Мууургх понимать всссе: пилот безумец, ума нет, — сообщил инородец, опасливо приоткрывая один глаз и отцепляя от подлокотников когти. — Дома Мууургх летать на моссгот, но не так. У моссгот больше мозга, чем у пилот, хватает благоразумий не летать так. У Мууургха тошше. Пилот...
Тогорианин заискивающе посмотрел на соседа:
Пилот обещать Мууургх не летать безумец как.
— Но... — Соло аккуратно опустил челнок на летное поле колонии номер один. — Мне необходимо практиковаться при любой возможности! Видишь ли...
Он смешался, но все-таки решил немного поделиться с телохранителем правдой.
— Я вроде как... Ну, приврал Тероензе о своем опыте. Чемпионом я, правда, был, честное слово, но вот с тяжелыми машинами управляюсь плохо. Да и с корытами большого формата не все гладко. На тренажерах — полный ажур, но это же не по-настоящему.
Мууургх долго — очень долго — разглядывал кореллианина, затем кивнул:
— Мууургх понимать. Пилот верует Мууургх, думать: тот не сссказать Тероенза?
Ага, что-то вроде того, — согласился кореллианин. — А можно? Верова... тьфу, доверять тебе можно?
Телохранитель с серьезным видом расчесывал когтями белые усы.
— Пока пилот не разбить себя, Мууургх не заговаривай.
— Честная сделка, дружище! — Соло ухмыльнулся. — По рукам.
Возле трапа под проливным дождем их ждал Вератиль. Хан уже начал привыкать к стремительным изобильным дневным ливням, хотя влажную духоту продолжал считать большим злом.
— Тебя хочет видеть верховный жрец. Иди к нему немедля, пилот Драйго, — возвестил сакредот.
Он повел Хана и его телохранителя к личным покоям Тероензы, который занимал обширную часть подземного этажа в административном строении. Когда сакредот набрал шифр на панели кодового замка и гости миновали высокие двустворчатые двери, Хан не удержался и восхищенно присвистнул:
— Вот это да! Хорошо устроился!
— Вы видите коллекцию нашего уважаемого Тероензы, — пояснил сакредот. — Он увлеченно собирает редкие вещи и весьма гордится своей экспозицией.
— Имеет право, — не стал спорить Хан.
Комната была раз в десять больше той, что выделили им с Мууургхом. Куда ни посмотри — витрины, полки и стойки с антиквариатом и сокровищами из различных уголков Галактики. Повсюду скульптуры, картины вперемешку с древним оружием. Стены увешаны гобеленами. Пол укрыт дорогими коврами исключительной красоты, под ногами негромко хлюпает защитное поле.
Хан приметил украшенную полудрагоценными камнями коллекцию флейт и других музыкальных инструментов. В инкрустированном золотом шкафчике пылились бутылки с дорогими напитками.
У кореллианина в буквальном смысле чесались пальцы от желания пошарить по полкам. «Оставьте меня здесь минут на пять без присмотра, и я обеспечу себя до конца жизни!» Хан уставился на дрриелба, вырезанного из живого льда. Крошечную статуэтку покрывал толстый слой пыли, взлетевшей облачком под дыханием кореллианина. Пилот чихнул.
Пыль не пыль, а тут есть чем поживиться. Вот бы только...
Хан строго напомнил себе, что отныне ведет новую жизнь честного и трудолюбивого гражданина. Так что нечего тут...
Вератиль проводил молодого человека через еще одну бронированную дверь в жилые покои верховного жреца. Там их встретил дворецкий, престарелый зисианец, к которому Вера-тиль обратился по имени Ганар Тос. Зисианец почти не отличался от человека, если бы не зеленая морщинистая кожа, которая свисала со скошенного подбородка дряблыми складками. Оранжевые глаза слезились, к тому же дворецкий непрестанно шмыгал носом, как будто страдал хроническим насморком. Наверное, аллергия на пыль, посочувствовал Соло.
Хозяин покоев радушным жестом предложил гостям сесть и обратился к ним с небольшой речью:
— О, как хорошо, что ты столь быстро откликнулся на мой зов, пилот Драйго. Я слышал из второй и третьей колоний высокие похвалы твоим способностям. Сегодня наш медицинский дроид отправил другого нашего пилота Джейлуса Небла в длительную увольнительную по состоянию здоровья, и тебе предстоит занять его место на межзвездных рейсах.
Хан поклонился. Чтобы скрыть прущий во все стороны восторг.
— Здорово! Обещаю придерживаться графика. Когда лететь?
— О, послезавтра. Мууургх, разумеется, отправится вместе с тобой.
— Груз и место назначения?
— О, ты встретишься с кораблем с Нал-Хатты, координаты получишь перед вылетом в последнюю минуту. Сам понимаешь, безопасность превыше всего. Тебе известно, как нам в прошлом досаждали пираты.
Дворецкий принес поднос с закусками, Тероенза подхватил чье-то безвольное тельце и проглотил.
— О да! Ты обучил Мууургха стрельбе из пушки, пилот Драйго?
— Э-э... нет, не успел.
— О, не затягивай с этим делом. Хороший пилот должен быть готов к любым неприятностям, верно ли я говорю?
— Так точно, — кивнул Соло. — Всенепременно. Э... господин... а груз-то какой?
— Переработанный карсунум, а заберешь рилл-сырец, транзит с Рилота.
— А корабль, с которым я встречаюсь, с Нал-Хатты?
— Да.
Тероенза не стал вдаваться в подробности, и Хан не настаивал, решив, что острый кореллианский слух сослужит хорошую службу. Молодой человек мог держать пари, что верховный жрец чего-то недоговаривает, но едва ли имел право требовать, чтобы ему показали все ходы-выходы.
Тероенза откинулся на массивные задние ноги, махнул ручонкой в сторону выставочного зала:
— О, я понимаю так, что тебе нравится моя коллекция...
— Нравится? Не то слово! — Вот тут Хан мог говорить абсолютно искренне. — Да это же просто здорово! В жизни не видел столько сокровищ даже в музее!
— О, мой народ из долгожителей, как и наши сородичи-хатты, — благодушно сказал Тероенза. — Я собираю красивые безделушки уже сотни лет, дольше, чем ты по своей юности можешь себе вообразить, молодой человек.
— Очень хочется рассмотреть всю коллекцию, — с чувством произнес Соло. — Повнимательнее и без спешки.
— О, а мне как хочется, чтобы на нее воистину можно было любоваться! — Верховный жрец с сожалением причмокнул. — Ганар Тос — великолепный повар, за домом присматривает выше всяких похвал, но совершенно не способен ухаживать за коллекцией. Я уже не говорю о составлении каталога и содержании экспозиции. А сам я чересчур занят, у меня столько хлопот, столько хлопот...
Т’ланда-тиль развел лапками в стороны.
— О, на сегодня все, — произнес жрец. — Увидимся по твоем возвращении из полета, пилот Драйго.
— Как прикажете. — Хан поднялся и махнул телохранителю.
Вератиль проводил их до выхода.
На улице сакредот с топотом помчался по своим делам, предоставив парочку самой себе. Хан глянул на хронометр, а затем на солнце, которое стремилось на запад.
— Вечером буду гонять тебя на тренажере. Слышал, что говорит начальство? И чтобы научился обращаться с пушками!
Тогорианин насупился.
— Но до того мы немножко передохнем, — смягчился Хан. — А точнее, пойдем разыщем трапезную, где едят паломники. Пошли.
— Ссачем? — удивился Мууургх. — Пилот не хотеть еда паломник. Пилот и Мууургх ессть в сстоловый, ессть хоросшая пища, не отбросе.
Не внявший жалобе кореллианин зашагал по лесной тропинке.
— Дружище, я вовсе не собираюсь там питаться, — говорил он по дороге. — Я хочу немного кое с кем поболтать. Я так понимаю, обедают они все вместе, а значит, найти... их... будет легче.
— Их? — подозрительным эхом откликнулся телохранитель. — Ссколь много ессть их?
— Мм... ну... видишь ли...
Хан скривился и замолчал. М-да, хорошенькое начало.
— Одна, — сознался он. — Паломница 921. Та, с которой мы познакомились на фабрике. Любопытно посмотреть, как она выглядит на самом деле, при свете.
Тогорианин понятливо кивнул:
— Аххх да-а... Мууургх хорошо понимать шелание пилот.
Щеки стали такими горячими, что Хан боялся к ним прикоснуться — не обжечься бы. Хорошо еще, что телохранителю, кажется, неизвестны признаки человеческого смущения.
Дружище Мууургх, знаешь что? — Соло торопливо сменил тему. — Еще и года не прошло, как ты выучил общегалактический, а и не подумаешь. Говоришь ты прилично. Но вот с местоимениями и падежами — просто беда. Мне как-то не приходило в голову изображать школьного учителя, но...
Они неторопливо шли по дорожке, а Хан добросовестно вспоминал правила грамматики, касающиеся хотя бы местоимений.
В трапезной толкался народ. Хан в сопровождении телохранителя бродил по просторному залу и мучился вопросом, сумеет ли он узнать свою новую знакомую без инфракрасных очков. Волосы девушки скрывал бесформенный колпак, и пилот понятия не имел, какого они цвета.
Обед заканчивался, а он все еще не отыскал 921-ю. Может, ее гут и вовсе нет? Может, она ест в другую смену? Но вроде бы все гуманоиды обедали вместе.
Да вот она... точно она! Хан не мог объяснить, откуда взялась уверенность, — но девушка как будто повесила на шею табличку «Паломница 921».
А она выше ростом, чем он думал, и стройнее. Хотя обычно такое состояние называется истощением. Скулы девушки чересчур выпирали, глаза на болезненно бледном лице казались огромными.
Но, тощая или нет, она все равно была прекрасна. Не красива в классическом смысле: подбородок слишком тяжелый и квадратный, нос слишком длинный. Но прекрасна... о да.
Глаза 921-й были сине-зеленые, опушенные длинными темными ресницами. Из-под колпака выбивались короткие прядки золотисто-рыжих кудрей цвета кореллианского заката.
В трапезной стояла тишина: уставшие после долгого рабочего дня паломники говорили мало в предвкушении Возрадования. Но сидели все вместе, толпой.
И только 921 -я ела в одиночестве.
Хан видел, как она возит ложкой по миске, но не стал порицать девушку; он лишь взглянул на неаппетитную кашу-размазню, вялую зелень и кусок черствой лепешки, как взбунтовался желудок. Еда даже пахла отвратительно. Если без обиняков, она воняла так, будто испортилась еще вчера. Морща нос, Хан отодвинул стул и уселся напротив паломницы, походя отметив, что Мууургх подпер стенку неподалеку, не спуская внимательных глаз со своего подопечного.