Глава 18Ежечасные вопросы
Зачем ограничиваться одним часом? Почему бы нам не продлить этот час на другой, а другой на третий, чтобы самоанализ в течение всего дня стал нашей структурой?
Мы в любой ситуации можем жить в одном из трех измерений: прошлое, настоящее, будущее. Соглашаясь быть несчастными на скучном совещании, мы делаем одно из двух, и оба варианта одинаково плохи:
1. Мы погружаемся в прошлое, с тоской и сожалением вспоминая прежние скучные совещания.
2. Мы думаем о будущем, с нетерпением ожидая окончания скучного совещания или того, что последует за ним.
Зная (или притворяясь), что нас будут спрашивать, мы заставляем себя жить настоящим. Мы бдительны, настороженны, мы следим за своим и чужим поведением, потому что чувствуем, что в ближайшем будущем придется дать отчет о своих действиях. Настоящее – это идеальное место. Именно здесь мы становимся лучше. Это невозможно сделать в прошлом – оно уже ушло. Это невозможно сделать в будущем, которое существует только в нашем представлении. Действовать можно только сейчас.
Превращая ежедневные вопросы в ежечасные, мы создаем мощную структуру, которая помогает жить настоящим.
Помните Гриффина из главы 12 с его проблемой непереносимости звуков? Через год после решения этой проблемы он пришел ко мне с новой. Он жил в Нью-Йорке и имел загородный дом в Нью-Гемпшире. Там они с женой подружились с несколькими соседями, коренными жителями Новой Англии, которые изредка приезжали на Манхэттен. Гриффин гостеприимно звал их в таунхаус в Верхнем Вест-Сайде. Трое его детей жили отдельно, и места для приглашенных на пару дней соседей было достаточно. Гриффину нравилось быть гостеприимным хозяином – пока не возникла непредвиденная проблема. Вот, что он рассказал мне:
«В Нью-Гемпшире мы много общались с соседями. На озерах всегда так. И мы были рады принять их в Нью-Йорке. Они не городские жители, коренные уроженцы Новой Англии. В Нью-Йорк они приезжают нечасто. Но когда к нам приехала уже третья пара, нам стало утомительно водить их повсюду и в очередной раз проводить ту же экскурсию по городу: статуя Свободы, мемориал на месте Всемирного торгового центра, музей современного искусства и музей естественной истории. Мы гуляем по Хай-Лайн, Сохо и Бруклину, смотрим мюзикл, ужинаем в модных ресторанах. Нью-Йорк – наш родной город. Мы ходим в театры и музеи, когда хотим. Эти люди приезжают на несколько дней и хотят увидеть все и сразу. С последними гостями я был не слишком приветлив – не настолько, чтобы рассориться навсегда, но жена моя это заметила».
Вскоре к Гриффину на несколько дней должна была приехать другая пара, и он беспокоился, как бы не выдать свои истинные чувства и не испортить дружбу. (Если оперировать понятием истощения, усилия по поддержанию имиджа лишили его силы – и он оказался на грани срыва.) Больше всего его раздражало, что он сам создал эту ситуацию. Чем дольше задерживались гости, тем сильнее он злился на собственную беспечность. Его положение мало чем отличалось от перспективы нудного совещания. Как же превратить неприятную, пугающую среду в позитивный опыт.
Гриффин отлично овладел искусством самопроверки. Он твердо верил в ежедневные вопросы.
– Преврати ежедневные вопросы в ежечасные, – посоветовал я. – Когда приедут гости, каждый час проверяй свое состояние с помощью специальных вопросов.
– Только один вопрос, – буркнул Гриффин. – Сделал ли я все возможное, чтобы доставить удовольствие друзьям?
Когда друзья приехали, хозяин дома был готов. Ежечасные вопросы дали ему структуру и помогли сдержаться. Толкался ли он среди посетителей модной пиццерии в Бушвике или стоял в очереди в планетарий Американского музея естественной истории в третий раз за полгода, смартфон посылал ему вибросигнал, напоминая об ответе на простой вопрос: Сделал ли я все возможное, чтобы доставить удовольствие друзьям? Так продолжалось весь день. Гриффин мог либо сдать часовой экзамен, либо провалить его. Вот как он рассказал мне о десятичасовом туре по Нью-Йорку:
«Я думал, это будет марафон. Я рассчитывал начать день полным сил и приползти к финишной черте, высунув язык. Вот тогда ежечасные вопросы могли бы меня спасти – когда я буду окончательно подавлен и буду все ненавидеть.
Этого не случилось. После трех-четырех часов я стал сильнее и совершенно не ослабел. Телефон вибрировал, я оценивал свое поведение, поздравлял себя с успехом и шел дальше. К концу дня, когда я рассчитывал быть совсем без сил, я действовал на круиз-контроле. Это был прекрасный день».
История Гриффина, казалось бы, опровергает теорию истощения. Но я это понимаю. Гриффин знал, что каждый час ему предстоит экзамен, и хотел сдать его хорошо. У него просто не было выбора, кроме как получать искреннее удовольствием (иначе экзамен был бы провален!). Структура попросту устранила недовольство и ворчание из уравнения. Никакого выбора, никакой дисциплины, никакого истощения.
Еще один момент: когда мы решаем вести себя правильно, и первые шаги оказываются успешными, возникает импульс самореализации – Гриффин назвал это состояние «круиз-контролем». И тогда человеку не нужно даже стараться быть счастливым. Так после первых четырех дней строгой диеты тот, кому удалось справиться с первыми этапами подавления нежелательных импульсов, уже не сворачивает с пути. Ему просто не хочется терять полученные преимущества поведенческих инвестиций. Правильное поведение – это понесенные затраты, жертвовать которыми мы не готовы.
Неужели все может быть так просто? Конечно, да. Чем проще структура, тем выше вероятность того, что мы будем ей следовать. Ежечасные вопросы – это очень просто. Всего лишь ряд шагов, которые совершенно незаметно переходят один в другой, и мы даже не замечаем, что это отдельные этапы процесса.
1. Предосознание. Успешные люди обычно прекрасно предвосхищают попадание в среду, где их лучшее поведение окажется под угрозой. Их редко можно застать врасплох на сложных переговорах, нудных совещаниях, острых конфликтах. Они знают, что получат, еще до того, как войти в комнату. За неимением лучшего термина, я называю такое состояние предосознанием: так спортсмен ментально готовится к игре в раздевалке. Он знает, что вот-вот выйдет на поле, где от него понадобится полная концентрация и сосредоточенность.
2. Вовлеченность. Успешные люди прекрасно представляют себе курс действий. Выбор в качестве структуры ежечасных вопросов и формулировка конкретных вопросов – это механизм вовлеченности. И это гораздо лучше, чем пустая надежда на то, что все получится само собой. Есть большая разница между задуманной целью и записанной на бумаге.
3. Осознание. Мы наиболее уязвимы для влияния среды, когда его игнорируем. Ежечасные вопросы стимулируют сознание с четкой регулярностью, нейтрализуют игнорирование и повышают степень осознания. У нас просто нет времени, чтобы забыть ситуацию или отвлечься от цели – ведь следующий экзамен уже через шестьдесят минут.
4. Оценка. Оценка своих действий добавляет к осознанию еще и размышление, что многократно усиливает первое. Одно дело работать в одиночку, совсем другое – под наблюдением начальника. Когда за нами наблюдают и нашу работу оценивают, осознание возрастает – вот только теперь мы сами наблюдаем за собой и оцениваем себя.
5. Повторение. Лучшая часть ежечасных вопросов – это частота повторения. Если мы поставили себе низкую оценку, то уже через час можем исправиться и добиться лучших результатов. «Второй шанс» встроен в структуру.
Ежечасные вопросы – это конкретный, краткосрочный механизм. Было бы непрактично и утомительно (и такой подход, несомненно, привел бы к истощению) полагаться на них при решении долгосрочных поведенческих проблем, таких как превращение себя в человека хорошего и доброго. Несмотря на острое самосознание, необходимое для таких перемен, цели, требующей настойчивости и постоянства, можно добиться с помощью ежедневного и еженедельного контроля. Вы каждый вечер отвечаете на ежедневные вопросы – и через несколько месяцев ощущаете результат. Это не мгновенное обращение в религиозную веру. Вам придется играть в долгую.
Ежечасные вопросы подходят для игры короткой – когда нужно сдерживать поведенческие импульсы в течение определенного периода времени. И сразу вспоминаются две универсальные ситуации:
Есть крайне неприятное событие– не просто нудное совещание или гости, приехавшие на выходные, но среда, в которой внутренний пессимизм может стать триггером бездумного и непривлекательного поведения в ходе события. Это может быть притворная дружба на корпоративном загородном семинаре, напряженный День благодарения в кругу родственников или неприятное родительское собрание. Если участвовать в этих событиях без структуры, которая поможет следить за словами и поступками, пессимизм станет самосбывающимся пророчеством. Мы создаем неприятности, которых и ожидали. Ежечасные вопросы – отличная структура для борьбы с пессимизмом. Это наш выбор.
А еще есть люди – люди, которые выбивают нас из колеи своим характером и поступками. Это может быть коллега с неприятным визгливым голосом или представитель клиентской службы, который шесть раз подряд дал один и тот же бесполезный ответ в разных формулировках, или всезнайка в школьном совете, или покупатель в супермаркете, который встал в кассу для тех, у кого меньше десяти покупок, хотя в его тележке не меньше двадцати товаров. Все мы встречали таких людей прежде, но до сих пор позволяем им выводить нас из себя. В те краткие моменты, когда мы особенно остро ощущаем бестолковость и негибкость других людей, ежечасные вопросы помогут нам вернуться к новообретенной невозмутимости.
Тут скрыта ирония: я не рассчитываю на ежечасные вопросы в крайне неприятных событиях и при общении с неприятными людьми. Совсем наоборот. Мне сложно справляться с ожидаемыми событиями и приятными людьми.