– А мне сегодня не повезло, – хмыкнул Марат Атаев. – Сколько я на море ни пялился. Не повезло.
– Тебе не нужно везение. Ты все спланировал, подготовился… Уедешь. А что может пойти не так, обязательно пойдет не так! – Мужчины обменялись взглядами, в которых не было ни поддержки, ни симпатии.
– Всех благ, – попрощался Максим Львович, спустился с веранды, и его фигура растаяла в темноте.
– Я тоже не знаю, что это за природное явление, – продолжил Атаев. – Обычно встречается ранней весной. Думаю, какой-то оптический обман зрения наподобие миража.
Кира не заметила, чтобы Марат отдал распоряжение, но стол, за которым он сидел с партнером, уже убрали и сервировали заново.
– Может быть, вы предпочтете полноценно поужинать? Все приготовят.
– Благодарю, мы уже трижды поужинали, пока гуляли, – отозвался Григорий.
– Очень красиво! – Кира глубоко вдохнула морской воздух, не сводя взгляда с морской ряби, сверкающей в свете луны.
– Каждое природное явление само по себе обладает настроением. Вам не кажется? – Марат сел в кресле неподалеку. В руках он вертел сигару, но закурить не решался. Видимо, приличия диктовали спрашивать разрешения у гостей, но Марат не привык считаться с посторонними людьми. – Солнце – всегда радость. Ветер – тревога и немного героизма. Луна…
– Любое явление обладает настроением оценивающего его человека, – сказала Кира. – Солнце не будет радовать, если человек испытывает горе, ветер не тревожит, если терзает кроны деревьев за окном. Лунная дорожка на море весьма романтична… а вот это морское сияние таинственно, отсюда, с высокой террасы, а если смотреть из лодки без весел в Черном море, когда несет неизвестно куда?
Атаев улыбался одними губами. Кира пыталась определить, двигаются ли вообще мышцы на его лице? Он натренировал безэмоциональность, или все-таки физиология?
– Максим немного слукавил, как все люди, до безумия любящие Крым. Это явление, – Марат кивнул на серебряную дорожку, – бывает не только на Черном море. И уж точно не только в Крыму. Но местные склонны преувеличивать достоинства Крыма, впрочем, считаю, их нельзя за это судить. Даже легко и с пониманием терплю осуждение за то, что покидаю полуостров.
– В Москву? – предположил Самбуров без особого любопытства.
– Да, в корпус депутата Володина. Пока Константин Алексеевич зовет и не передумал. Хочу под старость еще раз кинуть игральные кости жизни. Из рамок Крыма я уже вырос, а садиться на завалинку, греться на солнышке пока не хочу.
Марат сам открыл бутылку и перелил вино в декантер.
– Мне почему-то кажется, что Кира Даниловна любит красное. Обрадуйте меня, что угадал, – любезничал Марат.
– Угадали, – согласилась Кира. Пить ей больше не хотелось, но и обижать хозяина тоже.
– Это резервная коллекция. Винный дом Захарьиных. Даже без этикетки. Очень ограниченная партия. Практически для своих. Единственное, чего не делаю я – это не выращиваю виноград и не изготовляю вино. Хотя склоны в моем владении в Запрудном располагают к этому. Несколько виноделов даже хотели выкупить эти склоны. Я не продал.
– Кира вообще хорошо разбирается в винах, – похвастался Самбуров. – Не подглядывая на этикетку, всегда угадывает сорт винограда.
– О! Это редкая компетенция, которую, кстати, нельзя только натренировать. Вы знали? Должен быть врожденный специальный слой клеток-рецепторов, расположенный на вкусовых луковицах, и только при его наличии имеет смысл изучать науку и тренироваться.
– Но проверить заранее, есть у человека этот слой клеток или нет, нельзя? – уточнила Кира.
– Точно! – согласился Марат. – Это выяснится только в процессе обучения.
– Вот как всегда! – засмеялась Кира. – Сначала нужно отучиться, потом потратить уйму времени на освоение тонкостей профессии и только после этого узнать, что никогда не добьешься колоссальных успехов, потому что тебе не хватает вот тех десяти процентов способностей, с которыми можно только родиться.
– К счастью, чтобы даже просто понимать то, что вы сейчас сказали, нужны впечатляющие умственные способности, – Марат протянул бокал Григорию, затем Кире, – но большинство людей обходятся без сложных изысканий, особенно на свой счет. Основная масса как-то работает на каких-то работах и даже приносит пользу обществу. Этого достаточно. С посредственностей большего и не требуется. Вот, попробуйте. Поздний сорт винограда, очень плотное, терпкое и выдержанное вино.
Кира отпила крошечный глоток, ей мерещился какой-то запах. Горькой травы. От Марата пахло не парфюмом, а каким-то горьким ароматом. Григорий откинулся на спинку кресла, Марат продолжил рассуждать:
– Все не могут обладать талантами и способностями, все не могут править миром. Подобное уготовано лишь единицам, как раз по способностям.
– Миром никто не правит, – Кира равнодушно пожала плечами. К счастью, Марат не пытался поймать ее взгляд и вещал отвлеченно, взирая на гору и море, затерявшиеся во тьме ночи. Девушка с удивлением обнаружила, что некомфортно разговаривать с человеком, лицо которого не отображает совершенно никаких эмоций. – Скорее уж стечение обстоятельств, скопление случайностей.
– Здесь с вами не соглашусь. Мы изначально рождаемся неравными, как бы человеческое общество ни хотело всех уравнять. И дело не в том, что мы разные. Большая часть – да, разная, но эта разность проявляется в небольшом коридоре способностей. Вот этот мальчик не будет слесарем, а станет строителем. А вот эта девочка будет не бухгалтером, а учителем. Пусть вот этот парень не станет алкашом, а женится и купит дачу, будет выращивать яблоки. Но лишь единицы способны переделать самого себя под того, кого хотят в себе видеть.
– В рамках одной конкретной жизни это очень важный коридор – спиться или стать садоводом. Работать бухгалтером или учителем. И эта одна жизнь, она гораздо важнее, чем какие-то глобальные решения, потому что жизнь твоя.
– Вы очень молоды, Кира, поэтому цените отдельно каждую жизнь. Поверьте, очень мало конкретных жизней, которые имеют такую уж существенную ценность. Очень многими можно пренебречь.
Кира внезапно почувствовала совершено непреодолимую усталость. Зачем она сидит на этой террасе и ведет пространные разговоры о судьбах абстрактных, несуществующих людей, когда можно любить и целовать конкретного, самого важного, пусть и только для нее, мужчину.
Кира пригубляла вино, едва касаясь напитка губами, размазывая его по бокалу. С выдержанного вина она быстро пьянела. А сейчас ей этого не хотелось. Ей нравилось выдержанное вино. Но нечасто. За ужином, с большим куском мяса, после которого она отправится спать.
Пока Самбуров и Атаев рассуждали о достоинствах и недостатках жизни в столице не очень активно, пытались найти общих знакомых, Кира и вовсе улучила момент и вылила свое вино в ближайший цветочный горшок, надеясь, что к утру лепестки цветов не приобретут пугающий кровавый цвет, который обличит ее в содеянном.
Желание остаться в номере одной и вовсе стало нестерпимым. Она поднялась из кресла, поставила пустой бокал на стол.
– Благодарю за гостеприимство. Но боюсь заснуть и испортить прелесть ночи своим сопением, – проворковала она с самой милой улыбкой, на которую оказалась способна. Кира поймала себя на мысли, что была бы не против, если бы сейчас у них с Григорием оказались раздельные номера. Игривая влюбленность прошла, осталась усталость.
– Кира Даниловна, вы не назвали виноград, – донесся до них вопрос, когда они уже дошли почти до бассейна, мерцающего загадочным голубым светом в ночи.
– «Кефесия»? – пожала плечами Кира. – И может быть, «пино нуар».
– Да, – медленно кивнул их бесстрастный друг, – «кефесия» и «пино нуар».
– Вот! Не зря я тобой хвастаюсь, – пробормотал довольный Самбуров, прижимая ее к себе.
– Я на бутылке посмотрела, на дне, бумажка с надписью от руки. Какая бы ограниченная партия ни была, а подписать виноград и год придется, – хмыкнула Кира.
– Мошенница!
– Ага, – девушка не спорила.
Глава 16
– Я думал, ты всерьез электрический возьмешь! – смех Макса раскатисто покатился в арке. – Ты рассуждал с умной рожей. Я в реале поверил!
– Ну у меня крышак сносит, но не настолько же! – заверил Дэн. – В наших условиях электрик еще рано брать. Заряжать негде.
Компания из шести мужчин в кожаных куртках и тяжелых ботинках с любовью и любопытством разглядывала новый байк, с месяц назад купленный Дэном и пригнанный в Ялту покрасоваться. В паре кварталов от набережной, на парковке ресторана «Роналд», оказалось слишком жарко, и они сместились под укрытие арки, ведущей во дворы. Прохожие и отдыхающие предпочитали обходить шумную компанию стороной.
Девятьсот семьдесят пятый «Бронкс Харлей Девидсон» оправдывал все эпитеты, которыми его награждали.
– Ну, брутал! Габаритный! Двиг больше сотки?
– Сто пятнадцать. «Революшен Макс»!
– Хорош!
Самбуров восхищенно ткнул Дэна кулаком в плечо.
– Красавчик! До Антальи погнали? Через месяц, в отпуск. Ребята собираются, стартуем из Краснодара, но можешь в Майкопе нагнать или во Владикавказе.
– Неделя в отеле, и обратно. Мои на машине поедут, – подхватил приглашение Макс, – А у Арона все семейство выдвинется. Фрея поедет. – Макс многозначительно взглянул на Григория. – И она до сих пор одна. Моя жена с ней болтает иногда… У нее серьезные планы на тебя… она не собирается отступать…
– Твоя жена? – Самбуров едва сдержал смех.
– Да нет же, балбес! Фрея! Не забыла она. И хочет начать все заново… – объяснил Макс.
– А я нет, – Самбуров безразлично пожал плечами и переключился на Дэна. – В общем, отпуск планируй.
– ХэЗэ, у моих не будет отпуска, – ответил Дэн. – Вон я себе новый байк взял. Пусть к матери в Анапу едут. Там такие же море и фрукты, как везде. В выходные на Гаспру поедешь? Шашлыков пожрем, искупнемся. Не зря же я коня пригнал. Имя дать надо.
Байкерская братия ободряюще кивнула. Дэн каждому своему мотоциклу давал имя. Устраивал праздник крещения. Серьезно относился к делу.