А для того, чтобы как-то обеспечивать людям зарплаты и пенсии, был на полную катушку пущен печатный станок, штампуя рубли. Они, естественно, обесценивались. Но снижение курса рубля ударило бы по интересам банкиров, обесценивая их рублевые капиталы. Затруднило бы спекуляции с теми же ГКО, продажу их иностранцам, обменивающим для этого валюту на рубли. Поэтому курс рубля поддерживался искусственно, на это тратились золотовалютные резервы. Однако к лету 1998 г. система зашла в полный тупик, накопившиеся долги значительно превышали доходы бюджета. Чубайс вел переговоры в МВФ, сумел выхлопотать новый кредит в 11,2 млрд долл. Первый транш, 4,8 млрд, поступил в Россию в конце июля. Но это была капля в море, деньги мгновенно ушли на самые острые нужды. Второй транш ожидался через месяц, но МВФ обусловил его требованием — ввести жесткие антикризисные меры.
Кириенко предложил Думе подобную программу. Она предусматривала значительное сокращение всех расходов бюджета. Однако Дума ее категорически отвергла. Ельцин в финансовых делах вообще не разбирался. Витал в надеждах, что правительство как-нибудь выкрутится. Кириенко никакого выхода не видел и подал в отставку, но Борис Николаевич ее не принял. Население волновалось, уже давно ходили тревожные слухи о грядущей встряске. Но президент 14 августа успокоил граждан публичным заявлением, что никакого кризиса и дефолта в России не будет. Хотя МВФ указал на то, что условие не выполнено, антикризисная программа не принята, и в выделении второго транша отказал. 17 августа, через три дня после громкого заявления Ельцина, правительство объявило дефолт. Признало себя банкротом. Временно отказывалось от выплаты долгов. И частным заемщикам тоже разрешалось отложить выплаты иностранным кредиторам на три месяца. Одновременно объявлялось о прекращении искусственного поддержания курса рубля.
Финансовая пирамида ГКО рухнула. Рубль одним махом обвалился втрое. Среди населения началась паника. Люди ринулись в банки забирать свои вклады. Кидались в пункты обмена валюты, покупать доллары на все свои рубли. Валюта быстро кончилась, и обменные пункты стали закрываться. А банки не могли единовременно выплатить деньги сразу всем желающим. Из-за банковской паники предприятия и организации не могли обеспечить зарплату своим работникам, начались массовые увольнения и сокращения… В Думе все фракции проявили солидарность, выразили недоверие правительству. 23 августа Ельцин отправил Кириенко в отставку. Сам премьер-министр предложил себе на замену губернатора Орловской области Егора Строева, бывшего секретаря ЦК КПСС. Указал, что против него коммунистическая оппозиция в Думе возражать не будет. Но президенту такая идея не понравилась. Исполняющим обязанности премьера он снова назначил Черномырдина.
1 сентября в Москву примчался Клинтон. Вроде бы обсудить вопросы безопасности в мире. Но в основном речь шла о финансовой катастрофе. «Друг Билл» всемерно силился поддержать «Бориса», обещал ему любую помощь — но только если Россия не свернет с пути «реформ». А поддержать было не лишним. Финансовый и экономический кризис дополнился политическим. Черномырдина Дума дружно отвергла, видеть его во главе правительства больше не желала. Опять шли уговоры по фракциям, но Дума проголосовала против Черномырдина и со второй попытки. Ельцина занесло. Он намеревался «продавливать», внести ту же кандидатуру в третий раз. Подогрев себя спиртным, кричал — пусть только не утвердят! Рвался разогнать Думу, вспоминал о танках. Но теперь перепугалось его окружение, стало тормозить его, подсказывать: ситуация совсем не подходящая. Как бы народ не восстал, не скинул его самого.
Борис Николаевич вспомнил совет Кириенко насчет коммунистов. Только предложил пост премьера не Строеву, а Маслюкову — который в прошлом правительстве был министром промышленности. Тот согласился, но с условием — что формировать кабинет будет он сам. Возьмет, кого сочтет нужным. Ельцину такой вариант совсем не понравился. Кто-то из здравомыслящих советников подсказал президенту кандидатуру секретаря Совета безопасности Кокошина. Однако спаситель оборонной промышленности никак не устраивал «реформаторов», связанных с Западом. Мало того, его сразу постарались подсидеть. Нашептали Ельцину, что Кокошин дружит и с думскими оппозиционными деятелями, и с военными, и его спровадили в отставку. Но при обсуждениях в Думе Явлинский назвал фамилию министра иностранных дел Примакова, и в безвыходной ситуации Борис Николаевич ухватился за нее. Действительно, личность была достойная, его уважали все партии, и 11 сентября Дума его утвердила. Одновременно сменился председатель Центробанка, Дубинина «ушли», и его место занял Геращенко.
А положение в данное время стало катастрофическим. Кризис 1998 г. был в России самым тяжелым. Он ударил в первую очередь по «средним» слоям населения. Именно тем, кто сумел приспособиться к переменам в стране, налаживал более-менее благополучную жизнь, имел сбережения или деньги в обороте. Теперь они вдруг обесценились. Ряд второстепенных банков вообще разорился, их вкладчики потеряли все. Были случаи самоубийства. Остальная банковская система на несколько месяцев зависла в коллапсе. Оборвались финансовые связи и расчеты. Это парализовало работу предприятий, они останавливались, часть из них закрывалась. Повально повылетали в трубу многочисленные мелкие фирмочки. Те, кто еще вчера воображал себя «бизнесменами», пыжился выглядеть «новыми русскими», остались у разбитого корыта. Количество зарегистрированных безработных выросло вдвое. Хотя большинство оставшихся не у дел не считали нужным регистрироваться, считали это бесполезным.
Но именно Примаков из глубины кризиса начал возрождение России. Правительство он составил коалиционное, однако не из «тактических» соображений, а отбирал лучших специалистов. Коммуниста Маслюкова взял своим первым заместителем, «яблочника» Задорнова оставил на посту министра финансов. И первым делом Примаков взялся наводить порядок в делах, подтягивать дисциплину. Практика использования фондов зарплаты и пенсий для каких-то иных нужд была категорически пресечена. Выплаты взяли под строгий контроль. За «нецелевое расходование» фондов начальников разных уровней стали привлекать к ответственности. Это дало результаты, за последующие полтора года задолженности государства по зарплатам сократились втрое.
Правительство взялось и за злоупотребления, причем на самом высоком уровне. «Газпром» во главе с Черномырдиным отнюдь не спешил возвращать огромные долги, которые ему начислили из-за неправильного налогообложения. Но в «Газпроме» появилась налоговая полиция, стала описывать имущество. Пришлось отдать. Из-за этого в 1998 г. баланс «Газпрома», одного из самых прибыльных концернов, впервые оказался убыточным. Была оказана поддержка генеральному прокурору Юрию Скуратову. Он принялся раскручивать дело «Мабетекс»: по информации, что эта швейцарская фирма и ее дочерняя структура «Мерката Трейдинг» за выгодные подряды по реконструкции Кремля крепко подкормили взятками чиновников, в том числе управляющего делами президента Бородина.
Было начато и уголовное дело о хищении средств компании «Аэрофлот». Среди тех, кому предъявили обвинение в «незаконном предпринимательстве» и «отмывании денег», оказался Березовский. Он предпочел исчезнуть за границей. Но было закрыто принадлежавшее ему частное охранное предприятие «Атолл-1», которым руководил партнер и друг Березовского Патаркацишвили. Это было настоящее спецподразделение, имевшее на вооружении даже американские автоматические винтовки М16, техническую аппаратуру для скрытой видеосъемки, прослушивания телефонных разговоров и помещений, снятия информации с технических каналов связи. При обыске в штаб-квартире «Атолла» были найдены коробки с компрометирующими материалами, собранными на различных должностных лиц, бизнесменов.
В экономике правительство Примакова отказалось от поддержки бюджета за счет крупных займов. Но получили льготы предприятия, производящие продукцию на экспорт. Это было важно и для самих предприятий, на внешнем рынке они становились более конкурентоспособными, важно и для экономики — экспорт обеспечивал приток валюты. Правительство отказалось и от искусственного завышения курса рубля. Вместо этого взяло курс на накопление золотовалютных резервов. Но в условиях инфляции выделялись значительные дотации для сдерживания цен на электроэнергию, услуги железнодорожного транспорта и еще ряд ключевых направлений — это позволяло помочь и промышленности, и сельскому хозяйству, и населению.
В целом же надо отметить: кризис оказал на Россию не только разрушительное, но и… благотворное воздействие. Она избавилась от оккупации импорта. Заграничные товары, завалившие ее магазины и рынки, резко подорожали. Покупатели стали ориентироваться на отечественные изделия. Уцелевшие предприятия и хозяйства получили возможность сбыта своей продукции, стали получать прибыль, развиваться. А крушение пирамиды ГКО нанесло серьезный ущерб иностранным предпринимателям. Держатели облигаций вели переговоры с российским правительством, но смогли получить лишь около 1 % от общей суммы долга. Разорились конторы в прибалтийских странах, специализировавшиеся на перепродажах ГКО. Самые большие потери понес швейцарский банк CSFB, особенно активно участвовавший в спекуляциях и захвативший 40 % рынка облигаций ГКО. При этом в мировых кругах бизнеса распространилось убеждение, что вложения в России слишком опасны. Поток всевозможных «инвесторов», ехавших в нашу страну, скупая ее объекты, иссяк. Таким образом, розничная распродажа России иностранцам сама собой прекратилась… А в итоге кризисный шок и спад экономики стал кратковременным. Перешел в заметный подъем! Впервые после обвала СССР.
Глава 17Подвижники и бизнесмены
В постсоветской жизни Русская Православная Церковь как бы «расслоилась»… Формально она не зависела от государства. И никто не отменял ленинского декрета об отделении Церкви от государства. Но на самом-то деле ради благоприятного решения тех или иных материальных вопросов, для помощи в тех или иных делах (отнюдь не личных, а общецерковных) высшее Священноначалие оказывалось прочно связанным с руководством страны, епархиальное начальство — с губернаторами. А в таких условиях возникала зависимость, и невмешательство в политику по сути превращалось в молчаливую поддержку политики правящей верхушки. Хотя эта политика напрямую затрагивала и чисто духовные проблемы, как принятие стандартов «нового мирового порядка». Тем не менее церковная власть должна была подкреплять светскую своим авторитетом. А стало быть, фактически закрывать глаза на негативные и даже разрушительные последствия ее курса, решений, действий.