оит гольфкар.
— Спокойно, — схватил ведьму за руку Максим, чтобы она не натворила лишнего. — Всё под контролем.
— Убирайтесь! — орал из гольфкара фантастически похудевший Вернон. Его обвисшая кожа рук и лица трепыхалась от ветра, словно тряпка. — Обещаю, что никто не будет чинить вам препятствий, только избавьте мой город от своего присутствия!
— Славка поделился с Егором жизненной силой, — кратко пояснил Макс. — Ему как раз хватило на приказание посоху Френдли. Буря теперь в обратную сторону работает, нас защищает.
— Можете спуститься в метро, до него ближе, чем до моста! — продолжал кричать шериф. — Мы откроем!
— Ага, нашёл дураков! — громко ответил Слава. — Вы не зря все входы забаррикадировали, мне говорили, что под землёй дрянь какая-то водится! Хочешь нас чужими потусторонними руками грохнуть?
Вернон скривился:
— Ладно, как знаете. Я просто хотел ускорить процесс. Идите на мост, я всех отозвал. Только прошу — больше чтобы я вас на Манхеттене не видел!
— Мы и сами не жаждем, — крикнул Максим, и уже тише сказал: — Век бы их клоаку не знать. Пойдёмте, дама и господа приреченцы.
Услышав последнюю фразу, Егор вздрогнул, но ничего не сказал. Просто опустил посох, и буря тут же прекратилась.
Марина чувствовала себя великолепно, от ранения в ногу не осталось даже шрама. Славка, несмотря на бледность и лёгкую слабость, которые были последствием того, что Егор немного «повампирил», тоже выглядел вполне бодро. Макса по приказу Марины голем подхватил на руки.
До моста дошли меньше чем за десять минут. По пути экзорцист собирал попадающиеся на глаза гильзы.
Беглецов действительно никто не пытался остановить.
«Безвременье», «безжизненность», «безрадостность»… Именно такие слова приходили на ум в этой зоне Вырая.
А ещё «тишина» и «покой». Как раз то, что сейчас требовалось путникам.
Здесь царствовали сумерки, словно солнце уже скрылось за горизонтом, а звёзды ещё не успели «проснуться».
Бескрайняя, абсолютно плоская равнина без каких-либо признаков растительности, водоёмов и возвышенностей. Лишь серая пыль до самого горизонта. При каждом шаге она взлетала до середины икр, но почти сразу же оседала. Слава взял щепотку, растёр между пальцами.
— Вроде пепел.
В фальшивом слое реальности больше ничего и не было, а в настоящем путешественники видели впереди высокую, тонкую и острую, словно игла, башню. Почти под самым остриём, у самого неба, в единственном на всё здание окне, можно было разглядеть чей-то силуэт, который освещал тёплый, жёлтый, но неровный свет, словно бы от свечи.
Очень быстро путешественники поняли, что башня отдаляется от них с той скоростью, с какой они к ней идут. Неведомый обитатель этого места не хотел общаться.
— Интроверт какой-то, ну и ладно, — пожал плечами Слава. — Народ, что делать будем? Садиться в эту пылищу не особо хочется, но пауза и небольшая передышка не помешают.
Босые ступни Марины ощущали холодок, которым тянуло от твёрдой поверхности, скрытой мёртвой пылью. Ведьма опустилась на корточки, повела рукой, создавая лёгкий ветерок. Пепел послушно устремился в стороны, открывая гладкий чёрный камень.
— Во, другое дело, — Слава плюхнулся задом на открывшуюся поверхность, сложил ноги по-турецки. — У меня хавчик есть, так что присаживайтесь.
Голем опустил Максима. Егор предложением воспользоваться не спешил, остался стоять. Глаза его были закрыты, руки разведены в стороны.
Никто не спрашивал, что происходит. Здесь собрались люди опытные, не раз такое видевшие. А Марина сама подобное проделывала не раз. Егор восстанавливал запас внутренней Силы.
— Вот тут мяско вяленое, вроде оленина, точно не знаю. Но что не собакен сушёный, ручаюсь. А это фасоль. Прикиньте? У них этой консервированной фасоли хватит лет на сто, наверное, — болтал Славка, доставая припасы. — Причём жрут каждый день, а она всё не кончается. Стратегический американский запас, мать их за ногу.
— В Бронксе тоже фасоли много, — согласился Максим, который ничего восстановить с помощью Вырая не мог, поэтому по-прежнему чувствовал себя не слишком хорошо. Он сел, как и Славка, по-турецки, взял предложенную другом флягу, выпил немного воды и передал Марине. — У них, если ты заметил, вообще с продовольствием не очень, впрочем, как и во всех поселениях в крупных городах.
— Да, если бы не рейды, которые Френдли организовывал… — Славка посмурнел. — Как они теперь без правителя?
— Нормально, как и все, — равнодушно отмахнулась Марина. — Новый правитель быстро найдётся. Свято место пусто не бывает.
Слава и Максим многозначительно переглянулись. Такое безразличие к простым людям не было для неё характерно.
— Их образ жизни давным-давно создан, тысячу раз испробован, где надо — отшлифован или, если необходимо, заменён, — между тем продолжала ведьма. — Да, с нашей точки зрения многое кажется диким, жестоким и неработающим… так менталитеты разные, вот и всё. Подумайте сами: если бы их схема выживания была неработоспособной, мы бы наткнулись не на людное и относительно цивилизованное поселение, а на кладбище. К ним приходят из разных стран, и рано или поздно большинство вливается в общество, принимает и мораль, и законы… Такая хорошо смазанная, прекрасно работающая машина будет катиться дальше и без Френдли. Просто сменят водителя.
— Хм, — почесал нос Максим. — Возможно, ты права. Но только возможно. Поэтому пока не буду спорить. Сначала переварю всё случившееся, потом мы вернёмся к этому разговору.
— Кстати, про Френдли. Когда подвеска твоё сознание утарабанила в далёкие дали, ты узнала, откуда дровишки? В смысле, где он, ни разу не колдун, взял артефакт, как придумал наркоту эту сверхъестественную и вообще, почему настолько в теме по колдунским делам?
— Извините, но можно это немного отложить? — Егор опустил руки и открыл глаза. — Есть маленький вопрос. Точнее, два.
— Конечно, чувак. Ты, кстати, как насчёт похавать? — Слава протянул Егору кусок мяса.
Экзорцист отказываться не стал, но и садиться по-прежнему не спешил. Марина с удивлением поняла, что он смущается.
— Вопрос первый. У вас нет лишних брюк? А то в этом шмотье…
Ни слова не говоря, Слава, сам по-прежнему щеголяющий в полицейской форме, развязал одёжный узел и протянул джинсы и рубашку. Егору пришлось подвернуть брючины и рукава. Хламиду, выданную тюремщиками, он брезгливо бросил в пыль.
— Спасибо. И второй вопрос. Правда, он состоит из нескольких подпунктов. Как я понял, вы из местечка под названием «Приречье»?
— Да, а что? — подобрался Слава.
— Ничего такого, друг, не волнуйся. А вот ваше Приречье… оно в Беларуси, да? Это несколько деревень, да? Самая большая то ли Красноселье, то ли Красное село…
Тут уже насторожился и Максим. Он, пожалуй, впервые за эти суматошные часы внимательно присмотрелся к новому спутнику и нахмурился, увидев что-то смутно знакомое.
— Да, ты прав, — ответила за всех Марина. — По каждому пункту. Что-то слышал о нас?
— А вот Максим, который, как я понял, Андреевич. — Егор проигнорировал вопрос ведьмы. — Случайно не Бондаренко?
Максим, морщась от боли, встал:
— Может, прекратишь спрашивать и по-человечески объяснишь?
— Я Кухарев. Ну, Кухарь! Мы с тобой перед самой Катастрофой по сети общались. Не помнишь?
Макс замер. Даже дышать перестал. Слава и Марина непонимающе глазели на спутников, но пока не вмешивались.
— У тебя жена ещё, Татьяна, очень серьёзная и милая девушка. Врач. Как она, кстати?
Улыбку Егора не могла скрыть даже разросшаяся до неприличия борода. А вот в голосе слышалась неуверенность.
— Не врач. Фельдшер. Была когда-то. А сейчас она даже больше, чем врач. — Максим неожиданно бросился вперёд, схватил Егора за руку и сильно затряс: — Кухарь?! Вот это да! А я смотрю — знакомое что-то, во взгляде, но мы же вживую и не виделись никогда, вот и не узнал! Невероятно! Коваль, Мариночка, это невероятно!
Егор высвободил руку, и крепко, до хруста в костях, стиснул Макса.
Когда все немного успокоились и заново перезнакомились, привал продолжился.
— Моя жена вообще рекордсмен, наверное, — уверял Слава, собирая пальцем со стенок банки остатки фасолевого соуса. — Прикинь: сначала нашла батьку. Лет шестнадцать ей было. Таскалась с младшим братом по Выраю больше двух месяцев, но нашла. И недавно совсем братуху своего отыскала, правда, на это несколько лет потратила.
— А сколько у неё братьев?
— Один. Она его потеряла, когда батю убили, но Ника уже взрослая была, между первой и второй потеряхой несколько лет прошло. Ты это, давай я потом расскажу, дома, а? А ещё лучше — она сама. Долгая история. Просто хотел сказать, что в наши дни бывает всякое. И то, что ты на нас вышел, круто, конечно, но не невероятно.
Максим заметно нервничал. Он нет-нет, да поглядывал вокруг, даже пару раз приложил ладонь ко лбу козырьком.
— Андреич, ты чего?
— Да мы тут такой всплеск эмоций устроили… и никого не заинтересовало? Даже тот аноним в башне не отреагировал. А ведь давным-давно кто-то должен был заглянуть на огонёк. Людская радость — это же какая приманка!
— Расслабься, Макс. — Егор встал и потянулся, хрустя костями. — Пока я с вами, никто не сунется. Они меня неадекватом считают и стараются не связываться. К тому же я их изгоняю, эм-м… если честно, сам не знаю, куда. Но вроде как они не воскресают ни в каком виде, и в Вырае их никто не видит потом. Пойду накопители наполню.
— Конденсаторы, — поправила Марина.
— А какая разница?
— Ну, так привычней говорить, да и все знакомые маги тоже…
— А я вот называю накопителем. Не вижу противоречий. — Егор взял несколько гильз и пошёл в сторону башни, которая тут же сместилась ещё дальше.
— Нет, вы видели? — разозлилась Марина. — Противоречий он не видит. Нечисть, видите ли, связываться с ним не желает. Крутой, что твои яйца.