И опять, когда наступил вечер и все заснули, он вышел. Некоторое время его не было, а потом он вернулся, неся что-то под накидкой. Он положил это в золу, размешал и стал есть и когда ел, то смеялся. Из угла за ним наблюдала женщина-полукамень. Ворон закончил есть, подошел к своей колыбели и лег спать. На следующее утро об этом говорили во всех пяти деревнях. И он слышал все.
Жители четырех из пяти деревень лишились одного глаза...»
Сравним это с началом цикла о Вороне у тлинкитов:
«В начале мира не было дневного света и все было погружено во тьму. В те времена в устье реки Насс жило существо по имени Ворон-из-устья-Насс (Нас-шаки-йел) <...> и в его доме хранились все вещи, и там были солнце, и луна, и звезды, и дневной свет. <...> С ним жили два старика: Старик-предвидящий-все-беды (Адавул-шанак) и Тот-кто-знает-все-что-происходит (Тлиеват-уваджиги-шан). <...> Третье существо жило под землей. Это была Подземная Старуха (Хайи-шанаке). Там ее поселил Нас-шаки-йел. Жены у Нас-шаки-йела не было, и он жил один, с этими двумя стариками. Однако у него была дочь, хотя никто не может этого объяснить. Никто не знает, кем была эта дочь. Два старика заботились о ней, как слуги, особенно они следили за тем, чтобы вода, которую она пила, была чистой.
Первым из всех живых существ Нас-шаки-йел сотворил Цаплю — очень высокого и мудрого человека — а следом за ним — Ворона, который в те времена тоже был очень добрым и мудрым.
Вот как Ворон появился на свет. У его первой матери было очень много детей, но все они умирали еще маленькими, и она все время оплакивала их. Некоторые говорят, что это была сестра Нас-шаки-йела и что он убивал детей, потому что не хотел, чтобы у него в роду были мальчики. Вскоре Цапля пришел к ней и спросил:
— Отчего ты все время плачешь?
— Все мои дети умирают. Я не могу вырастить их, — ответила она.
Тогда он сказал:
— Пойди на берег во время отлива, найди маленький гладкий камешек и положи его в огонь. Когда он раскалится докрасна, проглоти его. И не бойся.
— Хорошо, — сказала женщина.
Она сделала так, как велел Цапля, и вскоре родила Ворона. Поэтому Ворона на самом деле звали Итшак — так называет' ся очень твердый камень, и отсюда его имя Таклик-иш (Отец-Молот). Вот почему Ворон был таким твердым и его трудно было убить.
Цапля и Ворон стали слугами Нас-шаки-йела, но он больше ценил Ворона и сделал его главным над миром. Потом Нас-шаки-йел создал людей.
Но все существа, которых сотворил Нас-шаки-йел, жили в темноте. Так продолжалось очень долго. Как долго — никто не знает. Ворону было очень жаль людей, которые жили в темноте. Наконец он сказал себе: «Если бы я был сыном Насшаки-йела, я мог бы делать почти все, что захочу». Тут он стал думать, что делать, и наконец придумал. Он сделался очень маленьким, превратился в хвоинку и поплыл по воде, которую должна была выпить дочь Нас-шаки-йела. Она выпила воду и вскоре забеременела.
Хотя все это произошло по воле Нас-шаки-йела и он знал обо всем, что случилось с его дочерью, он все же спросил ее, как вышло, что она забеременела. Она ответила: «Я выпила воды и почувствовала, будто я что-то проглотила»<...>
Нас-шаки-йел попробовал делать людей из камней и из листьев, но камни были медлительными, а листья очень подвижными. Поэтому люди произошли из листьев. Потом Насшаки-йел показал людям лист и сказал:
— Видите этот лист? Вы будете, как он. Когда он падает с ветки и гниет, от него ничего не остается.
Вот почему в мире существует смерть. Если бы люди происходили от камней, смерти не было бы. Когда-то давно люди, становясь старыми, говорили: «Жаль, что нас сотворили не из камня. Мы сделаны из листьев, и поэтому должны умереть».
Сравнивая эти тексты, приходишь к убеждению, что версия хайда гораздо ближе к подлинному началу мифов о Трикстере, а у тлинкитов мы имеем дело с вторичным наслоением. В тлинкитском мифе очевиден разрыв между Трикстером, воспринимаемым как божество и подлинный преобразователь мира, и Трикстером, чьи действия бесцельны и кто ведет себя как настоящий дурак. Это убеждение еще усиливается, когда мы обращаемся к другим циклам, в которых Трикстер тесно связан с созданием мира. Так, у индейцев гро вантр Северной Монтаны цикл начинается следующим образом[208]:
«Люди, жившие до тех, что населяют землю сейчас, были дикими. Они ничего не умели делать. Никсанту не нравилось, как они жили и умирали. Он думал: “Я создам новый мир”. У него была трубка вождя. Он вышел за дверь и повесил трубку на три жерди. Затем он взял четыре куска бизоньего кизяка и положил по одному под каждую из жердей, на которых висела трубка, а на четвертый сел сам и сказал:
— Я пропою три раза и прокричу трижды. После того, как я сделаю это, я ударю по земле, и через трещины потечет вода. Будет сильный дождь. Вода зальет всю землю.
И вот он начал петь. После того, как он пропел три раза, он трижды прокричал. Потом он ударил по земле, и она треснула. Из трещин полилась вода, пошел дождь и продолжался много дней. Вся земля скрылась под водой. На куске кизяка он и трубка плавали по воде. Потом дождь прекратился. Кругом была вода. Он плыл туда, куда гнал его ветер. Так он плавал очень долго, а над его головой летал Ворон. Все другие птицы и животные утонули. Ворон устал. Он летал и кричал:
— Отец мой, я выбился из сил. Я хочу отдохнуть.
Три раза он так прокричал. Выслушав его трижды, Никсанг ответил:
— Садись на трубку и отдохни.
Ворон продолжал кричать, и каждый раз Никсант разрешал ему сесть на трубку. Но Никсант тоже устал сидеть в одном положении. Он заплакал. Он не знал, что делать дальше. Долго он плакал, а потом стал разворачивать трубку. В ней были все животные. Он отобрал тех, кто мог надолго задерживать дыхание и находиться под водой. Первой он выбрал Большую Гагару. Гагара не дышала, но Никсант хранил в трубке ее тело. Никсант запел и приказал Гагаре нырнуть и принести со дна грязи. Гагара нырнула. Но на полпути она не смогла больше сдерживать дыхание и повернула обратно. Когда она приплыла к Никсанту, она уже почти захлебнулась. Тогда Никсант взял тело Маленькой Гагары и запел. Маленькая Гагара нырнула. Она почти достигла дна и чуть было не достала грязи, но не смогла более сдерживать дыхание и вернулась ни с чем. Когда она вынырнула, она была едва жива. Никсант тогда взял Черепаху. Он запел, и она сразу ожила. Он послал ее, и она нырнула. Тем временем. Ворон все не садился на трубку, а только кружил около Никсанта и жаловался, что устал и хочет отдохнуть. Никсант не слушал его. Прошло много времени, и вот, наконец, Черепаха вынырнула. Она была еле жива. Она покрыла свои лапы и трещины на боках грязью. Но когда она приплыла к Никсанту, всю грязь уже смыло водой. Она едва дышала. Никсант спросил:
— Ты принесла мне грязь?
Она ответила:
— Да, я взяла со дна грязи. Я положила много грязи на лапы и в трещины на боках, но пока я плыла обратно, все смыло водой.
Никсант осмотрел ее лапы и бока. На одной из ее лап он заметил немного земли. Он соскреб ее себе на ладонь. К тому времени Ворон уже совсем выбился из сил. Никсант же, держа в ладони землю, что принесла Черепаха, снова запел. Пропев три раза, он трижды прокричал. Потом он сказал:
— Ту землю, что я держу в своей ладони, я брошу в воду. Пусть понемногу станет достаточно земли над водой, чтобы я смог ступить на нее.
<..·> После того, как он сотворил землю, вокруг уже не было воды. Он шел по земле с трубкой. И Ворон летел рядом с ним. Кроме них, в мире никого не было. Теперь Никсант почувствовал сильную жажду. Он не знал, что нужно сделать, чтобы достать хотя бы немного воды. И он подумал: “Тогда я буду плакать”. Он заплакал. Когда он плакал, его глаза были закрыты. Он все думал о том, как достать воды. Он проливал слезы, и они падали на землю. Прямо перед ним из слез появился большой источник. Из источника побежал ручей. Когда он прекратил плакать, на этом месте текла большая река. Так он создал реки и потоки. Он устал быть один с Вороном и трубкой и поэтому решил сотворить людей и животных...»
Начало мифа о Трикстере индейцев блэкфут уже изложено выше (стр. 183). У ассинибойнов[209] провинции Альберта (Канада) и у кроу Монтаны[210] цикл о Трикстере начинается так же.
«Давным-давно, — начинается миф кроу, — не было земли, а только одна вода. Единственными существами в мире были утки и Старик. Однажды он пошел повидаться с утками, и, встретив их, сказал:
— Братья, под водой есть земля. Мы не должны больше оставаться одни».
После этого Старик велит им нырять под воду, и в конце концов одна из уток возвращается с грязью, налипшей ей на лапы. Из этой грязи Старик создает землю. Окончив свою работу, он восклицает:
«— Вот мы сотворили землю, пусть будут и те, кто хочет жить на ней.
Как только он сказал это, с востока послышался вой. Это был волк. Так все было создано на земле».
У всех этих племен мы находим одинаковый разрыв между Трикстером-божеством и Трикстером-шутом, причем ощущение этого разрыва возникает не только у постороннего. Так считают и многие из индейцев, которые находит этому различные объяснения. Свонтон встретил среди индейцев хайда людей, которые считали, что божество Нанкилстлас, с которым отождествлял себя Ворон, когда вел себя как насмешник и шут, просто надевал воронью кожу[211]. Один образованный тлинкит сказал Боасу, что эпизоды, в которых Трикстер ведет себя подобным образом, добавлены, чтобы как-то уравновесить те части мифа, в которых говорится о серьезных вещах[212]. И подобное мнение среди индейцев не редкость. По этой причине, а также из-за особого характера распространения начала цикла можно с уверенностью заключить, что это начало не свойственно первоначальному мифу, а принадлежит совершенно другому циклу, либо относящемуся к культурному герою и преобразователю мира, подобно циклам винн