Вторым пилотом у него был Чуи, а Джерик устроился и верхней турели. Имперские патрули в районе Кесселя появлялись в эти дни все чаще и чаще.
Выходя на Дугу, Хан застучал по клавишам передатчика.
— Гляди в оба, — велел он Джерику. — Не хочу, чтобы патрули имперцев свалились нам на голову.
— Будет сделано, Хан. Только поглядывай за своими датчиками, а я уж этих ребят подстрелю — опомниться не успеют.
Первым препятствием на вылете с Кесселя была Утроба — опасный регион сферической формы, где то и дело попадались черные дыры. Было здесь и несколько нейтронных звезд, а также множество обычных. В ночном небе Кесселя Утроба виделась мягким, размытым, переливчатым сиянием, сильно напоминающим туманность. Но по мере приближения корабля сферические очертания Утробы становились яснее. Она сияла светом своих солнц, ионизированного газа и кометных хвостов, змеящихся цветными лентами. На Хана хищными глазами таращились аккреционные диски черных дыр.
На фоне более темных участков Утробы они казались почти белыми. Под меняющимся углом полета «Сокола» эти глаза щурились, сужались или распахивались. В центре каждого ока булавочной головкой чернел зрачок засасываемого дырами звездного вещества.
Почти как джунгли илизианской ночью, подумал Хан. Черная ночь с неотступным взглядом хищника...
Перемещаться по периметру Утробы на средних досветовых скоростях и без того было опасно, но гнать по нему на полной мощности было сродни самоубийству. Взглянув на датчики, Хан увидел, что Салла их нагоняет. Он стал наращивать скорость: никогда прежде он не летал по этому маршруту так быстро.
— Теперь ей нас не догнать, — крикнул он Чубакке. — Я удержу лидерство, пока не доберемся до Бездны, а там уж мы оторвемся и уйдем в гипер по меньшей мере на двадцать минут раньше, чем «Беглец».
Бездна представляла собой крупное астероидное поле, заключенное в тонкий газовый рукав близлежащей туманности. Вместе Утроба и Бездна создавали гремучую смесь, из-за которой дуга Кесселя стяжала славу опаснейшего маршрута. Услышав, как Хан расхвастался, Чуи издал далеко не радостный стон и предложил иной выход.
— Что значит «позволить ей победить»? — возмутился Хан. Его пальцы запорхали над переключателями, и корабль понесся через первый сектор черных дыр. Газ и пыль от ближних звезд тянулись к аккреционным дискам длинными бело-голубыми и розовыми шлейфами. — Ты с ума сошел? Чтоб я платил за ужин? Да я выиграю филе нерфа с жареным хвостом ладнека. Все по полной программе и абсолютно честно!
Чуи нервно посмотрел на индикатор скорости «Сокола» и озвучил новое предложение.
— Ты оплатишь всем ужин, если я снижу скорость? — Хан недоверчиво воззрился на второго пилота. — Эй, друг, после свадьбы ты стал слишком мягким. Я справлюсь! И «Сокол» справится. Мы выиграем!
На датчике отразился значок «Отчаянного Беглеца», безумно набирающего скорость. Хан уставился на приборную панель, вытаращив глаза от ужаса.
— О нет... — прошептал он. — Салла, ты что задумала? Не делай этого!
Через несколько мгновений корпус «Беглеца» вытянулся и вдруг исчез из обычного пространства.
Чубакка зарычал.
— Салла! — выкрикнул Хан, хотя его призыв не имел смысла. — Ты с ума сошла! Микропрыжок возле Утробы — это самоубийство!
Хан добавил мощности двигателям, лихорадочно пытаясь отыскать на датчиках «Отчаянного Беглеца». От этого Чуи разволновался еще больше.
— Куда ее понесло? Безумная женщина! Куда она делась?
Прошло десять минут, потом пятнадцать. «Сокол» мчал, огибая Утробу по периметру. Хан едва удерживался от того, чтобы самому не сделать микропрыжок, но он не представлял, каким курсом последовала Салла. Единственное, в чем он мог быть уверен, — она не стала бы прыгать с одной стороны Утробы на другую. Глубокие гравиколодцы черных дыр и нейтронных звезд выдернули бы ее из гиперпространства раньше времени, и она угодила бы прямо в горизонт событий черной дыры, в точку без возврата.
Нет, она должна была прыгнуть вдоль периметра — скорее всего, чтобы вынырнуть прямо у Бездны...
Чубакка взвыл и ткнул волосатым пальцем в датчики.
— Это она! — крикнул Хан, глядя на показатели «Отчаянного Беглеца». Салла продолжала перемещаться, но двигалась не к Бездне. Она...
— О нет... — прошептал Хан, чувствуя, как его охватывает ужас. — Чуи, что-то пошло не так. Она идет неправильно... — Он снова сверился с приборами. — Она вышла из гипера прямо в магнитном поле нейтронной звезды!
«Отчаянный Беглец» все еще двигался, но уже не по прямой. Корабль Саллы, находясь в тысяче километров от нейтронной звезды, заворачивал на высокую орбиту Датчики Хана показывали всплески смертоносной плазмы, вырывающиеся по обе стороны плоского аккреционного диска, отмечавшего расположение звезды.
— Должно быть, гравиколодец или магнитное поле повредили ее навикомпьютер и она вышла из микропрыжка не там, где надо... — Хан выдохнул, чувствуя, как грудь сжимает гигантской невидимой рукой. — Ох, Чуи... ей не выжить...
Через несколько минут корабль Саллы достигнет апоастра — самой высокой и медленной точки своей орбиты вокруг умирающей звезды. Потом орбита «Отчаянного Беглеца» завернет, и корабль Саллы пройдет через край плазменного выброса. Смертельная радиация сожжет ее за какие-то мгновения.
В голове Хана промелькнула сотня воспоминаний о Салле. Вот она улыбается ему спросонок... Вот Салла в сверкающем платье ведет его на вечер в казино... Вот она с перепачканным лицом чинит гиперпривод — с такой же легкостью и непринужденностью, с какой большинство людей готовят завтрак... Если не считать того, что Салла никогда не умела готовить...
— Чуи... — хрипло прошептал он, — мы должны спасти ее.
Чубакка указал мохнатым пальцем на датчики и зарычал.
— Знаю, знаю. «Беглец» кошмарно близок к этой плазме, — подтвердил Хан. — И если мы приблизимся, велик риск, что «Сокол» собьется с курса и последует за «Беглецом». Но, Чуи... мы должны попытаться.
В голубых глазах вуки отразилась целеустремленность и решительность, и он одобрительно зарычал. Салла была их другом. Они не могли ее бросить.
Хан открыл канал связи с «Беглецом», одновременно лихорадочно вбивая расчеты в навикомпьютер.
— Салла? Салла? Это Хан. Милая, ты там? Мы попробуем до тебя добраться... Но ты должна будешь делать то, что я скажу. Салла? Прием!
Пока навикомпьютер просчитывал вектор сближения, Соло еще два раза попытался установить связь. Он знал, что магнитные поля, ионизированный газ и выбросы плазмы могут навести помехи, но надеялся, что мощные передатчики «Сокола» сквозь них пробьются.
— Чуи, скажи Джерику, пусть наденет вакуумный скафандр и встанет возле шлюза с магнитным захватом и лебедкой. Я велю ей катапультироваться, мы пересечемся с ее траекторией и подберем ее.
Чуи воззрился на Хана со скепсисом.
— Не смотри на меня так! — отрезал капитан. — Я знаю, что это сложно! Навикомпьютер рассчитает вектор так, чтобы мы держались в стороне от магнитного поля. Так что не стой столбом и не рассказывай мне, что все может пойти не гак! Шевелись!
Чубакка поспешно вышел.
Хан снова обратился к коммуникатору.
— Салла... Салла, это «Сокол». Прием. — Он испугался, что Салла могла удариться о приборную панель при резком выходе из гипера. Она могла лежать там без сознания... или замертво.
— Детка, ответь мне. Прием, Салла...
Он продолжал вызывать ее, пока корабль приближался к координатам апоастра. Мощное магнитное поле нейтронной звезды, очевидно, нарушило работу всех активных систем «Беглеца» в тот момент, когда Салла вышла из гиперпространства. И почти наверняка вывело из строя единственную спасательную капсулу — систему, которая обычно включена на постоянной основе и готова к экстренному катапультированию.
Корабль Саллы все еще двигался с той же скоростью, на которой перешел в гиперпространство, но теперь она никак не могла затормозить или изменить направление. И ей не хватало мощности, чтобы вырваться из гравиколодца. Ее затягивало на все более низкую орбиту: очень скоро ее корабль достигнет аккреционного диска, и... бабах.
Хотя, когда это произойдет, Салла уже будет мертва по меньшей мере пять минут, из-за того что пройдет через выброс плазмы...
«Можно подумать, я это допущу», — мрачно решил Хан.
— Салла? Салла? Ты меня слышишь? Прием, Салла!
Наконец раздались щелчки помех, сквозь которые прорезался едва различимый ответ:
— Хан... «Беглец»... двигатели отключились. Питания нет... батареи разряжаются... ничего не могу... все кончено, милый... не лети за мной...
Хан громко выругался.
— Нет! — крикнул он в коммуникатор. — Салла, слушай меня и делай, что говорю! Да, с «Беглецом» все кончено, но не с тобой, Салла! Ты покинешь корабль, и у тебя на это всего несколько минут! Твоя капсула работала во время удара?
— ...да, Хан... капсула вырубилась... не могу катапультироваться...
Так он и думал. От капсулы толку нет, электронные схемы перегорели. Он облизнул губы.
— Нет, ты можешь катапультироваться! Мы идем за тобой! Салла, пробирайся к шлюзу на корме и залезай в вакуумный скафандр! Возьми оба ускорителя, слышишь? Когда первый выгорит, включай второй. На всю мощь! Я пересекусь с твоей траекторией, но ты должна быть как можно дальше от «Беглеца» и плазмы!
— Не поможет... мне прыгать?
— Да, дери тебя за ногу, прыгать! — Хан подправил курс. — Я буду на месте через восемь минут. А ты мчи от «Беглеца» во весь опор по следующим координатам... — Он бросил взгляд на навикомпьютер и передал ей набор цифр. — Слышишь?
— Но «Беглец»... — послышался слабый ответ.
— К хатту «Беглеца»! — рявкнул Хан. — Это просто корабль, у тебя будет другой! Ну же, Салла! Хватит пререкаться, сложностей и так хватает! У тебя три минуты, чтобы надеть скафандр! Вперед!
Он связался по интеркому с Джериком:
— Джерик, магнитный захват и лебедка у тебя? Ты готов?
— Так точно, Хан, — отрапортовал мальчишка. — Только дай знать, когда она появится. В этом шлеме плохо видно.