ь, как у него развивается чувство некоторой социальной и моральной ответственности.
В эпизоде, который непосредственно следует за превращением в растения отгрызенных кусков пениса, Вакджункага встречается с койотом и соревнуется с ним в остроте нюха. Единственное значение этого эпизода в цикле состоит в том, что он служит прелюдией к посещению Вакджункагой ондатры, бекаса, дятла и хорька (эпизоды 41—44), а также мотивирует сведение счетов с койотом (эпизод 46). Эпизод с койотом представляет собой сильно укороченный вариант соперничества Вакджункаги и койота, которое в других мифах о Трикстере играет гораздо более важную роль.
В эпизодах посещения Вакджункагой различных животных рассказчик наделяет его желанием раздобыть еды для своей семьи и изображает его или безобидным и самодовольным глупцом, постоянно совершающим промахи, или, наоборот, удачно мстящим тем, кто унижал его или хотел унизить, подобно норке и койоту (эпизоды 40 и 46). Все это — часть его социализации. Так, после того, как к нему приходит хорек и убивает множество оленей для него и его семьи, мы становимся свидетелями следующей идиллической сцены. Лучше всего ее процитировать:
«— Думаю, жена, настало время нам вернуться обратно в деревню. Наверное, они соскучились по нам, особенно по детям.
— Я и сама об этом подумывала, — ответила жена.
И вот они упаковали вещи и начали их перетаскивать. Нужно было сделать не один переход. Через некоторое время они подошли к дому, и все жители деревни вышли поприветствовать их и помочь тащить вещи. Жители деревни были очень рады.
— Куну, Перворожденный вернулся! — кричали они.
Вождь жил посреди деревни, и рядом было построено длинное жилище для Вакджункаги. Вечером там собиралась молодежь, и Вакджункага развлекал их, потому что он был очень добродушный и веселый». Блудный сын добился успеха и вернулся домой.
Все выглядит так, будто вернулся удачливый воин, или, по крайней мере, великий охотник. И все же его старое я неистребимо. Это проявляется в той радости, которую он испытывает от унижения норки и койота. Однако слушатели-виннебаго, несомненно, симпатизировали бы этим проделкам героя. Они согласились бы с тем, что Вакджункага был очень добродушным и веселым малым, но при этом, конечно, попадающим впросак глупцом — таким, который обманывал гораздо меньше, чем бывал обманут сам, персонажем, который всем желал добра, но чьи добрые намерения всегда пропадали даром. Именно в этом свете мы должны интерпретировать два следующих эпизода (47 и 48), где Вакджункага удаляет препятствия на Миссисипи, которые могли бы помешать свободному плаванию людей по реке.
Но перед тем, как приступить к рассмотрению этих сюжетов, необходимо сказать еще несколько слов о значении одного момента в эпизоде, где он посещает хорька. В этом восхитительном раблезианском эпизоде хорек убивает оленей, пуская ветры. Он «заряжает» Вакджункагу четырьмя выстрелами, которые тот должен использовать, вернувшись домой. Здесь Вакджункага сталкивается с совершенно новой ситуацией. Когда он был в гостях у ондатры, бекаса и дятла (эпизоды 41—43), все, что ему нужно было делать, чтобы в очередной раз попасть в трудное положение и причинить себе боль — это пытаться подражать им. Но вот у него есть все необходимое для удачной охоты, и как же ему теперь, согласно логике сюжета, провалить все дело? Проблема решается просто: нужно растратить то, что он получил. Безо всяких оснований он начинает подозревать хорька в мошенничестве и чтобы проверить истинность своих подозрений, четыре раза стреляет в разные предметы и разносит их на куски — холмик, дерево, огромную скалу и, наконец, каменистый холм с отвесными склонами (символ священного места). Это его последний вызов миру природы, с которым до недавнего времени он был так близок. И в то же время он — Калибан, протестующий против навязанной, досаждающей ему культуры.
Было бы весьма ошибочно полагать, что авторы-рассказчики нашего цикла в 47 и 48 эпизодах пытались представить Вакджункагу как совершенного благодетеля или даже как полубожество. Эти эпизоды — лишь вторичное, несущественное добавление, не имеющее почти ничего общего с предшествующим повествованием. В них сказьшается влияние одного из самых священных повествований виннебаго — Мифа о происхождении Знахарского Обряда. После того, как Творец Земли создает вселенную и всех ее обитателей, животных и людей, он обнаруживает, что злые существа[199] собираются их истребить. Чтобы помочь людям, он посылает на землю Вакджункагу, первое созданное им существо, которое немного напоминает человека. Вот что имеется в виду, когда Вакджункага внезапно вспоминает, зачем он был послан на землю. В Мифе о происхождении Знахарского Обряда Вакджункага описывается как полный неудачник. Даже Творец Земли не может реабилитировать его. На земле Вакджункага ничего не может сделать. Как говорит миф: «Все маленькие злые существа начали изводить его и насмехаться над ним. В конце концов он вынужден сесть на землю и признать, что ничего не может поделать[200]». Но, несмотря на свое трикстерское прошлое, он на некоторое время становится настоящим культурным героем, хотя на самом деле эта роль принадлежит совсем другому герою, точнее, героям — Близнецам.
Как я уже отмечал, я считаю, что в основном это изменение характера Вакджункаги вызвано той ролью, которую он играл или призван был играть в основании Знахарского Обряда. Однако судя по тому, что еще за два поколения до нас у виннебаго существовали разногласия в оценке Вакджункаги, причем возникли они достаточно давно, кажется вполне вероятным, что люди всегда толковали его поступки двояко. Но к этому мы вернемся в следующей главе, где речь пойдет об отношении виннебаго к Вакджункаге в первом десятилетии этого века.
В заключительном 49 эпизоде мы видим уже совсем другую картину. Перед нами Вакджункага-божество, та сторона его природы, которая совершенно отсутствует в цикле, перед нами первозданный Трикстер, стареющий Трикстер, почти демиург, который в последний раз ест на земле. Он сидит на вершине скалы, рядом — каменный котел. Он ест. Оставив на скале котел и отпечатки своих ягодиц и тестикул, он запечатлевает это событие на все времена. Затем, покончив с едой, он отбывает в свое последнее путешествие. Поскольку он — символ творящего начала, символ связи человека со всей вселенной, сначала он погружается в океан, а затем поднимается к тому острову-миру, которым отныне будет править. Этот остров находится прямо под миром Творца Земли...
Приведенное выше краткое содержание мифа о Трикстере должно дать читателю некоторое представление о составном характере цикла виннебаго и о том, в какой степени его разные эпизоды сплавляются вместе, образуя единое целое. Чтобы лучше представить себе, какого совершенства достигли виннебаго в этом отношении, необходимо ознакомиться с циклами о Трикстере других североамериканских племен. Тогда станет ясно, какие эпизоды, темы и мотивы вобрал в себя миф о Вакджункаге у виннебаго и с каким литературным мастерством это было сделано. То, что эта литературная переработка и переинтерпретация вторична, не вызывает никаких сомнений. Она явно связана с особенностями истории виннебаго, а также с особенностями литературной традиции этого племени. Однако чтобы получить представление о том, каков был изначальный вариант цикла о Вакджункаге, мы должны освободить нашу версию от всех тех черт, которые как раз и делают ее шедевром индейской литературы. Мы попытаемся сделать это в заключительной главе этого раздела, где рассмотрим миф о Трикстере в индейской культуре Северной Америки в целом.
VI ОТНОШЕНИЕ ВИННЕБАГО К ВАКДЖУНКАГЕ
Большая часть анализа в предыдущей главе, по сути — взгляд постороннего, белого человека. Это анализ без каких-либо оговорок о таящихся в нем заблуждениях и ловушках, существующих независимо от того, насколько хорошо этот посторонний знаком с культурой индейцев. Но всегда лучше дать слово самим носителям культуры. Вот почему в этой главе я попытаюсь вкратце представить суждения и оценки современных виннебаго — я имею в виду 1908 — 1908 гг. — в отношении Вакджункаги, а также показать, как он изображается в литературной традиции племени. В те годы, когда среди виннебаго начала распространяться новая религия Пейотля и многие стали задумываться и переоценивать собственную культуру, Вакджункага нашел себе и сторонников, и противников. Я хотел бы начать с утверждения одного из пожилых представителей консервативно настроенной части племени, которым он предварил миф, не вошедший в наш цикл.
«Тот, кого мы называем Вакджункага, — сказал он, — был создан Творцом Земли. Он был веселым и добродушным. Таким создал его Творец Земли. Он также был вождем. Он прошел через многие испытания. Правда, он сделал много греховного. Из-за этого некоторые были уверены, что на самом деле он — дьявол[201]. Однако, если хорошенько подумать, он ни разу не согрешил. Благодаря ему Земля сохранила ту форму, которую она имеет и по сей день. Он — причина того, что сейчас ей ничто не мешает. Это верно, что из-за него люди умирают, из-за него они крадут, он виноват в том, что мужчины оскорбляют женщин, что они лгут, что они ленивы, что на них нельзя положиться. Да, он в ответе за все это. Но одного он не делал никогда: он никогда не вступал на тропу войны, никогда не воевал.
Вакджункага странствовал по этому миру и всех любил. Он всех называл своими братьями, но его в ответ оскорбляли. Он никого не мог одолеть. Каждый норовил подшутить над ним».
Этот человек, несомненно, хотел сказать, что Вакджункага представлял собой действительность вещей, что он был положительной силой, строителем, а не разрушителем. То, что Вакджункага никогда не вступал на тропу войны, говорит о многом. Мы видим, что для этого человека неудача Вакджункаги, который пытается помочь людям, уничтожая тех, кто им досаждает, не заслуживает осуждения, так как иначе это означало бы насилие, войну. Таким образом, если Вакджункага оказался совершенно бесполезным после того, как подготовил землю к приходу человека, это вполне понятно. Почему люди не понимают его, неправильно толкуют его действия и смеются над ним, тоже легко понять. Ведь он принадлежит не к миру людей, а к другому миру, который гораздо древнее.