Представьте, что вам предстоит ужин в прекрасном ресторане с десятью лучшими клиентами. Не знаю, кто может назвать такое событие крайне неприятным – я тоже не могу. Моя проблема в подобной среде – чрезмерная радость и прожорливость. В такой чудесной обстановке мне нужна помощь, чтобы не поддаться всем искушениям стола. (В этой слабости я не одинок.) Праздничная атмосфера, общение с прекрасными людьми – все это делает меня еще более уязвимым. Такая ситуация буквально создана для нарушения дисциплины и злоупотреблений. Все это происходит в конце дня, когда уровень истощения выше всего. Еды и напитков за столом в изобилии – налицо реальная возможность. Все окружающие пребывают в приподнятом настроении, которое заразительно, что еще сильнее снижает самоконтроль. «Жизнь прекрасна, – твержу я себе, – так почему бы не насладиться моментом? А пожалеть можно и позже». Для меня это очень опасная среда. Я становлюсь живым доказательством того, что помощь нам нужна в те моменты, когда ее вряд ли получишь.
И тут на сцену выходят ежечасные вопросы. Я знаю, что очень уязвим в таких ситуациях, поэтому создаю для себя максимально широкую структуру. Я говорю себе, что не буду есть чудесный десерт. Иногда я заключаю договор со своим соседом, и это помогает нам обоим устоять перед соблазнительным пирожным. Порой, как Одиссей, который залил воском уши своих товарищей, я прошу официантов не обращать на меня внимания, если я попытаюсь заказать десерт. Но важнейший структурный элемент остается неизменным: я каждый час проверяю себя вопросом: «Сделал ли я все возможное, чтобы насладиться обществом присутствующих, а не обслуживанием и едой?»
Должен признаться, оценка моя не всегда бывает похвальной. Иногда я все же съедаю десерт. Но я не забываю каждый час испытывать себя, и это напоминает мне, что я – не бессознательная жертва окружающей среды. Что бы я ни делал, это происходит сознательно, с широко раскрытыми глазами. Даже когда я ставлю себе посредственные оценки, обострение осознания – большое преимущество. Чем чаще я пользуюсь таким приемом в сложных ситуациях, тем острее мое понимание. В конце концов, оно становится неотъемлемой частью моего характера. Это важная и долговременная перемена, к которой я и стремился.
Глава 19Проблема «достаточно хорошего»
В изменении поведения нет никаких абсолютов. Нам никогда не достичь идеального терпения, щедрости, сочувствия или смирения (выбирайте любую добродетель).
И здесь нечего стыдиться. Лучшее, на что можно надеяться, это постоянство усилий и упорство стремлений. Именно это делает окружающих более терпимыми к нашим недостаткам.
Например, ваш обычно пунктуальный друг опаздывает к обеду. Он приезжает и рассыпается в извинениях за то, что заставил вас ждать. Как вы поступите: обрушитесь на него и напрочь испортите отношения или простите, вспомнив, что обычно этот человек всегда приходит вовремя? Полагаю, что вы, как большинство из нас, выберете путь прощения.
Вы высоко цените репутацию друга благодаря, а не несмотря на этот случай непунктуальности. Единичный промах делает позитивное качество характера и стремление человека еще более ярким. В аналогичной ситуации вам хотелось бы такого же отношения. Вы знаете, что не существует таких понятий, как совершенно заслуженная репутация. Это недоступно даже святым. Все мы в тот или иной момент оступаемся.
Беспокоит другое: когда стремление исчезает, промахи становятся более частыми, и мы начинаем выезжать на своей репутации. Это очень опасный момент, когда мы начинаем довольствоваться «достаточно хорошим».
«Достаточно хорошее» не всегда плохо. Во многих сферах жизни стремиться к совершенству глупо. Мы впустую проводим собственное время. Не стоит тратить часы на дегустацию каждого сорта горчицы на полке, чтобы найти идеальную. Для нашего сэндвича вполне подойдет и достаточно хорошая. В большинстве ситуаций можно отключить свою повышенную критичность и довольствоваться вполне достойным. Экономист Герберт Саймон называет этот принцип «разумной достаточностью» – в повседневном выборе мы довольствуемся нормальным, потому что погоня за идеалом станет пустой тратой времени и сил. Это никак не повышает уровень счастья или удовлетворенности.
Так мы выбираем зубную пасту, стиральный порошок, любовный роман или японскую еду на вынос.
Так мы поступаем в серьезных вещах – например, какой банк выбрать или какой кредиткой пользоваться. Аналогично мы выбираем бухгалтеров, адвокатов и даже дантистов, окулистов и терапевтов. Это случай, не основанный на систематическом поиске лучшего.
Осмелюсь сказать, что мы довольствуемся достаточно хорошим даже при выборе места жительства. Все жалуются на погоду, но, если бы идеальный климат был так важен, мы все жили бы в Сан-Диего (самая стабильная погода в США) или в Баулдере, штат Колорадо (310 солнечных дней в году). Даже в выборе окружающей среды подавляющее большинство людей довольствуется достаточно хорошим.
Мы становимся чуть более привередливыми, когда на кону стоит самооценка (например, при выборе колледжа) или проблема самовыживания (например, выбор нейрохирурга). Но, учитывая, что в сто лучших колледжей страны поступает менее 2 процентов выпускников, а у обычных нейрохирургов пациентов хватает, можно сказать, что и в серьезных решениях мы довольствуемся достаточно хорошим – и чаще всего все проходит нормально. Получив отказ от Йельского университета, мы не считаем свою жизнь конченной. И даже если хирург не получил Нобелевской премии, он вполне может справиться со сложной операцией.
Проблемы начинаются, когда такое же отношение выходит за рамки рыночного выбора и начинает влиять на наши слова и поступки.
Горчица может быть достаточно хорошей. Но в сфере межличностного общения (в отношении мужа к жене, сына к стареющим родителям, друга к тем, кто на него рассчитывает) «достаточно хорошо» – слишком низкая планка. Здесь разумная достаточность – не вариант. Такая ситуация разочаровывает, порождает стресс вместо гармонии, а в экстремальном случае может даже разрушить отношения.
Давайте же рассмотрим четыре среды, которые могут стать триггером достаточно хорошего поведения.
Эта книга во многих отношениях написана для людей со слабой мотивацией. Для нормальных людей, как я сам и мои клиенты. Возможно, и для вас тоже. Теоретически, людям с идеальной мотивацией не нужна помощь в выработке дисциплины и структуры для достижения цели, в том числе и для изменения к лучшему. Термина «достаточно хорошо» в их лексиконе нет.
Всем нам известно, что такое высокая мотивация. Любой, кто присутствовал на пышной свадьбе, это видел. Абсолютное внимание к мелочам, отказ мириться с «достаточно хорошим», сила воли, необходимая, чтобы влезть в свадебное платье на два размера меньше обычного, – ничто не превзойдет мотивации невесты, которая готовится к дню свадьбы. (Представьте ощущения Майкла Фелпса, готовящегося получить восемь золотых медалей на Пекинской олимпиаде. А теперь умножьте на два.) Если бы мы могли запасать такую энергию, то в главах, подобных этой, не было бы необходимости.
Мы сразу видим такую мотивацию в колоссальных усилиях других людей: секретарь может задержаться допоздна, хотя мы уходим домой; ребенок, придя из школы, сразу же кидается делать уроки, а не замирает у телевизора. Такие вещи заметны и вызывают восхищение. Когда люди преодолевают соблазн «достаточно хорошего», это производит глубокое впечатление.
Всем известна и слабая мотивация, хотя в себе мы этого почти не замечаем. В те моменты, когда ослабевает или вовсе исчезает трудовой энтузиазм, мы готовы довольствоваться посредственностью.
В основе высокой мотивации лежит навык. Чем сильнее навык, необходимый для выполнения работы, тем легче нам качественно справиться с ней. Чем легче хорошо справиться с работой, тем больше удовольствия она доставляет. Чем больше удовольствия она доставляет, тем выше мотивация продолжать, даже если работа утомительна ментально (решение сложной технической проблемы), физически (бесконечное плавание на высокой скорости) или опасна (скалолазание). Когда у нас все получается, мы уходим в работу с головой, не думая о расходах и рисках.
И это совершенно понятно. Качественный труд обеспечивает позитивную обратную связь, и мы оказываемся в ее постоянно подкрепляющем себя цикле. После большого выигрыша в покер мы продолжаем играть. Растущая стопка фишек – красноречивое доказательство, удерживающее нас на месте.
Но мы часто недооцениваем оборотную сторону – ситуации, в которых недостаточный навык практически предопределяет слабость мотивации. Мы упускаем прямую связь между ним и слабым энтузиазмом, пока кто-нибудь на это не укажет.
Однажды я спросил у крупного руководителя:
– Что сделало бы вас счастливым?
– Умение хорошо играть в гольф, – мгновенно ответил он.
Не знаю, какого ответа я ожидал. Наверное, чего-нибудь глобального: мир во всем мире, прекращение голода… Но этот человек оказался не первым моим клиентом, буквально одержимым гольфом.
– А вы хорошо играете? – спросил я.
– Не очень. Конечно, на поле я не опозорюсь, но лучше играть у меня не получается.
– Сколько вам лет?
– Пятьдесят восемь.
– А в школе вы считались хорошим спортсменом?
– Довольно посредственным. Я занимался плаванием.
– Тренировки вам нравились?
– Я предпочел бы проводить это время с друзьями за играми.
– Итак, вам уже больше пятидесяти. Вы в том возрасте, когда ни одному спортсмену в истории не удавалось показывать результаты лучше, чем до пятидесяти. Вы не отличаетесь высокой координацией движений, так что врожденного навыка для этой игры у вас нет. И вы терпеть не можете тренировки, а это, как я понимаю, главное, что необходимо для совершенствования. Я правильно описал вашу ситуацию?
Клиент кивнул.
– Мой вам совет:
наслаждайтесь процессом игры и перестаньте стремиться к совершенству.