Хоть кто-нибудь должен согласиться. Теперь вопрос во времени, нужно только дождаться.
Звонок телефона снова разорвал безмолвие опен-зоны. Максим вздрогнул и резко оторвал голову от экрана.
— А я же говорил! — воскликнул он, обращаясь к Ольге. — Возможно это новый заказчик!
Она подняла глаза, и на её лице появилась робкая улыбка. Послышались оживлённые голоса. Сотрудники выпрямились в креслах, некоторые даже встали.
«Неужели?» — мелькнула снова мысль у каждого.
Секретарша взяла трубку и начала разговаривать. Максим всматривался в её лицо, пытаясь уловить хоть какой-то намёк. Но она говорила ровным, бесстрастным тоном, и по её выражению лица снова невозможно было ничего понять.
— Это не заказчик, — сказала она, положив трубку. — Некий молодой человек спрашивал адрес, хочет товар вернуть.
Это был уже не отказ от покупки, а убыток. Ольга снова опустила голову на руки. Максим почувствовал как сердце в его груди предательски напряглось.
Взгляд упал на стеклянные стены кабинета директора. В нем Борис Громов, грузный мужчина с красным лицом и жидким седым хвостиком на затылке, развалился в кожаном кресле. На борове был дорогой костюм и шёлковый галстук, а на его толстых пальцах блестели золотые печатки. Он разговаривал по телефону, громко смеясь и отпуская шутки. Ему не было дела до проблем обычного персонала.
«Сволочь, — с ненавистью подумал Максим, — жирует, пока мы тут голодаем».
Вид его холеной морды выглядел слишком противоестественно на фоне общего уныния в компании, и от этого контраста Максиму становилось ещё хуже.
Стрелки часов медленно ползли к шести. Тишина в офисе стала еще более гнетущей, лишь гул голографических экранов нарушал ее, освещая лица сотрудников бледным, мертвенным светом. Тиканье часов на стене отдавалось в голове глухими ударами.
Сегодня день зарплаты.
Внутри Максима все как будто сжалось. Зарплаты все еще не было, хотя ее обычно перечисляли после обеда.
Дверь кабинета директора распахнулась, и Борис Громов, весь лоснящийся и довольный, вышел в общую зону.
— Так, народ, — начал он, окидывая всех своим холодным, рыбьим взглядом. — У меня для вас плохие новости. В этом месяце зарплаты не будет.
Сотрудники замерли, словно статуи. Лица побелели, глаза расширились. Кто-то приоткрыл рот, но не смог произнести ни слова. Ольга всхлипнула и закрыла лицо руками.
У Максима перехватило дыхание. В голове зашумело, и он почувствовал, как по спине побежали мурашки.
«Нет, — пронеслось в голове, — только не это».
— В чём дело? — с трудом выдавил он из себя. — Почему нет зарплаты?
— А ты не понимаешь? — с издевкой произнёс директор. — У компании в этом месяце нет продаж. И виновата в этом Ольга, — он указал на неё толстым пальцем. — Не смогла найти заказчиков.
Ольга всхлипнула еще раз и опять начала плакать.
Вот же гад, еще виноватым выставить кого-то пытается.
— Это не правда! — Максим вскочил с места. — Ольга отличный сотрудник! Виновата не она, а ваша неудачная рыночная стратегия!
Он чувствовал, как кровь приливает к лицу и гнев закипает в груди. Он не мог больше молчать.
— Ты смеешь мне перечить⁈ — подойдя вплотную, рявкнул Громов. Его лицо побагровело, жилы на шее вздулись, как канаты. — Ты, сопляк, ещё молоко на губах не обсохло, а рвешься тут свое мнение высказывать⁈
Он навис словно грозовая туча, готовая разразиться градом. Максим чувствовал на себе его горячее дыхание, пахнущее дорогим коньяком и гнилыми зубами.
— Ты хоть знаешь, что такое субординация? — прошипел он, брызгая слюной. — Я директор этой компании! Я! И если я сказал, что виновата Ольга, значит виновата Ольга, ясно⁈
Максим стушевался. И вправду, он только что повысил голос на своего начальника, но это все равно не отменяло того факта, что директор был неправ.
— Борис Леонидович, — его голос прозвучал хрипло и неуверенно, — но ведь это вы решили сэкономить на маркетинговой компании и понадеялись на силу брэнда. Дескать Пушки-Пирдушки итак известны, молва о новом продукте сама разойдется в массы.
— Ах, вот оно что! — перебил директор Максима. Его голос засочился ехидством. — Значит еще не понял и смеешь обвинять меня. Меня⁈ Хорошо, щенок. Плевать, что все тебя считают юным талантом. Это ты создал некачественный продукт! И из-за тебя мы потеряли крупнейшего заказчика!
Он ткнул в Максима пальцем, словно обвиняя его во всех смертных грехах. Максим чувствовал, как внутри растет гнев, как он жжёт изнутри.
— Я… я сделал всё, что мог, — пробормотал он, чувствуя, как щёки пылают. — Вы установили слишком короткие сроки. Мы не успели провести полевые испытания… и бюджет… бюджет на закупку качественных материалов вы урезали… В таких условиях…
— В таких условиях! — передразнил директор. — Значит, ты ни на что не способен! Ты бездарь! Ты…
— Хватит! — Ольга вскочила с места, её глаза сверкали от гнева. — Оставьте Максима в покое! Он не виноват!
Громов окинул её презрительным взглядом.
— А ты молчи, — процедил он сквозь зубы. — Ни на что не годная продажница.
— Да как вы смеете⁈ — Ольга шагнула к нему, её голос дрожал от негодования. — Я… я…
— Молчать! — рявкнул Громов. — И ты, и этот… этот…
Он не смог подобрать слов, чтобы выразить свое презрение.
— Инженер, у тебя месяц, — процедил он, обращаясь к Максиму. — Месяц, чтобы создать новый прототип. Иначе… уволю.
Он развернулся и, тяжело ступая, направился к своему кабинету. Максим смотрел ему вслед, и внутри него все кипело от ярости. Месяц был слишком маленьким сроком для разработки нового оружия, куда рациональнее было доработать их предыдущий продукт. Устранить в нем все изъяны и сделать коммерчески привлекательнее.
— Максим, — Ольга дотронулась до его руки. — Не надо. Не стоит с ним ссориться.
Максим почувствовал, как её пальцы слегка дрожат.
— Он тебя уволит, — прошептала она.
Максим посмотрел на неё. Её глаза были полны страха и отчаяния.
— Я не могу молчать, — сказал он, сжимая её руку. — Не могу позволить ему так с нами обращаться.
В этот момент в опен-зону зашел пожилой мужчина с зачесанными назад седыми волосами. Опираясь на трость и не обращая ни на кого внимания, он прошел в кабинет директора. Несмотря на его согбенную походку от него веяло силой и властью. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком.
Максим с Ольгой переглянулся.
— Кто это? — прошептала она, ее голос был едва слышен, словно шелест осенних листьев.
— Не знаю, — пожал Максим плечами, чувствуя, как в груди сжимается холодный комок тревоги. — Но по виду — важная шишка.
— Это владелец компании, — с опаской произнесла секретарша.
В офисе воцарилось молчание. Все замерли на своих местах, словно испуганные зверьки, застигнутые светом фар. Владелец корпорации явно не просто так пришел.
Тут Максим вспомнил, что он отправлял коммерческие предложения потенциальным клиентам. На письма уже должны были прийти ответы. Он быстро зашел в старнет, проверил почту. Ответы и вправду пришли.
Проведя языком по пересохшим губам, он развернул первый ответ.
"Спасибо за ваше предложение о сотрудничестве. После тщательного рассмотрения, мы приняли решение не включать гравитационные пушки в наш ассортимент, так как это не соответствует нашим стандартам качества.
С уважением, Фортификация Технологий"
Это отказ? Ладно, не беда, они не единственные, кто прислали ответы.
"Ваше предложение изучено, но оно не укладывается в рамки нашей политики продуктового ассортимента.
С уважением, Кооперация мясорубов."
Еще один отказ. Максим почувствовал как все внутри холодеет. Он жадно нажал на следующее письмо.
Отказ.
Потом еще на одно.
Снова отказ.
Отказ.
Отказ.
…
Отказ.
Все, все отказали в его коммерческом предложении. Ни одна фирма не удосужилась согласится даже на испытание грави-пушки в условиях полигона. Как так? Неужели конкуренты настолько сильно их превосходят. Максим схватился за волосы.
Спустя полчаса дверь кабинета директора открылась, и пожилой мужчина вышел, сопровождаемый Громовым. Директор выглядел спокойным и даже довольным, словно кот, наевшийся сметаны.
— Внимание! — его голос прозвучал громко и властно, разрезая пространство, как нож масло. — У меня для вас важное сообщение.
Все взгляды устремились на него. Сердце Максима забилось чаще.
— Как вы знаете, — продолжил седовласый мужчина, его голос был ровным и безэмоциональным, — компания в последнее время терпит убытки. И я, как ее владелец, принял решение… ликвидировать её.
Он сделал паузу, словно наслаждаясь произведённым эффектом. По пространству прокатился тяжелый вздох. Лица коллег стали бледными, как мел, губы сжались, в глазах застыл страх. Ольга ахнула и прижала руку к губам, словно пытаясь сдержать крик, который рвался из ее груди.
— Но… но как же мы? — раздался чей-то голос, тихий и дрожащий, как голос ребенка, потерявшегося в лесу.
— В связи с длительностью процедуры ликвидации, — продолжил владелец компании, не обращая внимания на вопрос, — увольнение всех сотрудников произойдёт через три месяца.
В зале повисла гробовая тишина. Максим чувствовал, как внутри него всё холодеет, как будто кто-то вылил в его душу ведро ледяной воды. Три месяца…
Громов окинул всех взглядом, полным презрения.
— Ну что, бездельники, — усмехнулся он, его голос сочился ехидством и злорадством. — Допрыгались? Сами виноваты в своих бедах.
Его слова прозвучали как пощёчина. Ярость вспыхнула в Максиме с новой силой, затмевая страх и отчаяние. Хотелось вцепиться ему в горло, разорвать его на куски, заставить его страдать так же, как страдают остальные.
— Это не правда! — выкрикнул он, не в силах больше сдерживаться. — Мы не бездельники! Мы талантливая команда! Просто нам не дали шанса проявить себя!
— Да, — подхватила Ольга, её голос дрожал, но в нём чувствовалась решимость. — Мы могли бы создать новый продукт… принести компании прибыль…