На первый взгляд, на международной арене Россия смотрелась и впрямь неплохо. Она оставалась как бы лидером республик бывшего СССР. За помощью они обращались в Москву и получали ее. Русские выступали миротворцами, посредниками, способствуя урегулированию их конфликтов. На том же саммите «Большой Семерки» — а с Россией «Восьмерки» — Ельцин выступал от лица не только своей страны, но и излагал просьбы Белоруссии, Армении и др. Но там можно было увидеть и другое. Как Клинтон неприкрыто регулирует Бориса Николаевича. Диктует, например, требования ускорить вывод российских гарнизонов из Прибалтики. А когда Ельцин попытался поднять вопрос о нарушении прав русского населения в Эстонии, его, разумеется, «не услышали» [57].
Да и само «равноправие» на подобных мероприятиях получалось искусственным. «Семерка» представляла семь самых развитых и богатых мировых держав. А в России царил полный развал. Гайдар предложил очередную программу по «ускорению реформ». Черномырдин отклонил ее. Отклонил совершенно правильно, поскольку «ускорение» представляло еще один сокрушительный удар по экономике. Гайдар обиделся и подал в отставку с поста первого заместителя председателя Совета министров. Однако и без новых его инициатив положение оставалось катастрофическим.
Товары и продукты появились, но цены росли. Денежные купюры становились все крупнее. Копейки совсем отменили. 12 апреля 1994 г. на улицы Москвы вышли 3 тыс. студентов. Требовали повысить стипендии, потому что на них невозможно стало прокормиться. Да их еще и не выдавали по несколько месяцев. Однако в условиях быстрой инфляции подобные махинации стали практиковаться очень широко. Задержать зарплаты, пенсии и другие выплаты, «прокрутить» их в торговых, валютных и иных сделках. «Наварить» на них прибыль. А по назначению выплатить деньги позже — хотя их покупательная способность уже значительно упадет.
Россию разворовывали все кому не лень. Граница с Казахстаном с 1992 г. превратилась из административной в государственную. Но попробуй-ка возьми под охрану такую огромную протяженность! Пограничники еще оставались на старой границе СССР, отбивали афганских душманов. Для строительства застав, ограждений, наблюдательных вышек по периметру России не было денег. И через открытую границу ринулись казахи. Угоняли скот. Даже спиливали столбы высоковольтных электропередач, утаскивали на металлолом. Пункты приема металлолома открылись и по всей России. Обнищавшие люди, пьяницы собирали и воровали любые металлические предметы, какие могли отыскать, сдавали за гроши. А Эстония, не имевшая никаких месторождений полезных ископаемых, вышла вдруг на первое место в мире по экспорту цветных металлов! Потоки хлынули сюда из России — ведь и граница с Эстонией оставалась открытой.
Появилось такое явление, как «финансовые пирамиды». 1 февраля 1994 г. началась продажа «билетов МММ» номиналом 1 тыс. рублей. Телеэкраны захлестнула реклама с Леней Голубковым, получающим сказочные прибыли на этих «билетах». Причем в поддержку МММ высказывался такой авторитетный экономист, как бывший мэр Москвы Попов. Реклама была умелой, нацеливалась на простых, недалеких граждан, и она сработала. Духом «бизнеса» заражались домохозяйки, пенсионеры, вкладывали в МММ последние сбережения. Были даже такие, кто ради «билетов» продавал квартиры. И вроде бы, барыши обещали быть огромными, за полгода стоимость «билетов» выросла в 127 раз! Владельца МММ Сергея Мавроди числили на 12-м месте в рейтинге крупнейших бизнесменов России.
Но через полгода «пирамида» лопнула. Пострадало, по разным оценкам, от 2 до 10 млн вкладчиков, 50 человек покончили жизнь самоубийством. А многие жертвы обмана устраивали демонстрации у Дома правительства — требовали от властей освободить арестованного Мавроди или вернуть их деньги. Хотя Мавроди и без них выкрутился, сумел вдруг «доизбраться» в Думу и стал лицом неприкосновенным. Потом его то привлекали к ответственности, то закрывали дела, в итоге он остался безнаказанным. Куда испарились награбленные деньги, вопрос остался открытым. Это мошенничество было далеко не единственным — возникали фирмы «Властилина», «Тибет», «Чара-банк», «Русский дом Селенга», банк «Хопер-Инвест», обиравшие доверчивых.
В эпоху «перестроек» самой «передовой» выступала интеллигенция. Она громче всех ратовала и за «демократию», и за «рынок». А теперь вдруг оказалось, что ее научные и культурные учреждения никому не нужны. Правительственных заказов не было, разработки прекратились. Клубы, музеи, библиотеки, театры, киностудии тоже очутились без финансирования. «Свобода творчества» обернулась упадком и гибелью культурной сферы. Чисто по западному принципу. Творить ты можешь что угодно. Но чтобы донести людям — нужны деньги. А «звезды» всегда и везде делались искусственно. Они и засверкали, отупляя зрителей безвкусицей и бездуховностью.
Остальные выживали, как могли. Руководство НИИ, домов и дворцов культуры сдавало свои помещения в аренду под склады, кафе, магазины, офисы. Кто-то воровал, распродавая имеющиеся ценности. Деятели культуры искали спонсоров среди «новых русских» и подстраивались под их вкусы. Художники торчали на базарах, пытаясь продать свои произведения. Кинорежиссеры и актеры перешли на полную безвкусицу, бандитскую тематику, перемешанную с порнухой. Писатели и журналисты считали манной небесной заказные публикации в либеральных или бульварных изданиях: там платили. Инженеры и научные работники шли трудиться грузчиками, торговцами, прислугой.
А рабочих добивала приватизация. Она окончательно порушила хозяйственные механизмы предприятий, связи между ними. Заводы и фабрики попадали в тупик. Вроде бы трудовые коллективы, сами рабочие, стали совладельцами, а что дальше? Как реализовать продукцию? На многих предприятиях единственным выходом оказалось выдавать зарплату той же продукцией — где сахаром, где маслом, платками, носками, тарелками, ложками. Рабочие стали ездить по городам, ходить по подъездам, предлагая свои товары. Выносили торговать на железнодорожные станции, возле шоссейных дорог.
Но в 1994 г. приватизация перешла на следующий этап — с «чековой» на «денежную». Стали проводиться аукционы с распродажей предприятий. У голодных рабочих, сидевших без зарплаты, скупить акции было проще простого. В результате перспективные и прибыльные предприятия доставались олигархам по копеечным, крайне заниженным ценам. Другие разорялись и закрывались. За спиртовые заводы разыгрывались настоящие войны между преступными группировками — с рейдерскими захватами, убийствами конкурентов. Это было уж очень выгодным — разливать «паленую» водку. Ее продавали и в магазинах, и в ларьках, и на открытых лотках, и прямо с грузовых машин. В условиях развала и беспросвета народ очень быстро спивался. А между тем темпы разбазаривания в частную собственность наращивались. Если в 1992 г. было приватизировано 46 тыс. предприятий, то в 1993 г. — 88 тыс., в 1994 г. — 112 тыс.
Правда, в ноябре 1994 г. этот процесс чуть не споткнулся. Чубайс получил повышение, стал первым заместителем председателя Совета министров и возглавил Федеральную комиссию по ценным бумагам и фондовому рынку. А вместо него председателем Госкомитета по управлению имуществом был назначен Владимир Полеванов, бывший до этого губернатором Амурской области. Почему именно он, осталось неизвестным. Возможно, выдвинул Черномырдин, знавший его раньше. А может быть, «реформаторы» сочли, что он тоже «свой», урвет что-то для себя и удовлетворится. Но ошиблись. Полеванов был настоящим патриотом и честным человеком.
Увидев, что творится в Госкомимуществе, он ужаснулся. А Чубайс поразил его своим цинизмом. Полеванов вспоминал его слова: «Что вы волнуетесь за этих людей? Ну вымрет тридцать миллионов. Они не вписались в рынок. Не думайте об этом — новые вырастут» [5]. Новый начальник обнаружил, что в Госкомитете по управлению государственным имуществом нет даже подразделений для управления! Никто не собирался имуществом управлять! Его растаскивали. И раздавали. Полеванов нашел и группу из 35 американских советников во главе с кадровым офицером ЦРУ Хэем, занимавшихся, в основном, «приватизацией» военных предприятий.
Он свидетельствовал: «Подняв документы, я с ужасом обнаружил, что целый ряд крупнейших предприятий ВПК был скуплен иностранцами за бесценок. То есть заводы и КБ, выпускавшие совсекретную продукцию, вышли из-под нашего контроля. Тот же Джонатан Хэй с помощью Чубайса скупил 30 % акций Московского электронного завода и действовавшего с ним в кооперации НИИ „Графит“ — единственного в стране разработчика графитового покрытия для самолетов-невидимок типа „Стелс“. После чего Хэй заблокировал заказ военно-космических сил на производство высоких технологий» [144]. И таких безобразий было множество, они были кругом! Даже с деньгами шло жульничество. Целый ряд предприятий, стоивших триллионы, достался американцам всего за 5 млн долларов — да еще в рассрочку на 20 лет.
Причем эти вопиющие факты уже не были секретом. Начальник службы внешней разведки Примаков и директор ФСБ Степашин еще 26 августа 1994 г. направили в правительство письмо: «Приватизация предприятий военно-промышленного комплекса привела к массовой утечке новейших технологий, научно-технических достижений практически даром на Запад. В целом Запад приобрел в России столь большой объем новых технологий, что НАТО учредило для их обработки специальную программу». Но и «оборонкой» дело не ограничивалось. Американцы уже подбирались к приватизации российской алюминиевой промышленности, нефтяных месторождений — Чубайс готовил соответствующие документы. Полеванов нашел в бумагах протест Генеральной прокуратуры по поводу приватизации морских портов, хотя они не подлежали приватизации. Иностранцам уже готовы были отдать корабли грузового Тихоокеанского флота, обеспечивавшие грузами Чукотку и Камчатку. И даже обращения Генпрокуратуры, ФСБ, внешней разведки оставлялись без всякого внимания и реакции.
Полеванову пришлось вести упорную борьбу даже для удаления американцев. Госкомимущество охраняла частная военизированная структура блока «Демократический выбор России» — она подчинялась Чубайсу, а распоряжения нового начальника не выполняла. Только после того, как он сумел заменить партийный ЧОП на обычную милицию (чья охрана стоила в три раза дешевле), у американцев отобрали пропуска. Полеванов выгнал и Альфреда Коха, заместителя Чубайса, непосредственно ведавшего «оборонкой». Дела по приватизации алюминиевых заводов, нефтяной отрасли, тихоокеанских кораблей вовремя остановили. По портам приватизацию признали незаконной, начали национализацию. Чубайс звонил, угрожал. Но Полеванов проработал во главе Госкомимущества лишь 72 дня. В январе 1995 г. Ельцин сместил его, заменил Сергеем Беляевым. Экономист Михаил Хазин свидетельствовал: чтобы убрать Полеванова, на Ельцина надавили США.