Такое отношение к войне насаждалось не только российскими либералами и их средствами массовой информации. Оно полностью соответствовало направленности западной пропаганды. По всему миру внедрялись симпатии к «свободолюбивым чеченцам», а действия российских войск представлялись грубой агрессией. Подключились международные организации, Парламентская ассамблея Совета Европы. Полезли в наши внутренние дела, требуя соблюдения «прав человека». Но под «человеками» подразумевались сугубо чеченцы. Нагнеталась русофобия, особенно отчетливо проявившаяся в Польше, Прибалтике, среди украинских националистов. А дудаевцы поддерживали широкие контакты с зарубежьем, граница Чечни с Грузией представляла открытую «дыру». Эмиссары террористов разъезжали по разным странам, раненых боевиков там принимали для лечения и отдыха. Обратным ходом через ту же «дыру» шли оружие, взрывчатка, ехали инструкторы и добровольцы.
Среди бойцов Ичкерии появились арабы, афганцы, турки. С Украины прибыл целый отряд УНА-УНСО под командованием Александра Музычко (выступавшего под псевдонимом Сашко Билый). Были и добровольцы из Литвы, Латвии, Эстонии. В январе 1995 г. прошла информация об отряде женщин-снайперов из Прибалтики «Белый чулок» [85]. Его существование пока не получило документального подтверждения. Возможно, что такого отряда и не было. Но участники войны рассказывали о прибалтийских девицах-убийцах. Если они попадались, с ними не церемонились, но в доклады не включали. Об одной такой снайперше (или двух разных) позже появились свидетельства в Дагестане [37, 120].
А нашим военным и без того приходилось очень трудно. Боевые действия постоянно смешивались с некими «политическими соображениями» — и, как правило, эти «политические соображения» получались выгодными для боевиков. К концу апреля 1995 г. от дудаевцев удалось очистить равнинные районы Чечни. Но террористы не были разгромлены и уничтожены, они отошли в горы. А 28 апреля… снова было объявлено перемирие. Причем по инициативе российской стороны. На две недели. Это дало возможность Дудаеву скрытно перебросить значительную часть своих сил в северные, уже «очищенные» районы. Его отряды начали обстреливать Грозный. А горные селения за время передышки были основательно укреплены. 12 мая наступление наших войск возобновилось и уперлось в сильную оборону сел Чири-Юрт и Сержень-Юрт. Брали их целую неделю, перепахивая артиллерией и авиацией. Пробив оборону, стали продвигаться в Аргунское и Введенское ущелья. В июне овладели районными центрами Ведено, Шатой, Ножай-Юрт. Но дудаевцы сохраняли свою живую силу. После боев в том или ином населенном пункте ускользали в другие места.
А 14 июня 1995 г. отряд Басаева совершил дерзкий рейд. 195 человек на трех грузовиках «КамАЗ» и одной легковушке каким-то образом миновали все блокпосты, ночью проехали по Ставропольскому краю, а утром появились в районном центре Буденновске. Милицейские посты на дорогах тоже почему-то не подняли тревогу. Одна машина ГАИ (государственной автоинспекции) пристроилась к колонне и сопровождала ее. По какой причине, осталось неизвестным, потому что боевики, остановившись в городе, первым делом расстреляли сотрудников ГАИ, находившихся в этой машине. Ринулись в здание районного отдела внутренних дел, убивая всех, кто там находился. Машинисток, паспортисток и часть посетителей захватили в заложники.
Потом бандиты рассыпались группами, захватили здание городской администрации, Сбербанк, Промстройбанк, Дом детского творчества, медучилище и еще несколько домов. Вели беспорядочную стрельбу, убивая людей и вгоняя остальных в ужас, отовсюду сгоняли заложников, набрали около 600 человек. Сперва толпу сгрудили на площади вокруг цистерны с горючим, грозя взорвать ее при попытке освобождения. Потом террористы завладели районной больницей, где находилось свыше 1000 пациентов и обслуживающего персонала. С площади заложников перегнали сюда же. Шестерых мужчин Басаев расстрелял на глазах у всех, чтобы парализовать их страхом. Заминировали подвалы больницы и кислородную станцию. За освобождение захваченной массы людей Басаев потребовал вывести войска из Чечни. Вызвал журналистов — когда они задержались, было убито еще несколько заложников.
Ельцин находился за границей, его обязанности исполнял Черномырдин. Грачев, руководство МВД и ФСБ (как была переименована служба ФСК) стояли за силовую операцию по освобождению людей. Но подняла шум Дума, либеральная «общественность» настаивала выполнить требования бандитов. В Буденновск примчались «правозащитники» во главе с Ковалевым — но осторожненько держались подальше от больницы. 17 июня рано утром спецназ ФСБ и МВД предпринял штурм. Но… через кого-то произошла «утечка информации». Называя вещи своими именами, предательство. Боевики ждали атаки. Выстроили больных, женщин и детей возле окон, вели огонь, прячась за их спинами. Наши воины отбили несколько корпусов больницы, кроме главного, освободили 95 заложников. Сами потеряли троих, но и среди пленников было много пострадавших, около 30 убитых и до 70 раненых. Штурм пришлось прекратить.
Делались попытки переговоров. Для этого в Буденновск вызвали даже Анатолия Кашпировского — депутата Госдумы, но более известного в то время как психотерапевта, он вел сеансы массового «лечения» по телевидению. Кто-то понадеялся, что он сможет «загипнотизировать» боевиков, внушить им нужные мысли. Принять Кашпировского Басаев неожиданно согласился, по его просьбе отпустил пять беременных женщин. Но и для самого Кашпировского, как он вспоминал, поведение Басаева стало неожиданным. Он вдруг согласился отдать всех заложников. Впрочем, это легко объяснимо. Головорезов обложили и заперли в единственном здании. Конечно, они могли исполнить свою угрозу и подорвать всех пленников. Но и сами погибли бы. А Басаев умирать совсем не спешил. Поставил всего два условия — прекращение огня и начало переговоров.
Доложили Черномырдину. Начальник УВД Ставропольского края Медведицкий и начальник ФСБ Степашин хотели все же возобновить штурм. Предлагали Кашпировскому покинуть больницу. Но он отказался. Чтобы избежать боя, посоветовал Басаеву созвать пресс-конференцию. Ночью она состоялась, американский канал CNN на весь мир передал интервью Басаева, где убийца вдоволь покрасовался в роли самоотверженного «борца за свободу». Тут уж силовую операцию пришлось отменить. Для переговоров наладили прямую телефонную связь между Басаевым и Черномырдиным. Сошлись на том, что террористов свободно выпустят, а правительство России начнет переговоры с Дудаевым о прекращении войны. 19 июля для боевиков подали колонну автобусов. Людей, содержавшихся в больнице, наконец-то освободили. Вместо них сопровождать отряд должны были 123 добровольных заложника — 20 журналистов, три депутата Думы, представители администрации. Колонна беспрепятственно доехала до Чечни, здесь сопровождающих отпустили, а боевики благополучно скрылись.
В ходе рейда на Буденновск они убили 129 человек, 415 было ранено, пострадало 54 объекта, ущерб оценили в 95 млрд руб. И все это ценой ничтожных потерь — погибло 16 бандитов. Ушли в отставку губернатор Ставропольского края Кузнецов, министры по делам национальностей Егоров (тот самый, который доказывал легкость операции в Чечне), внутренних дел — Ерин, директор ФСБ Степашин. В России был принят специальный закон, запрещавший удовлетворять требования террористов, — депутатов Думы убедили, что это поможет предотвратить новые теракты, лишая экстремистов возможности шантажировать власть.
Но на самом-то деле вылазка Басаева вполне достигла цели. Обещания Черномырдина были выполнены. 19 июня в Грозном начались переговоры между Россией и делегатами Ичкерии. Ввели мораторий на боевые действия на неограниченный срок, выработали условия. Пленные обмениваются «всех на всех», отряды Дудаева разоружаются, а наше командование одновременно выводит войска. А вопрос о власти в Чечне решается путем свободных выборов. Подписание соглашения руководство нашей страны восприняло с облегчением. Потому что в России и без того обстановка была не блестящей.
Стрелять и взрывать умели не только террористы. В средствах массовой информации то и дело мелькали сообщения о кровавых трагедиях. Погибали криминальные авторитеты в борьбе за сферы влияния. Было убито несколько депутатов Думы — причины и заказчики, как правило, оставались не установленными. Но они оказывались связаны с тем же криминалом или с дележками государственной собственности. Аналогичным образом устранялись директора предприятий или чиновники, вставшие на пути «приватизаторов».
Особенно нашумело 1 марта 1995 г. убийство популярного телеведущего Владислава Листьева, застреленного в подъезде своего дома. Оно до сих пор осталось не раскрытым. Хотя в 2018 г. коллега и товарищ Листьева Дмитрий Захаров рассказал — в их кругах хорошо знали, кто стоит за преступлением: Березовский. Листьев занял должность генерального директора основного российского телеканала ОРТ, но был, как пояснял Захаров, сугубо показной фигурой, серьезным бизнесом он никогда не занимался и большими учреждениями никогда не руководил. Тем не менее он попытался проводить собственную линию, бороться с монополистами рекламы. 20 февраля ввел мораторий на все виды рекламы — пока телеканал не разработает «этические нормы».
Но реклама являлась мощнейшим источником доходов телеканала, Березовский терял миллионные прибыли, и прозвучали выстрелы… Факты о том, как Борис Абрамович «заказал» Листьева, приводил в своих работах и американский журналист Пол Хлебников [130] (после выхода в свет книги о Березовском он тоже был убит). А следователь Борис Уваров, расследовавший смерть Листьева, вспоминал — он доложил исполняющему обязанности генерального прокурора Ильюшенко, что дело практически раскрыто, попросил подписать санкции на аресты и обыски подозреваемых — но его сразу же насильно отправили в отпуск [122].
Ни о каких улучшениях в экономике речи не было. Наоборот, проблемы нарастали. Дату 11 октября 1994 г. назвали «черным вторником». За день курс рубля по отношению к доллару обвалился чуть ли не вдвое. В феврале 1995 г. полмиллиона шахтеров провели однодневную предупредительную забастовку, требуя повышения заработной платы. Продолжалось и разрушение общероссийских структур и связей — чтоб