– Да. Полтора месяца назад, – продолжал Черкасов. – И советовался там, куда вы собираетесь идти, – в райкоме партии.
Девушки притихли.
– Извините, Сергей Николаич. Мы не знали… – проговорила Лена.
– Да ну что вы, девушки! – рассмеялся Румянцев. – Это замечательно, что вы так по-боевому настроены. Очень хорошо. Я думаю, Валентин Андреич, надо будущее партсобрание сделать открытым. Пусть комсомольцы придут. Вот тогда и поговорим, что называется, начистоту.
– Правильно, – кивнул Черкасов и посмотрел на часы. – А теперь – по местам. Без пяти семь, а вы еще здесь!
– Ой, бежим, девчата! – крикнула Лена, и девушки помчались по пустому коридору.
Черкасов и Румянцев, улыбаясь, смотрели им вслед.
В этот день Марина обработала двести десять корпусов.
Как и прошлый раз, он пролетел очень быстро: не успела как следует разработаться – уже обед, а послеобеденное время пронеслось еще быстрее. Вся работа прошла благополучно, если не считать непродолжительной остановки станка из-за замены резцов. Но два наладчика трудились споро, и через двадцать минут Марина уже крепила очередную деталь.
Мастер, бригадир и смежники остались довольны Мариной. Даже немногословный Николай Федорович, что работал на сложном револьверном станке в конце цеха, и то подошел к ней, посмотрел и улыбнулся своими лукаво-сердитыми глазами…
Один раз подходил Сергей Николаич, спрашивал про трудности и нравится ли ей здесь. Марина ответила, что трудности преодолимы, а понравилось ей на заводе сразу.
В этот день в обеденный перерыв девочки показали ей красный уголок и зал для собраний, сводили в сборочный цех, который поразил Марину.
После рабочего дня пошли на лекцию о международном положении. Большой зал ДК с трудом смог вместить всех желающих. Доклад был очень интересным, обстоятельным и подробным. Молодой широкоплечий докладчик с ежиком рыжеватых волос и красивым фотогеничным лицом говорил живо, серьезно и доходчиво. Он рассказал собравшимся о сложившейся на сегодняшний день международной обстановке, о внешней политике Советского Союза, а затем более подробно остановился на некоторых особенностях непростой ситуации на Ближнем Востоке.
Зал слушал внимательно.
Под конец докладчик, все так же обстоятельно, ответил на все вопросы, поблагодарил слушателей и обещал приехать через месяц с новой лекцией, чем вызвал аплодисменты.
– Молодец! – шепнула Лена Марине, вставая и громко хлопая в ладоши. – Вот как выступать надо!
Когда стали выходить из зала, Марина отозвала Лену в сторону:
– Понимаешь… мне же трудовую книжку надо забрать…
– Откуда?
– Отсюда. Я здесь раньше работала.
– Ну так пойди и возьми.
– Да неудобно как-то…
– Чего же неудобного?! А ну, пошли вместе! Показывай, куда идти!
– Подожди, Лен, может, не сейчас, а?
– Пошли, без разговоров! Что это за ложная скромность?! Ты же прирожденная станочница, а дурака валяешь!
Лена крепко взяла ее за руку и повела по коридору. Марине все здесь было знакомо до мелочей: светло-зеленые стены, высокий потолок, старый паркет под ногами, двери…
– Вон там, – шепнула Марина, показывая на преподавательскую.
За дверью слышались оживленные голоса.
“Сейчас как набросятся: Мариночка, да куда же ты, да на кого нас оставляешь…” – раздраженно подумала Марина.
Лена решительно распахнула дверь. Они вошли в ярко освещенную, полную людей комнату. Шум стих, все повернулись к вошедшим. Тут были педагоги музыкальной студии, директор, завуч, худрук и… Сергей Николаич Румянцев!
Марина удивленно открыла рот, но круглолицый директор, улыбаясь, сам пошел к ней:
– Аааа… вот и наша нарушительница! Здравствуйте, Марина Ивановна, здравствуйте.
Она хотела что-то сказать, набрав в легкие побольше воздуха, но директор предупредительно замахал своими толстопалыми руками:
– Знаем, знаем, все знаем! В курсе всех событий!
– Да? – робко спросила Марина.
– Да, да, да! Сергей Николаич нам все объяснил. Ну что ж, жаль, конечно, но против твоего желания коллектив идти не может. Правда? – оглянулся он по сторонам.
– Конечно.
– Если призвание – что ж теперь…
– Правильно, Мариночка, правильно…
– Иди, иди, Марин.
– Главное – чтоб работа по душе была.
Марина слушала реплики бывших коллег и не верила своим ушам.
– Тогда вопрос закрыт! – бодро улыбнулся директор и протянул Марине ее трудовую книжку.
Она взяла ее, снова посмотрела на собравшихся.
Все улыбались. Лена радостно жала ей локоть. Сергей Николаич торжествующе подмигивал…
За неделю многое изменилось в жизни Марины.
Она стала жить в комнате со Светой и маленьким Мишкой, обрезала волосы и ногти, раздала все свое вельветовое, кожаное и джинсовое имущество, перестала красить губы, подводить глаза и пудриться. Целиком отдавая себя работе, она овладела профессией настолько, что в пятницу обработала триста двадцать четыре детали, заставив Ивана Михайловича изумленно присвистнуть:
– Триста двадцать четыре… быть не может…
– У нас все может! – крикнула рядом стоящая Лена.
– Дааа… – Соколов качал головой. – Вот так Марина-музыкант! Вот так начинающая…
Марина радостно чистила станок, сметая щеткой сероватые завитки стружки.
А вечером в общежитии девушки отмечали Маринин успех.
Стол был раздвинут и накрыт красивой сиреневой скатертью. На скатерти стояла бутылка шампанского, лежали фрукты в просторной вазе и красовался большой, испеченный усилиями двух комнат торт, на шоколадной поверхности которого было выведено розовым кремом:
Марина Алексеева
324
Бутылка громко хлопнула в руках Лены, и, оживленно смеясь, девушки стали ловить пенную струю фужерами:
– Салют, Маринка!
– Ой, Лен, не проливай!
– Хватит, хватит мне…
Когда вино было разлито, а пустая бутылка убрана со стола, Лена встала, посмотрела в искрящийся пузырьками бокал, помолчала, потом заговорила:
– Знаете, девчата, у нас сегодня особенный вечер. Раньше нас было шестеро, а теперь – семеро. У нас появился новый настоящий друг – Марина Алексеева.
Чувствуя на себе взгляды подруг, Марина покраснела.
– И я не оговорилась, – продолжала Лена, – именно – друг, а не подруга! Друг, на которого можно положиться, который держит свое слово, который не подведет. Марина всего чуть больше недели проработала на нашем заводе и уже вплотную приблизилась к норме. Двадцать шесть деталей осталось ей, всего двадцать шесть! А у нас некоторые летуны за месяц еле-еле начинают выполнять норму! Учитывая, что Марина в прошлом – музыкальный работник, никогда близко не видавший станок, такой успех – замечателен. И получилось это не “по щучьему веленью”, а благодаря Марининой сознательности и любви к труду. Вот за эти замечательные черты ее характера я и хочу предложить тост.
– Правильно!
– Молодец, Марина!
– Давайте, девушки, за новорожденную станочницу!
– За твой успех, Марина…
Они отпили из фужеров, Оля принялась резать торт.
Прижав ладони к раскрасневшимся щекам, Марина потрясла головой:
– Даже не верится…
Жуя яблоко, Лена погладила ее по плечу:
– Ничего. Поверится. Теперь твоя судьба в твоих руках. Вот в этих…
Она взяла руку Марины и повернула ладонью вверх. Марина посмотрела на свою руку. За это время из холеной, изнеженной кремами она превратилась в крепкую рабочую руку, на пальцах и ладони обозначились первые мозоли.
– Не верится. Я же совсем недавно была совсем-совсем другой… Не жила, а существовала…
– Правильно, – кивнула Света. – А теперь твое бессмысленное существование кончилось и началась жизнь. Жизнь с большой буквы.
Покончив с тортом, Оля разложила аккуратные куски на тарелки и раздала девушкам. Торт был очень вкусным – он нежно таял во рту, орехи похрустывали на зубах. Марина запивала его шампанским.
– Теперь Марине всего двадцать шесть деталей не хватает до профессионала, – улыбнулась Таня.
– Она давно уже профессионал, – откликнулась Лена. – И стала профессионалом, как только подошла к станку.
– Ой, Марин, как хорошо, что ты в нашу бригаду попала! – проговорила Зоя. – Таких бы девчат, да побольше. Чтоб и рисовать умели, и работать…
В дверь осторожно постучали.
– Это Володька с Сережей, – пробормотала Оля, вставая. – Они обещали зайти…
Она открыла дверь.
На пороге, робко улыбаясь, стояли Володя и Сергей. У Володи в руках был огромный букет красных роз, у Сергея – массивный футляр с аккордеоном.
– Проходите, ребята, – пригласила их Оля.
– Здравствуйте, – поздоровался Володя.
– Привет.
– Проходите, проходите, не стесняйтесь.
Сергей сразу сел на свободный стул, взгромоздив футляр на колени, а Володя, краснея, через весь стол протянул Марине цветы:
– Поздравляем. Это от мужской половины бригады.
– Мне? – удивленно привстала Марина, оглядываясь на подруг.
– Бери, бери, – толкнула ее Лена. – Заслужила.
– Ой, какие розы, – Марина приняла букет. – Огромное спасибо. Но я… мне неудобно как-то…
– А что тут неудобного, – посмелел Володя, – ты ведь герой недели. Вот и принимай.
Марина погрузила лицо в цветы:
– С ума сойти, как пахнут…
Девушки тоже стали нюхать.
– Давайте в ту вазу поставим, – предложила Таня, снимая с полки красивую темно-синюю вазу.
Вскоре роскошный букет стоял посередине стола, а Сергей, вытащив поблескивающий перламутром аккордеон, продевал руку в ремень.
– А торт попробовать, ребята? – обратилась к ним Зоя.
– Нет, мы сладкое не едим, – улыбнулся Володя.
– А чаю?
– Чаю выпьем, – покосился он на красивые чашки.
Таня налила ребятам чаю.
– Сереж, двигайся ближе, что ты как в гостях! – засмеялась Лена.
Застенчиво улыбаясь, Сергей подвинул свой стул, отхлебнул из чашки и слегка попробовал аккордеон.
Звук его был бархатным и приятным.