– мы сосредоточиваемся на конкретной проблеме. Мы не в состоянии решить все вопросы. Время, потраченное на то, что мы не можем изменить к лучшему, украдено у того, что изменить к лучшему в наших силах.
Принцип «готов ли я?» можно применять в самых разных ситуациях, не только когда нам нужно выбирать, быть ли вежливым или нет (хотя быть вежливым чрезвычайно важно). Этот вопрос следует задать в тот короткий момент, который может определить нашу репутацию, укрепить или разрушить отношения. Приведу примеры:
Все мы отлично понимаем, когда стоит промолчать, чтобы не поставить другого человека в неловкую ситуацию. И это действительно нам ничего не стоит. Когда мама спрашивает, что мы думаем о ее новой прическе, мы отвечаем, что прическа великолепна. И не важно, что мы думаем на самом деле. Ну кому хочется обижать маму из-за стрижки? Мы поступаем так постоянно – мелкие умолчания защищают наших близких от огорчений и боли.
Но похвальное желание защищать других людей ослабевает, когда идет вразрез с потребностью самоутверждения и защиты собственных интересов. В такие моменты мы используем честность как оружие, а не как позитивный вклад в ситуацию. С такой дилеммой сталкиваются врачи, которым нужно решить, сказать ли раковому больному горькую правду (и не вселять в него ложную надежду) или подсластить пилюлю (поднять настроение, вселить оптимизм). Но врачи хотя бы спорят о том, что можно сообщать пациенту. Мы же часто даже не задумываемся над этим.
Если вам случалось рвать отношения с любимым человеком, а потом сожалеть о своих неуклюжих, жестоких объяснениях, вы отлично понимаете разницу между честностью и разоблачением.
Честность требует сказать другому человеку то, что ему нужно знать.
А разоблачение имеет более амбициозную цель – и нас не останавливает то, что другой человек страдает и стыдится.
То же происходит и в рабочей среде. Когда мы кого-то увольняем, то можем сказать об этом нейтрально: «Мне жаль, но у нас ничего не получилось». Но в той же ситуации легко перейти грань допустимого и выставить работника полным идиотом. Это межличностный эквивалент нечестной спортивной игры против гораздо более слабого противника. Нас захватывает конкурентный азарт – нужно одержать победу, доказать превосходство, – и мы забываем о чувствах другого человека.
Не стоит чрезмерно усложнять эту проблему. Выбор здесь однозначен – как в ситуации с вечеринкой-сюрпризом на день рождения. Как вы поступите, если любимый человек решит устроить вам вечеринку-сюрприз, но приятель проболтается раньше времени? Войдя в комнату, вы (а) поступите честно и сообщите, что вам все давно известно, (б) обвините во всем приятеля, который испортил сюрприз, или (в) изобразите изумление от такой приятной неожиданности?
Если вам нужно время, чтобы ответить на этот вопрос, отвергнуть два первых варианта и все-таки остановиться на последнем, то вам есть над чем поработать в этой области.
В 1960 году, когда Эй Джей Либлинг писал: «Свобода прессы гарантирована лишь тем, кто этой прессой владеет», он не мог предвидеть наступление эпохи социальных сетей, когда каждый хозяин смартфона может вести себя, как настоящий колумнист и «публиковать» свое мнение по любому вопросу в любое время и в любом объеме. Это одно из противоречивых достоинств жизни в XXI веке. Такая ситуация расширяет споры и сужает разрыв между обладающими властью и лишенными ее. Но в то же время социальные сети отнимают у нас массу времени.
Например, мой друг Ларри так гордился одной звездочкой (самый низкий рейтинг) своей рецензии, размещенной в Amazon, что потребовал, чтобы я ее прочитал. Рецензия оказалась умным, хирургически точным ударом против автора. Ларри писал, что впустую потратил деньги на приобретение подобной чепухи. Рецензия была очень длинной, тщательно аргументированной, с точными цитатами и номерами страниц. Похоже, Ларри писал ее несколько часов. Под рецензией я увидел два десятка комментариев читателей – Ларри проверял страничку несколько раз в день. В результате, на рецензию, которую прочтет пара сотен человек, у него ушел целый рабочий день.
– Зачем было так стараться? – поинтересовался я.
– Потому что автор мошенник и обманщик, – ответил Ларри.
– И ты хотел, чтобы мир узнал о твоем невероятном уме: ты сумел вывести мошенника на чистую воду?
– И это тоже.
– А что еще?
– Эта книга меня просто взбесила!
– Но не мог ли ты просто махнуть рукой и провести эти часы более продуктивно?
– Я должен был это сделать, и рад, что сделал, – ответил Ларри. – Если бы я не написал эту рецензию, то злился бы еще больше.
Именно это я и хотел услышать. Ларри провел анализ соотношения рисков и вознаграждений и решил, что затраты времени на рецензию стоят того. Он видел своим долгом предупредить читателей, то есть внести позитивный вклад в жизнь общества. Ларри не был троллем. Он считал, что поступил правильно – и это ему нравилось.
Если бы все мы так же четко представляли, почему тратим столько времени на озвучивание своих непрошеных мнений в Интернете – в письмах к редакторам, в личных блогах, на Facebook и Twitter, в рецензиях на товары и т. п. Я не отрицаю ценность создания информации путем краудсорсинга. Меня беспокоит лишь то, что мы тратим на это так много времени.
Если желание поделиться своим мнением в Интернете не становится навязчивой идеей, это лишь мелкая помеха, которая требует времени, но не вредит личным отношениям.
Чаще всего мы «спорим» в Интернете с посторонними людьми, которых не знаем и никогда не увидим. Это не стоит беспокойства. Серьезная проблема возникает, когда столь же агрессивно мы высказываем свое мнение на работе или в общении с окружающими. А это ведет к…
Необъективность восприятия – склонность принимать информацию, которая подтверждает наше мнение, истинна она или нет – это устоявшаяся психологическая концепция. Она влияет на то, как мы собираем информацию (избирательно), истолковываем (предвзято) и вспоминаем ее (ненадежно). Она проявляется в разных формах – мы отдаем предпочтение источникам, которые подтверждают наше мнение и отношение, или извращаем неоднозначные или неудобные факты, чтобы они поддерживали наше драгоценное убеждение. Это свойственно всем. Родители, заметив, что ребенок рано приучился к горшку, видят в малыше гения – типичная необъективность восприятия. То же происходит и с лидером, который принимает неверное решение, заглушив голоса несогласных коллег.
Мы не можем полностью избавить окружающих от необъективности восприятия – да и себя тоже. Но мы должны избегать самых пагубных ее форм. Из всех бессмысленных споров самый бессмысленный тот, в котором факты и убеждения идут вразрез друг с другом. Такой разговор ничем хорошим не кончится. Идет ли речь об изменении климата или продолжительности жизни единорогов, когда вы приводите факты, противоречащие убеждениям собеседника, возникает явление, которое психологи называют «эффектом обратного действия».
Блестящее владение фактами не поможет вам убедить оппонента, а произведет обратный эффект и еще больше укрепит его в вере. Позиция собеседника окрепнет, а ваши отношения испортятся.
Если вам доводилось вести или присутствовать при ожесточенных спорах между архилибералами и архиконсерваторами, вы знаете, как редко кто-то из собеседников меняет точку зрения или говорит противнику: «Вы правы, а я ошибался. Спасибо».
Все это не имеет смысла. В лучшем случае, вы потратите массу времени, но так и не сможете изменить мнение собеседника. В худшем, вы получите врага, испортите отношения и создадите себе репутацию несговорчивого человека.
Слова Питера Друкера изменили мою жизнь. Я привожу их всем, с кем работаю, и повторяю их снова и снова: «Каждое решение в мире принимается людьми, обладающими властью для принятия решений. И с этим нужно смириться».
Звучит тривиально. Это почти тавтология: те, кто могут принимать решения, их принимают.
Но это напоминает нам о власти: те, кто принимает решение, ею обладают, остальные – нет. Иногда выбор, сделанный ключевыми фигурами, логичен и мудр. В других случаях он кажется нам иррациональным, мелочным и глупым. Но это не меняет того факта, что они обладают властью для принятия решений. Мало кто может примириться с этим. Дети жалуются на предвзятость взрослых, подростки дуются на родительский контроль, отвергнутый жених оплакивает потерянную любовь, властный руководитель игнорирует указания совета директоров… Мы идем по жизни, ворча о том, как должно быть, и не принимаем того, как оно есть. Пребывая в пузыре заблуждений, мы наделяем себя незаслуженной автономией и превосходством.
Мы точно знаем: если бы решения принимали мы, мир был бы гораздо лучше. Но этих решений не принимаем.
Если вам знакома такая проблема (привычное несогласие с решениями), принцип «готов ли я?» дает вам простейший выход. Задайте себе вопрос: «Стоит ли битва того, чтобы в нее ввязываться?» Если ответ «нет», забудьте об этом решении и займитесь тем, в чем ваш вклад будет позитивным.
Если же ответ «да», действуйте. Так я, к примеру, трачу много времени на программу уничтожения бедности на планете, которую проводит доктор Джим Ён Ким и Всемирный банк. Я не наивен. Я понимаю, что мне не дождаться успешного завершения этой компании. Но я готов вносить личный вклад, потому что считаю это дело достойным моих усилий. Есть невыразимое удовлетворение – даже наслаждение – в риске и в битве за важное для себя дело. Это твоя жизнь, твое призвание. Никто не сделает этого за тебя. Принцип «готов ли я?» готовит человека осознавать последствия и жить с ними.