошли по их стопам?
– Не знаю, – ответила Вайолет. – Ведь они держали Г. П. В. в тайне.
– Может быть, собирались рассказать нам когда-нибудь потом, – предположил Клаус.
– Или надеялись, что мы никогда не догадаемся, – возразила Вайолет.
– Я тоже все время об этом думаю, – сказал Куигли. – Если бы можно было вернуться в ту минуту, когда мама показала мне потайной ход под библиотекой, я бы спросил у нее, почему она хранила все эти секреты.
– Тайны, тайны, – грустно отозвалась Вайолет и посмотрела на скользкий склон.
Дело шло к вечеру, и замерзший водопад сверкал в меркнущем свете все слабее и слабее, словно бы время, оставшееся на то, чтобы взобраться на вершину и посмотреть, кто подает им знаки, стремительно уходило.
– Каждый из нас должен заняться разгадкой той тайны, которую ему разгадать легче всего, – сказала она. – Я заберусь на водопад и раскрою тайну Горючего Пурпурного Возжигателя, узнав, кто там и что ему нужно. Ты, Клаус, останься здесь, раскрой тайну главного противопожарного вместилища и попробуй понять, что за сообщение оставили волонтеры.
– А я помогу вам обоим, – подхватил Куигли, доставая свою лиловую записную книжку. – Книжку я оставлю Клаусу – вдруг она окажется ему полезной. А сам взберусь на водопад вместе с тобой, Вайолет, на случай, если тебе понадобится моя помощь.
– Ты уверен? – спросила Вайолет. – Ты столько уже сделал для нас, Куигли. Не надо больше рисковать жизнью.
– Если ты решишь отделиться от нас и отправиться искать брата и сестру, мы совсем не обидимся, – добавил Клаус.
– Какие глупости! – ответил Куигли. – Ведь эта тайна, какой бы она ни была, – наша общая. Разумеется, я буду вам помогать.
Бодлеры поглядели друг на друга и улыбнулись. В этом мире так редко приходится встречать человека, достойного доверия, который к тому же готов тебе помочь, и если удается найти такого человека, на душе становится тепло и уютно, даже если стоишь посреди открытой всем ветрам долины высоко в горах. А когда друг бодлеровских сирот тоже улыбнулся им в ответ, на миг показалось, будто все тайны уже разгаданы, хотя Солнышка по-прежнему с ними не было, а Граф Олаф по-прежнему гулял на свободе, и от заброшенного штаба Г. П. В. по-прежнему оставалось одно пепелище. И только уверенность в том, что нашелся такой человек, как Куигли Квегмайр, преисполнила Клауса и Вайолет ощущением, словно все шифры обрели смысл и все знаки легко прочитались.
Вайолет шагнула вперед, решительно постукивая по земле кошками-вилками, и взяла Куигли за руку.
– Спасибо за волонтерскую помощь, – сказала она.
Глава десятая
ВАЙОЛЕТ и Куигли осторожно прошли через замерзший пруд и наконец достигли низа водопада.
– Удачи! – крикнул им Клаус, который стоял у входа в сгоревшую библиотеку. Он тщательно протирал очки, как часто делал перед серьезными научными исследованиями.
– И тебе удачи! – ответила Вайолет, перекрывая вой горного ветра, и, оглянувшись на брата, вспомнила, как они с Клаусом пытались остановить летевший с горы фургон. Тогда Клаус хотел что-то ей сказать – на случай, если тормозной парашют и клейкая смесь не помогут. Сейчас, когда Вайолет предстояло взобраться на замерзший водопад и оставить брата на пепелище Г. П. В., у нее появилось такое же чувство. – Клаус… – произнесла она.
Клаус надел очки и улыбнулся сестре самой отважной своей улыбкой.
– Скажи то, что ты хочешь сказать, когда вернешься! – крикнул он.
Вайолет кивнула и постучала канделябром по льду. Она услышала глухое «Тум!», словно стучала по чему-то очень плотному.
– Начнем здесь, – сказала она Куигли. – Пристегни ремни.
Выражение «пристегни ремни», как вам, не сомневаюсь, известно, не всегда означает «закрепи какие-то ремни пуговицами, молниями, кнопками, крючками, пряжками и прочей галантереей». Иногда оно означает «приготовься к чему-то, что может оказаться трудным», а карабкаться по замерзшему водопаду посреди ветреной долины при помощи одного лишь канделябра и нескольких умело пристроенных вилок двум детям и вправду было очень трудно. У Вайолет и Куигли ушло несколько минут на то, чтобы приноровиться к изобретению Вайолет и втыкать вилки в лед настолько, чтобы не сорваться, но не настолько глубоко, чтобы застрять в замерзшем водопаде навсегда, и когда им обоим удавалось найти твердую опору, Вайолет тянулась как можно дальше вверх и простукивала лед канделябром, чтобы найти следующее надежное место. Первые несколько шагов они боялись, что взбираться по обледенелому склону таким образом будет просто невозможно, но время шло, и новоявленным альпинистам удавалось все лучше и лучше приспособиться к кошкам-вилкам и альпенштоку-канделябру, и в конце концов стало ясно, что изобретательские таланты Вайолет снова оказались на высоте, что здесь означает «помогли Вайолет Бодлер и Куигли Квегмайру взобраться на замерзший водопад после того, как они пристегнули ремни для трудного восхождения».
– Твое изобретение прекрасно работает, – крикнул снизу Вайолет Куигли. – Эти кошки-вилки просто чудо.
– Они действительно работают, – согласилась Вайолет, – однако давай пока не будем радоваться. Лезть еще далеко.
– Моя сестра как-то написала про это двустишие, – сказал Куигли и прочитал стихи Айседоры:
Станешь ликовать на полпути –
До конца рискуешь не дойти.
Вайолет улыбнулась и вытянула руку, чтобы простучать лед над головой.
– Айседора – хороший поэт, – заметила она, – и ее стихи не раз оказывались нам очень кстати. Когда мы были в Городе Почитателей Ворон, она натолкнула нас на мысль о том, где они с братом находятся, зашифровав сообщение в серии двустиший.
– Интересно, научилась она этому способу шифровки у Г. П. В. или сама придумала? – сказал Куигли.
– Не знаю, – задумчиво ответила Вайолет. – Они с Дунканом первыми рассказали нам о Г. П. В., но мне никогда не приходило в голову, что они могут входить в эту организацию. Однако, когда я об этом думаю, мне кажется, что этот шифр похож на тот, который использовала Тетя Жозефина. И та и другая зашифровали секретное послание в записке и ждали, когда мы догадаемся, что оно там есть. Может быть, все они были волонтерами. – Она вытащила левую кошку-ви