Справка: кто есть кто?
Митрополит Тихон — в миру Георгий Шевкунов. Закончил элитный ВГИК, но загорелся возрождением Церкви. Ездил по святым местам, трудился на послушании в Псково-Печерском монастыре, где его окормлял и наставлял старец Иоанн (Крестьянкин). Но через общих знакомых Георгий захотел устроиться в Издательский отдел Патриархии. Ходатаем стал протопресвитер Алексий Аверьянов. Он вспоминал: «Я был невысокого мнения о послушнике Георгии Шевкунове, которого братия монастыря прозвала „подслушник Шептунов“». Однако о. Алексий все же дал ему рекомендацию в Издательский отдел. При подготовке празднования Тысячелетия Крещения Руси в 1988 г. новичок проявил себя. Как профессиональный кинематографист стал автором или соавтором сценариев нескольких фильмов к юбилею.
Впрочем, отметился и другим качеством. Протопресвитер Алексий Аверьянов описывал, как Шевкунов явился к нему и спросил: «Я приготовил для Михаила Сергеевича Горбачева подарок — икону Архистратига Михаила, чтобы засвидетельствовать ему, через Раису Максимовну и Фонд культуры, наше почтение, как спасителю России, стоит ли это делать?» О. Алексий его инициативу отверг, а поведение и расспросы Шевкунова ему не понравились: «Очередной „стукачек“, подумал я, решил делать в Московской Патриархии свою карьеру». Но он нашел других покровителей. Сумел близко сойтись с проповедником британо-американо-ватиканских радиостанций епископом Василием (Родзянко), зачастившим в Россию, сопровождал его в поездках по стране и даже за границу [6, с. 486–518]. В свите Родзянко перезнакомился с архиереями РПЦ. Но начальник Шевкунова, глава Издательского отдела владыка Питирим (Нечаев) столь ценного и активного послушника почему-то не жаловал. Пострижение в монашеский сан он смог получить лишь в 1991 г., когда ушел из Издательского отдела в Донской монастырь.
Будущий митрополит выделился не только ярко выраженными организаторскими и предпринимательскими талантами, но и поразительным умением заводить полезные связи. Он быстро рос в церковной иерархии, сумел получить под начало Сретенский монастырь в центре Москвы, возвращенный государством Церкви. Восстановил его, создал на его базе и возглавил духовную семинарию, крупнейшее в мире православное издательство (если книги распространять по храмам — огромные тиражи обеспечены). А очередным полезным контактом стало знакомство с Владимиром Путиным, когда тот был еще мало кому известен. По некоторым сведениям, их свел отставной генерал КГБ Николай Леонов на частной встрече [68]. По другим свидетельствам, их познакомил банкир Сергей Пугачев, вхожий в «семью» Ельцина, член предвыборных штабов Бориса Николаевича и Путина.
А в августе 2000 г., уже став президентом, Владимир Владимирович решил съездить в Псково-Печерский монастырь, частным образом, без помпы, помолиться. Вот тут и Шевкунов взялся сопровождать его, представить старцу Иоанну (Крестьянкину) — у которого сам когда-то окормлялся. Таким образом, оказался в «окружении» президента. Журналисты приклеили о. Тихону ярлык «духовника Путина». Хотя действительности это не соответствует. Владимир Владимирович исповедуется и окормляется у настоятеля Валаамского монастыря архимандрита Панкратия. Но он (как в общем-то и следует православному человеку) никогда не афиширует свою духовную жизнь, сохраняет ее сугубо личной. Тем не менее слух о «духовнике» Путина остается поразительно устойчивым, а Тихон его не подтверждает, но и не опровергает. Отсюда возникает вопрос — не сам ли он является автором этого слуха?
В описываемое время он был уже не простым наместником монастыря, состоял в Патриархии на особом счету, поэтому и удостоился столь ответственного и деликатного поручения Алексия II, касавшегося паспортов и ИНН. Архимандрит Тихон его выполнил. Причем все Старцы не высказали никаких протестов против этих новшеств. Например, видеозапись интервью с Отцом Николаем (Гурьяновым) демонстрировалась в передаче «Русский Дом», ее стенограмма публиковалась газетой «Русский вестник» № 11 (2003). Там приводятся и ответы других Старцев: «Отец Иоанн говорит: сами номер просить не будем, вот этот вот ИНН, если дают — не отказываемся. Отец Кирилл говорит: я лично брать не буду его, а остальные — как по совести — кто как хочет». Ну а сам старец Николай на вопрос, как относиться к нововведениям, сказал: «Что требуется, надо исполнять законно». Архимандрит Тихон уточнил: «Опасности для души в этом вы не видите?» Батюшка рассмеялся: «Нет. А какие дела? Пьянствовать, да? Пьянствовать, лениться, не трудиться — вот это грех». Его снова переспросили, нет ли греха в новых документах. Он указал: «Если верующий человек, то от тебя никакого греха нет. Ведь там, там не говорится, что бей да воруй. Понял?» [116, с. 57–58].
Подобная тактика Патриарха, какими методами решить обострившуюся проблему, оказалась оправданной и эффективной. Опрос Старцев, публикации и демонстрации интервью по телевидению, успокоили большинство верующих. Вокруг проповедников «антипаспортизма» остались только небольшие кучки их помощников и последователей.
Ну а в целом, если задуматься о том, в каком состоянии оказалась Русская Церковь, очень образной иллюстрацией выглядит Храм Христа Спасителя. В 1988 г. бурно поднялись энтузиасты, загоревшиеся восстановить святыню, взорванную большевиками. Создавались общественные организации, стекались пожертвования простых людей. Но в 1991–1992 гг. все собранные средства сгинули в обвале гиперинфляции. А потом за восстановление взялись уже Лужков, правительство Москвы, крупные банки. С такими возможностями и современной техникой дело пошло стремительно. В 1995 г. на месте недавнего бассейна «Москва» началось строительство, а в 1996 г. Патриарх уже освятил нижний храм. Под Рождество в 2000 г. отслужили первую Литургию в верхнем…
Но строительная лихорадка сопровождалась страшными скандалами, обвинениями в коррупции, злоупотреблениях, хищениях. Автора проекта Денисова отпихнули в сторону, заменили любимцем Лужкова Зурабом Церетели. Новый собор получился лишь «условной копией» прежнего. Вроде бы сохранил его внешний вид. Однако материалы были использованы другие, росписи тоже оказались иными, и порой их признают сомнительными. И мало того, при этом хозяином храма стала вовсе не Церковь, а правительство Москвы. Богослужебные помещения предоставлены Церкви в безвозмездное пользование. Но остальная часть «светская», используется для коммерческих мероприятий. А если «светские» залы и комнаты понадобятся Церкви, за них надо платить аренду на общих основаниях… Вот так…
Храм возвышается над столицей — огромный, монументальный. Главный храм России. Настоятелем является сам Патриарх. Здесь созываются соборы, совершаются пышные праздничные службы, отпевают знаменитых артистов, политиков. Но характерно и другое. Простые верующие в этот храм заглядывать не любят. Обходят его стороной… А ведь они и есть сама Церковь. Та Русская Церковь, которая возрождалась отнюдь не «сверху», а «снизу». Усилиями, потом, кровью и служением множества подвижников.
Глава 18Страсти по «монархии»
В 1990-х накалялось противостояние между демократией и коммунистами. Но стала проявлять себя и третья сила. Монархическая — хотя зачастую она оборачивалась фейком или бутафорией. Впрочем, темная и загадочная возня вокруг «царской темы» началась гораздо раньше, еще при советской власти. Как уже отмечалось, в ночь на 17 июля 1918 г. совершилось оккультное жертвоприношение Царя Николая II, Его Семьи и ближайших слуг. Следствие Н.А. Соколова в 1919 г. однозначно установило, что убийцы полностью уничтожили останки Царственных Мучеников (как и полагалось по ритуалу жертвоприношения). Уцелели лишь отсеченные головы жертв, увезенные цареубийцей Юровским в Москву, после чего их след потерялся. Уцелели и частицы Святых Мощей, найденные Соколовым в Ганиной Яме, — отрубленный палец Императрицы, обожженные осколки костей. Эти материалы следствия почему-то очутились у английского консула в Екатеринбурге Томаса Престона, который доставил их в 1921 г. к британскому двору — после чего и их след теряется. Святой провидец Николай (Гурьянов) подтверждал: «Царских останков нет! Они в свое время сожжены были!»
Все документы, касавшиеся цареубийства, были в СССР уничтожены или строжайше засекречены. Но в 1920-х годах были опубликованы очерк и книга П.М. Быкова, озвучившие официальную версию злодеяния — конечно же, без всяких жертвоприношений. Что Государя и его Семью просто расстреляли, и не по указаниям свыше, а по решению местной власти, Уральского совета. Кроме того, в 1920-х — начале 1930-х появилось подробное описание расправы, так называемая «записка Юровского». Так называемая, потому что авторство цареубийцы вызывает сомнения. Российский историк Ю.А. Буранов, детально исследовавший данный документ, пришел к выводу: «Оба… варианта — рукописный и машинописный — принадлежат перу историка, члена ВЦИК, М.Н. Покровского» [73, с. 320]. А «красный академик» Покровский был известным фальсификатором истории.
После этого на «царскую тему» было наложено полное табу, ее напрочь стали замалчивать. Но в начале 1960-х к ней неожиданно всплеснул интерес в партийной верхушке. Причем лица, занявшиеся ею, оказываются уже знакомыми нам. Суслов, его помощник Ильичев и будущий «архитектор перестройки» Яковлев. Случайно ли? Если учитывать, что Суслов был учеником того же Покровского. А вдобавок дружил с семьей Юровского. Автору этой книги удалось побеседовать с Андреем Львовичем Петерсоном, родственником Юровских. Он рассказал, что Суслов был близок к супруге цареубийцы (и соучастнице злодеяния) Марии Яковлевне Юровской (Каганер), их дочери Римме Юровской. Даже в 1970-х, став самым могущественным лицом в Политбюро, он никогда не забывал Юровских, и каждый коммунистический праздник их семейство неизменно будил в 6 часов утра почтальон с поздравительной правительственной телеграммой — от Суслова.
И как раз в его ведомстве была создана комиссия во главе с Ильичевым и Яковлевым, развернула сбор и запись «свидетельств» о цареубийстве. Появились «воспоминания» Свикке, Ермакова, Михаила Медведева-Кудрина, Александра Медведева, Родзинского, Кабанова, Никулина — якобы соучастников расправы. Материалы были откровенно подтасованы. При последующем анализе обнаружилось, что некоторые из них — просто выдумки. Другие «свидетели» были рядовыми охранниками дома Ипатьева, в ночь цареубийства они несли внешнюю охрану и ничего видеть не могли. Но это выяснилось лишь в перестройку, когда открылись архивы. Потому что сфальсифицированные «мемуары» и записи также были строго засекречены.