— Они вышли на связь? — деловито уточнил Тероенза. — Предоставили возможность сдаться перед началом атаки?
— Никак нет, сразу открыли огонь и так и продолжили налить. Но взрывать «Мечту» они не собирались, иначе мы бы с вами не разговаривали. Ребятки свое дело знали. Но и грузовик им был без надобности, вот что странно. Обычно пираты стараются повредить корабль ровно настолько, чтобы его было легко захватить и не тратиться на ремонт, если потом они будут пользоваться им сами или захотят продать. Л эти ребята намеревались покалечить «Мечту» и прибить нас с Мууургхом.
— Как они атаковали?
— Сзади. Могли прихватить нас за дюзы, а мы и не увидел и бы. У них было как минимум два чистых выстрела, а защита на «Мечте» — хуже некуда.
При воспоминании о стычке с пиратами Хан даже вспотел слегка.
— Знаете что? «Мечте» не помешали бы щиты помощнее.
— Я распоряжусь об этом, пилот, — согласился Тероенза.
Упитанный жрец сложил на груди крохотные ручонки и собрал обширный лоб в толстые складки, погружаясь в размышления.
— Примечательно, что пираты начали первыми, не задействовав луч захвата, без предложения сдаться, — в конце концов изрек он.
— Вот и я о том же...
На борту «Удачи Торговца» попадались личности, которые не брезговали в свое время пиратством. Хан слушал их похвальбу и рассказы о космических приключениях. Прямая атака у пиратов не в чести; для них типичнее произвести предупредительный выстрел, а когда экипаж закричит, что сдается, подняться на борт жертвы без особых помех и затруднений.
— Очень странно. Похоже, что они собирались обездвижить «Мечту», вероятно, убить нас, а уж затем брать на абордаж, пока грузовик дрейфует себе в пространстве.
— И ни вызова, ни предложения сдаться, — повторил Тероенза.
— Ни единого, — подтвердил Хан.
Верховный жрец поглаживал складки кожи на шее.
— То есть они предпочли бы взорвать грузовик вместе со спайсом, вместо того чтобы выйти в эфир.
— Я так и сказал.
— Сколько тебе оставалось до места встречи, когда произошло нападение?
— Мы вышли из прыжка меньше пяти минут до атаки. Нас ждали, тут без вопросов. Пираты отлично знали, где мы появимся и когда.
— Ты никому не обмолвился о полете, пилот Драйго? Не упоминал ли курс, координаты?
— Никак нет. Хранил молчание на всех частотах.
Тероенза вполголоса забормотал низким, горловым голосом, затем склонил рогатую голову.
— И вновь должен отметить твою храбрость, пилот. Как Мууургх?
— С ним порядок. Хотя в ушах, должно быть, все еще звенит от удара.
— Я переговорю с ним, когда ему станет лучше. Хорошо, пилот, можешь идти.
Хан не сдвинулся с места.
— Я бы хотел просить об одолжении.
— Да?
— Когда я прилетел сюда, у меня отобрали бластер. Мне было бы приятно, если бы его вернули. Вдруг пираты все-таки сумеют взять меня на абордаж? Я хочу защищаться, а не задирать руки вверх.
Тероенза опять задумался. Кивнул.
— О, я распоряжусь, чтобы тебе отдали оружие, пилот Драйго. Ты продемонстрировал истинную преданность и заслужил наше доверие. — Гигант патетически взмахнул крохотной рукой. — Скажи-ка мне, пилот Драйго, а тебе не приходило в голову, что можно тайком продать груз и сказать, будто его забрали пираты?
— Никак нет, — честно глядя в глаза Тероензе, соврал кореллианин. — Даже мысли такой не было.
— О, великолепно. Я... да, я восхищен. — Т’ланда-тиль растянул в улыбке безгубую пасть. — О да, восхищен.
Хан вышел из административного строения, благодаря судьбу за то, что лет с семи умел убедительно врать. Особенно он гордился способностью импровизировать.
Ноги сами вывели его на тропинку, ведущую к госпиталю. Самое время навестить Мууургха, узнать, как там у него дела, а еще настала пора познакомиться с Джейлусом Неблом, пилотом-салластанином, который сейчас пребывает в отпуске по болезни.
У Хана накопились к салластанину кое-какие вопросы.
ГЛАВА СЕДЬМАЯБРИЯ
Мууургх спал, свернувшись клубком на подстилке, которую его народ использовал вместо кровати. Хан уселся рядом.
— Как ты?
— Голова болеть еще и еще, — пожаловался телохранитель, открывая глаза. — Медицинский дроид сссказать: я осставаться на весссь ночь целиком. Говорить ему: нет, не мочь, ибо Викку мочь быть полезен.
— Отдыхай, со мной все в порядке, — заверил фелиноида Хан. — Я забегу к коллеге, пообедаю, немного поупражняюсь в стрельбе и погоняю на тренажере. И пораньше лягу спать. Вчера выдался еще тот денек.
— Викк рассказать Тероензе о пират?
— Ага, и теперь он хочет перекинуться с тобой словечком, как только тебя отсюда выпустят. И хорошая новость — мне вернут бластер.
— Хорошо, — пробормотал Мууургх. — Викку надобно защищать сссебя от пират.
— Вот и я о том же. — Хан поднялся. — Ладно, пойду поговорю с салластанином, а завтра утром навещу тебя, лады?
Тогорианин с наслаждением потянулся и вновь свернулся в черный пушистый клубок, изнутри которого донеслось невнятное:
— Ладно...
В коридоре Хан отыскал дроида и справился, где найти нужную палату.
Добравшись до нужной двери, он нажал кнопку вызова и услышал из динамика разрешение войти на салластанском. Внутри его обдало потоком свежего прохладного воздуха, закрывавшего проем, словно завеса. Воздушный шлюз? Отфильтрованный воздух? Парня держат в искусственной атмосфере, так что илизианским воздухом он не дышит. Почему? Дверь с шипением закрылась у Хана за спиной.
Джейлус Небл сидел перед видеоэкраном и смотрел последние известия. Хан протянул ладонь большеглазому инородцу.
— Привет, я — Викк Драйго, новый пилот. Хотел вот познакомиться.
Говорил он на общегалактическом, понадеявшись, что салластанин его понимает. Щекастый нечеловек кивнул, хотя руку пожимать не стал и прочирикал вопрос, понимает ли гость язык его народа, или для беседы им потребуется дроид-переводчик. Хан, спотыкаясь и перевирая слова, ответил, что понимает, вот только говорит очень плохо. Потом кореллианин поднапрягся и сконструировал под конец еще одну фразу, звучащую примерно так: «Общий понимать, да-нет?»
— Вполне, — ответил салластанин. — Я неплохо понимаю общегалактический и разговариваю на нем.
— Ты меня осчастливил. — Хан вытер лоб. — Можно я сяду?
— Прошу, устраивайся, — кивнул ему коллега. — Я давно хотел побеседовать с тобой, но был очень болен и, как видишь, заключен в этих комнатах, где специально фильтруют воздух.
Соло присел на низкую скамеечку и присмотрелся к собеседнику. Тот не был похож на больного, умирающего или раненого.
— Это плохо, дружище. А что стряслось? Переутомился?
Салластанин недовольно надул влажные губы.
— Слишком много вылетов, да. Слишком много ураганов. Слишком много аварийных посадок, мой друг. Однажды утром я проснулся, а руки... — салластанин продемонстрировал Хану небольшие, почти детские ладошки, — а руки дрожат и дрожат, и мне не справиться с управлением корабля.
И без того печальное лицо его стало совсем несчастным. Хан даже ожидал, что из влажных глаз вот-вот покатятся крупные слезы.
Кореллианин смутился и перевел взгляд на руки собеседника — пальцы с узкими овальными коготками действительно бесконтрольно дрожали. Ну и жизнь... Бедолага!
— Дело дрянь, приятель, — посочувствовал Хан. — Это... как его? От нервов, чо ли, или еще что?
— Постоянное давление, да, — согласился инородец. — Много вылетов, мало отдыха, все время, безостановочно. Слишком много ураганов. А еще — слишком много глиттерстима. Медики утверждают, что у меня на него плохая реакция. От него Джейлусу Неблу действительно становится нехорошо.
Соло поерзал на скамеечке.
— То есть у тебя аллергия на глиттерстим, что ли?
— Да. Выяснилось сразу, как только начал возить его. Постарался держаться от него подальше, но тут сам воздух пропитан спайсом. Пусть наркотик заперт во флаконах, пыль везде проникает. Джейлус Небл вдыхает ее дни, недели, больше местного года и получает дурной эффект. Мышцы дрожат. Рефлексы ухудшаются. Желудок расстроен, трудно дышать...
— Так вот почему здесь такие роскошества! — догадался Хан. — Тебе очищают организм.
— Верно. Я хочу снова летать, друг мой и коллега пилот Драйго. Ты один из немногих, кто меня понимает, не так ли?
Хан представил, каково ему было бы сидеть внизу и никогда не подниматься над поверхностью... и его затрясло без всякого переутомления и отравления спайсом.
— Сочувствую! Надеюсь, ты скоро поправишься, — произнес он и, понизив голос, перешел на жаргон вольных торговцев: — Друг, сечешь наши байки?
Салластанин кивнул.
— Не говорю, — столь же тихо откликнулся нечеловек. — Но хорошо понимаю.
Хан уставился в потолок. Интересно, следят ли за этой палатой? А кто его знает? Но на своем коротком веку кореллианин встречал не так уж много дроидов, которые умели переводить с этого жаргона. Язык вольных торговцев сложился на основе десятка наречий и диалектов и не имел фиксированного синтаксиса. Хан увеличил звук видео, а затем одними губами произнес:
— Друг-пилот, стабилизируешь грабли как, будь я — ты, не говори прощай, вали с дурного камешка быстро-быстро. Сечешь?
Инородец опять кивнул.
Хан вернул громкость видео на прежний уровень и продолжил, будто ничего не случилось:
— А на меня тут пираты напали.
Салластанин заинтересованно наклонился к нему:
— Что произошло?
— Подстрелили нашу птичку, разнесли ей весь гиперпривод, но одного я все-таки угостил ракетой, — жестами описывал рисунок схватки Хан; завершился бой звонким хлопком. — Пришлось ковылять до Алдераана, залатать пару дыр. Вывал там?
— Приятный мир, — без восторга прокомментировал салластанин. — Слишком приятный в некоторых отношениях.
— Это ты мне говоришь? — вздохнул Соло. — А когда я вернулся, Тероенза засыпал меня вопросами: что за корабли, какого типа, почему не было предупредительного выстрела? И знаешь, чем дальше я размышляю над всей этой бодягой, тем больше мне кажется, что это не случайный налет. Откуда