Со стороны это всегда выглядело, как чтение. Но на самом деле на страницах не было букв, и «читать» приходилось Силой. Колдунья мысленно формулировала вопрос, и он устремлялся в открытый фолиант, словно его втягивают пылесосом. Страницы сами по себе переворачивались, останавливались там, где нужно, и колдунье транслировался ответ. Чаще всего в виде написанных слов или нарисованных картинок. Но бывало и в виде анимации, а иногда книга ответ выкрикивала или шептала. К сожалению, этот «пылесос» до кучи всасывал огромное количество колдовской энергии, и именно поэтому возможность взаимодействовать с ведьмовской книгой очень зависела от мощи спрашивающего.
Фолиант ответил легко и быстро, видимо, информация о данной нечисти была из разряда «имеет право знать даже младенец». Оказалось, что тритонида — этакий женский вариант тритона, никакого отношения к сиренам и девам моря не имеющий. Отцом считался Посейдон, о котором давно никто ничего не слышал, и его функции много тысячелетий выполняли менее брутальные Высшие. Так что тритоны и тритониды размножались самостоятельно, без божественного вмешательства, и, соответственно, утратили большую часть своих способностей. По сути, ещё во времена существования Карфагена они превратились в почти не сверхъестественных жителей моря. Поэтому на них постепенное закрытие границы между мирами практически не повлияло, они остались здесь, на человеческой территории, в спячку не впали, с годами научились избегать встреч с людьми. Легенды о русалках, выловленных сетями, которые появлялись ещё совсем недавно, в восемнадцатом-девятнадцатом веках, как раз про них.
В общем, тритонида была слабой, не опасной и сделать ничего не могла даже простому человеку, не то, что ведьме.
Под конец фолиант сообщил, что с открытием границы тритониды вернули крупицы своих прежних возможностей. Фокус с водой — вполне себе ожидаемая пакость. Но это максимум, на что способна рыбоженщина.
Раздался стон из ванной. Марина засунула книгу за пояс, подошла чуть ближе:
— Извини, пожалуйста, это было жестоко с моей стороны. Не хотела тебя морозить. Мне, правда, нужна всего лишь информация. Проси, что хочешь за доставленные неудобства. Надеюсь, заморозка не причинила вреда.
Тритонида угрюмо посмотрела на свою мучительницу. Недалеко послышалось клацанье — Герда крутилась волчком и пыталась схватить зубами последнего, висящего на загривке краба.
— Мне ничего не надо. Тем более, от таких, как ты.
— Тогда просто расскажи. Что за тайны?
— Он твой друг?
Так, он мужчина. Хоть что-то.
— Я его даже не знаю. У него просто вещь одна, нужная мне…
Зачем ты ей объясняешь? Вот экзорцист в этом плане молодец.
Какой экзорцист?
Неважно.
— А отбирать эту вещь будешь по-хорошему или по-плохому?
Как получится.
— Как получится, — вслух повторила за Древом ведьма, неторопливо подошла к собаке, содрала с шерсти краба и бросила его в море.
— Лучше по-плохому, — кровожадно заявила тритонида. — Ты дрянь, это и дельфину ясно. Но он…
И стала рассказывать.
Она любила сюда приплывать. Ванна появилась здесь ещё до Катастрофы, когда на пляже то ли проводили какую-то рекламную компанию, то ли снимали кинофильм. Ей нравилась ниша в самом низу, в которую можно было прятать всевозможные косметические приятности, журналы, смартфон, забитый музыкой, и бутылки с вином. Всё это добро она собирала во время долгих прогулок по дну — из затонувших кораблей или городов, оказавшихся под водой во время перемешивания миров.
До́ма всегда было шумно. Тритониды жили коммуной, личное очень быстро становилось общественным, а нашей героине хотелось иметь своё собственное пространство.
Месяц назад она в очередной раз выбралась из Вырая, надеясь хоть немного отдохнуть от кавалеров. Наступило время нереста, и половозрелые тритоны замучили поигрыванием мышц, демонстрацией мощи хвоста и слёзными просьбами выметать икру в каком-нибудь укромном уголке.
И недовольно уставилась на чужаков.
Двое мужчин. Один светловолосый, сутулый, узкоплечий и очень высокий. Второй — низенький, толстенький, со странным лицом. Что в нём странного, тритонида так и не поняла.
Эти двое изучали содержимое ниши под ванной. Нечистая задохнулась от возмущения, забыла об осторожности и высунулась из воды:
— Людишки, не трогайте мои вещи!
И только тогда почувствовала Силу. Оба чужака оказались колдунами.
Убежать не дали. Спеленали какой-то невидимой сетью и вытащили на берег.
Но на этом всё. Больше ничего плохого ей не сделали. Даже наоборот, извинились за обыск: они думали, что ванна и её содержимое бесхозные.
— Они поставили две палатки там, — тритонида махнула в сторону машины. — Но сначала попросили разрешения остаться — им нужна была безопасная и спокойная территория для обучения. Я разрешила. Худой учил толстого премудростям колдовства. Мне они не мешали, даже наоборот: толстяк для тренировок постоянно ходил в Вырай и обратно. И всякий раз притаскивал мне то шампунь, то Мартини, то журналы. Книги тоже поначалу, но я их им в костёр отдала. Много букв. Так длилось дней шесть. Было интересно — я никогда не видела, как люди колдуют. А потом… в общем, я не появлялась здесь до вчерашнего дня.
Икру, видно, метала. Прямо, как ты, Хранительница. Природа всегда берёт своё.
— Так а где они тогда?
По щекам тритониды снова покатились жемчужины.
— Ушли. Они хотели уйти ещё раньше, но ждали меня.
Худой подскочил к морю, едва её увидел.
— Как я рад, что ты вернулась! Я должен спасти тебя от ужасной судьбы, в благодарность. Ты была так добра к нам, а значит, ещё не всё потеряно. Ты можешь осознать, устыдиться, измениться!
— Чего? — недоверчиво спросила нечисть, наполовину выбравшись на берег.
Худой радостно, открыто улыбнулся и неожиданно схватил её за голову. Тритонида попыталась вырваться, но не успела — страшная, невыносимая боль вдруг заполнила тело от кончика хвоста до волос. Она закричала, забилась, словно рыба в сети… и всё кончилось. Нечистая лежала, хватала ртом воздух, и у неё даже не было сил, чтобы сползти в воду.
— Мы уходим, — удовлетворённо сказал худой. Толстяк подтверждающе кивнул. — Скоро накатит, но ты не волнуйся. Так должно быть. Я выполняю важную миссию. Мой долг — спасать таких, как он, — кивок в сторону ученика, — и таких, как ты. Не знаю, кем ты была раньше, но теперь, осознавая свои возможные грехи прошлого, ты сможешь жить в соответствии с совестью и найдёшь после смерти покой. Прощай.
— Они ушли в Вырай, а на меня обрушились воспоминания, эмоции, мысли… Сначала думала, чужие, — плакала тритонида. — Но потом оказалось, что мои. Ты знаешь, ведьма, что я была человеком? Три раза! И гарпией, и вампиром, и деревом, даже деревом! Да, конечно, всем известно, что мы связаны с вами… Но человеческую жизнь никто не помнит, а если и помнит, то ничего по этому поводу не чувствует! Как…как… как люди знают, что в детстве пачкали штаны и сосали материнскую грудь, но не помнят и не стыдятся этого! Я знаю, что мои родственницы, пресноводные русалки, всегда помнят свой главный грех. Но ничего по этому поводу не испытывают, лишь сожаление, что его нужно отработать. А я заново пережила всё. Может, я и сейчас вспоминаю? Может, я жила в море раньше, а сейчас я снова что-то другое? Вот кто, кто его просил? Зачем он со мной так? С чего он взял, что это подарок? Это проклятие!
— Кама-сутра какая-то, — пробормотала ошарашенная Марина.
Не Кама-сутра, а сансара.
Я знаю! Какое отношение индийские религии имеют к этой барышне? Или к славянским верованиям, или к христианству?
Хранительница, все религии придуманы людьми.
Так а правда где?
Дай мне собраться воедино, и будет правда.
— Ты можешь меня пустить в свою память?
— Нет! — затрясла голубыми, уже полностью высохшими волосами нечисть.
— Я не буду копаться в твоих секретах. Я только хочу увидеть тех двоих, что испортили тебе жизнь. Ты ведь просила отомстить? Так помоги мне.
Тритонида угрюмо кивнула. Марина осторожно, стараясь не залезать туда, куда не разрешали, покопалась в воспоминаниях и выудила два мужских образа. В одном не было ничего примечательного, а вот второй вызвал, мягко говоря, удивление.
— Вот этот тучный колдун. Он нормальный был? В смысле, адекватно себя вёл?
— А что такое? Обычный человек. Шутил много, когда не занят был, обучался очень быстро.
В чём дело, Хранительница?
Лицо у этого ученика очень характерное, прямо, как с картинки в медицинской энциклопедии.
Не понимаю.
У него явно заболевание, связанное с лишней хромосомой. Идеальный проводник. Вот только, судя по словам тритониды, он ведёт себя нормально. Как такое может быть, ведь проводники обретают полный разум только в Вырае…
Не думаю, что рыбёшка разбирается в человеческой психике. Идём. Внешность мы знаем, осколок я чувствую. Догоним.
— Спасибо, — Марина улыбнулась, но нечисть на неё даже не смотрела. — И не переживай. Всё устаканится.
Тритонида презрительно скривилась, вновь повторила трюк с подтягиванием, вывалилась на песок и уползла в море.
Ведьма не стала задерживать нечистую. Марину и саму ждала долгая дорога. Догонять второго Хранителя придётся заново, возможно, в течение нескольких месяцев.
Глава 32
Веня и сам не заметил, как увлёкся слежкой, хотя поначалу действительно проверял «метку» на Марине лишь изредка. Конечно, экзорцисту правду он не рассказывал и активно поддерживал иллюзию собственного равнодушия. Но на самом деле время подглядывания постепенно увеличивалось, а к началу мая вообще расширилось до двадцати часов в сутки и стало съедать почти всю накапливаемую для прислужников Силу.