Хан как зачарованный разглядывал сверкающее наточенное лезвие и облизывал сухие губы. Он и хотел бы выдавить из себя нечто пусть отдаленно, но напоминающее «прости», нов горле стоял комок, а глаза понемногу затмевала алая пелена. Одновременно вспомнились все когда-либо полученные оскорбления, все побои и подзатыльники — и от Шрайка, и от Тракана.
Взревев, точно разъяренный вуки, Хан кулаком ударил родича по руке (нож улетел в сторону), а потом с наслаждением двинул Тракана локтем в живот. Прежде чем старший успел опомниться, Хан подмял его под себя.
Он кусался, лягался, царапался, он воспользовался всеми грязными трюками, которым обучился на улице. Ошеломленный неистовством Хана, Тракан и не пытался сопротивляться. Драка закончилась, когда младший уселся на противника верхом, держа нож у его горла.
— Эй...
Взгляд Тракана метался по кухне, как у загнанного в угол врельта.
— Эй, парень... Да ты что? Прекрати дурачиться. Совсем не смешно.
— А отрезать уши смешно? — полюбопытствовал Хан. — Все, с меня хватит. Или выкладывай все, что знаешь, и немедленно, или я располосую тебе горло. И оставлю тебя валяться здесь на полу. Ты меня достал.
Темные глаза Тракана сделались круглыми, точно плошки. На лице у Хана было написано такое, что до хозяйского сына дошло, что сейчас возражать не стоит.
— Ладно... да ладно же!
— Давай, — приказал Хан. — Говори.
И, запинаясь от страха, Тракан начал рассказ.
Много лет назад дед Тракана Денн Соло вместе со своей женой Тирой Гама-Соло жил на Тралусе, пятой обитаемой планете в Кореллианской системе. Времена тогда были неспокойные, удаленным от центра мирам угрожали пираты и бандиты. До самой Кореллии их рейды не докатывались, зато Тралус получил сполна. Там высадилась целая армия и разорила все колонии.
— Бабушка Соло тогда была беременна, — просипел Тракан; ему было трудно дышать, потому что Хан и не думал слезать с него. — В ночь, когда разграбили город, она родила близнецов. Девочку потом назвали Тийон. Бабушка Соло убежала с ней от бандитов и спряталась в пещере под холмом...
— Тийон, — повторил Хан, — твоя мать.
— Вот-вот... бабушка Соло говорила, что вторым был мальчик. Его забрал дедушка. У них даже не было времени дать близнецам имена. Бабушка рассказывала, как им было страшно. Пожары, огонь, народ бегает с криками. Во время паники они с дедушкой Денном потеряли друг друга.
— И?
Лезвие ножа гуляло в миллиметре от горла Тракана.
— Ну, бабушка Соло и Тийон спаслись, я же сказал! А дедушка Соло и мальчик исчезли. И о них больше ничего не известно.
— Ну а мне-то с того какая радость?
Хан запутался окончательно.
— Понятия не имею, — выпалил Тракан. — Что до меня, мне кажется, что мы с тобой двоюродные братья. Ведь дедушка Соло мог и уцелеть, а ты, скорее всего, его внук.
— Еще что известно? Хоть что-нибудь! Тем же слугам! — Хан цеплялся от отчаяния за соломинку.
Все, тупик. Он был готов расплакаться.
— Дедушка Соло недолюбливал живых слуг, у него были только дроиды. А когда бабушка Соло вернулась к семье на Кореллию, прадедушка Гама стер у них всю память. Думал, что так будет лучше. Он хотел, чтобы его дочь опять вышла замуж, начала новую жизнь...
Тракан попытался перевести дух.
— Только она не согласилась.
— А что стряслось с твоей матерью?
— Не знаю. Она всегда боялась доверять людям, а толпу так и вовсе ненавидит. После смерти моего отца она вообще из дома не желает выходить.
Хан опустил руку с ножом.
— Ладно, — произнес он. — Я...
Извернувшись, Тракан сбросил его; Хан и опомниться не успел, как они поменялись местами, и ему оставалось лишь беспомощно хлопать глазами и надеяться, что он переживет предстоящий кошмар. Темные глаза кузена горели ненавистью, злобой и садистским предвкушением.
— Ты здорово, очень здорово пожалеешь, — негромко пообещал Тракан.
И Хан действительно пожалел.
Его заперли в кладовке, выдавая лишь хлеб и воду, а на третий день, когда Хан безучастно сидел в углу, дверь открылась.
— Боюсь, нам с тобой придется распрощаться, братец, — весело объявил Тракан. — Тут за тобой пришли, хотят отвести домой.
Хан озирался по сторонам, безуспешно разыскивая способ побега, а следом за Траканом в кладовку входили братья Шрайк, и становилось понятно, что бежать некуда...
Что происходило дальше, Хан вспоминать отказывался. Гаррис Шрайк не дал себе воли лишь потому, что, как он выразился, не хотел калечить того, кто приносит ему большие деньги на гонках. Но капитан знал множество способов причинить боль и без необратимых последствий, и он воспользовался своей бурной фантазией, ничем себя не ограничивая...
Сильнее Хана избили лишь раз, после выходки на Джубиларе, когда ему стукнуло семнадцать. Тогда он и без того был покрыт синяками и ссадинами после гладиаторских боев без правил, в которых юный кореллианин вынужденно принимал участие: его поймали на жульничестве в карты. И в тот раз капитан даже не озаботился взять ремень, он воспользовался кулаками и обрабатывал своего подопечного, пока Ларрад не без помощи остальных не оттащил брата от потерявшего сознание Хана.
«А теперь Шрайк убил Дьюланну», — горько добавил Хан. Если кто и заслуживает смерти, так это капитан.
Странно, почему ему раньше даже в голову не приходило, что Шрайка можно убить? Ведь шанс был, пока капитан валялся без сознания на палубе. Оказал бы несчастным обитателям «Удачи Торговца» неоценимую услугу. Так что же это он? И ведь бластер держал в руке...
Беглец мотнул головой. До вчерашнего дня он ни в кого не стрелял, а убийство беспомощного человека вообще было не по нем.
Но вот что не обсуждается: если Гаррис Шрайк в будущем наткнется на своего бедового «воспитанника», Хану крышка. Капитан никогда и ничего не забывает и никогда ничего не прощает. Он настоящий специалист в деле отращивания длинного зуба на того, кто выставил его дураком.
Хан еще раз проверил курс, скорость и запас кислорода. Воздуха оставалось всего на несколько часов. Глядя на дисплей, кореллианин сделал в уме быстрый подсчет. Хватит, но едва-едва. Надо бы подготовиться и вышибить крышку этого гроба, как только они шлепнутся на поверхность... Едва-едва. Впритирку.
ГЛАВА ТРЕТЬЯАВАРИЙНАЯ ПОСАДКА
На свупах и мотоспидерах Хан налетал немало часов, но общение с космическими кораблями ограничивалось несколькими короткими полетами на челноке, к которому его в порыве хорошего настроения иногда подпускал Гаррис Шрайк. В принципе, Хан был знаком с такими понятиями, как «взлет» и «посадка», но вот большие корабли, как этот грузовик-автомат, ему еще не приходилось сажать. Ни разу. В себе и своих талантах Хан не сомневался... В конце концов, кто тут трехкратный чемпион Кореллии по гонкам на спидере среди юниоров? И кто в прошлом году выиграл чемпионат всей системы по гонкам на свупах?
По сравнению с ботиком «Удачи» грузовик был огромен.
Хан опять ненадолго задремал, а проснувшись, принялся беспокойно бродить по рубке. Лучше было бы посидеть, поберечь силы и кислород, но оставаться на одном месте он просто не мог.
Астродроид, хранивший молчание уже много часов, вдруг ожил.
— Должен-предупредить-что-мы-достигли-орбиты-плапеты-Илизия-и-вам-необходимо-подготовиться-к-снижению-и-посадке.
— Спасибо, что предупредил.
Скрючившись за игрушечным пультом, кореллианин в который раз просмотрел показания, высчитывая спуск к поверхности. Легкой жизни не ожидалось. С навигационным компьютером Хан мог общаться лишь при помощи астродроида. Загвоздка была в том, что решения надо будет принимать очень быстро и ему будет некогда ждать, когда R2 соизволит ответить.
Грузовик задрожал и слегка накренился. Вошли в атмосферу, стало быть.
Хан сделал глубокий вдох, поинтересовался, хватит ли ему воздуха до посадки, выяснил, что едва-едва... очень мало.
Ну что, взялись, что ли?.. Хан перевел «Илизианскую Мечту» на ручное управление.
— Эй ты, — бросил он астродроиду, одновременно поправляя курс.
— Да?
— Пожелай мне удачи.
— Прошу-меня-извинить-данный-модуль-не-понимает-этого-термина.
Хан выругался. «Илизианская Мечта» направлялась к поверхности планеты, которую Соло даже не видел. А судя по абстракции на радаре и взбесившимся инфракрасным датчикам, Илизия могла гордиться воздушными потоками, которые даже в верхних разреженных слоях атмосферы достигали ураганной мощи. Сканеры рисовали портрет планеты: неглубокие моря с россыпями островов, три скромных материка: один — вблизи северного полюса, два, западный и восточный, — почти на экваторе, в умеренном поясе.
— Здорово, — ворчал кореллианин, отлавливая в шквале помех сигнал маяка. — Просто здорово.
Посадочная площадка располагалась на восточном континенте; должно быть, колония находилась именно там.
Ветра мотали грузовоз, и больше всего тот сейчас напоминал ребенка на веревочных самодельных качелях. Пальцы, неловкие и как будто чужие в перчатках, соскальзывали с рычагов. Чтобы вернуть ощущение машины, Хан на пробу завалил «Илизианскую Мечту» сначала на левый борт, затем на правый.
На инфракрасном экране расплылась безобразная клякса.
Да это же ураган... Хан выровнял грузовик, позволил «Мечте» сместиться на несколько градусов к северу, обогнул бурю снизу и опять свернул на юг.
Ионизированные хвосты, которые волокли за собой молнии, привели приборы корабля в состояние паники. Хан жадно глотнул воздуха, почувствовал, что задыхается, и задавил страх. Хорошие пилоты не дают волю эмоциям или же отправляются в последний свой полет раньше времени, разве не так?
— R2, можешь составить мне карту штормов? Надоело мне с ними встречаться. Мне нужен участок между нами и посадочной площадкой на восточном материке.
— Будет-сделано.
Астродроид справился на удивление быстро и вывел на экран схему расположения электрических бурь.