пираты узнали мои координаты?
Джейлус Небл вздохнул:
— Ах, пилот, чует мое сердце, это не простое нападение.
— Слушай, что вы все заладили «пилот, пилот», у меня имя имеется. Мы, летуны, должны держаться вместе. Я — Викк.
— Тогда называй меня Небл. Гнездовое имя.
— Договорились. Так, по-твоему, что происходит?
— Думаю, т’ланда-тиль опасаются, что пираты явились с Нал-Хатты. Корабли принадлежат хаттам, а корсарами они лишь притворяются.
Хан негромко присвистнул.
Во имя приспешников Зендора... а ведь правда!
Выходит, хатты передрались друг с другом?
— Нетрудно поверить, что ты не имел с ними дела, — сухо заметил салластанин. — Хатты заключают союзы и разрушают их со скоростью света. Как только перед ними замаячит потеря влияния или прибыли, они забирают свои слова обратно.
— Начинаю догадываться.
Хан поерзал на жесткой скамеечке, чувствуя, что до превращения в космическую пыль — рукой подать.
— Значит, все дело в дрязгах на Нал-Хатте? — на всякий случай уточнил он.
— О да. Семья или клан находятся на вершине благополучия и власти только до того, как другая семья начинает умышлять против них. Неудивительно, что хатты — самые недоверчивые существа в Галактике. Знаешь, на какой работе никто не задерживается, Викк? На должности дегустатора в семьях хаттов. Отравить слизня очень трудно, но обычно убийц это не останавливает, и иногда им везет. А чтобы добиться своего, кланы не гнушаются пользоваться ракетами, наемными убийцами и войсками.
— Но ведь здешней богадельней заправляют хатты! — воскликнул кореллианин.
— А, так ты уже видел Заввала!
— Если так зовут здоровенного жирного ублюдка, который разъезжал тут повсюду на репульсорных салазках, то да, видел. Хотя не имел счастья познакомиться.
— Молись, чтобы тебе вовсе не выпало такого удовольствия, Викк. Заввала, как, впрочем, почти всех его сородичей, ублажить почти невозможно. Илизианские жрецы, может, и не самые лучшие хозяева, но по сравнению с хаттами они весьма приятная компания.
— Да что такое творится в этом мире, а? У вас тут в правителях хатты, которые сцепились с родственничками на Нал-Хатте... а почему?
Салластанин молчал; поэтому Хан немного поработал собственной головой и выдал ответ:
— А... ну да! Конечно же. Спайс.
— Разумеется. Хатты и т’ланда-тиль, их здешние представители, получают с Илизии двойную выгоду. Во-первых, тут перерабатывают спайс. Но сначала местным хаттам нужно купить сырье у своих родичей с Нал-Хатты. Слышал когда-нибудь о Джилиаке или Джаббе?
— Джабба? — Хан озадаченно сдвинул брови. — Джабба Хатт? Который держит под контролем практически всю контрабанду на Нар-Шаддаа?
— Он самый. Живет он на Нал-Хатте, но время от времени наведывается в галактическое захолустье, на Татуин, там у него какие-то дела, касающиеся перевозки спайса.
— Татуин? Впервые слышу. Это еще что такое?
Небл усмехнулся:
— Помойка. Поверь мне, ничего интересного там нет.
— Постараюсь запомнить. Так, значит, этот самый Джабба вместе с Джилиаком гонят сырье сюда для переработки, правильно?
— Да. Но вот что мне пришло в голову. Если замаскировать несколько кораблей под пиратские и ограбить илизианские транспортники, можно неплохо подзаработать. В таком случае хатты получают переработанный спайс задаром, а это не может их не радовать.
Хан надул губы, словно намеревался присвистнуть.
— Что-то такое говорят о кусании руки, которая тебя кормит...
— Вот именно. Только я почему-то не удивляюсь.
Кореллианин запустил пальцы в растрепанную шевелюру.
Длинный выдался вчера денек, вот что. И насыщенный.
— Да, насколько я понимаю, хатты и родную бабушку продадут, если предложить им хорошую цену и если у них имеются бабушки.
— Вот почему ты должен быть весьма и весьма осмотрителен, молодой Викк. Скажи Тероензе, что тебе нужны более мощные щиты.
— Уже.
— Хорошо. И не лишним будет усилить огневую мощь.
— Да, ты прав. — Хан в упор взглянул на салластанина. — Небл, раз уж мы заговорили начистоту, скажи-ка мне вот что. Жрецы тут грузят паломникам трюмы религиозным маразмом, но ведь это все абсолютная чушь, так?
— Наверное, Викк. Я не понимаю сути Возрадования, но я не верующий, я никогда его не переживал. Но если судить но поведению здешних паломников, лучше принимать спайс, раз уж решил отравить себе жизнь. Не такая встряска для нервов.
— Да уж, такой удар по мозгам, что будь здоров, — согласился Хан. — Знаешь, что я думаю? Вся это возня на Илизии — одна большая дымовая завеса, за которой скрывается дешевый спайс.
— Не единственный их резон, Викк. Помнишь, что я говорил? Жрецы и хатты снимают здесь сливки дважды.
— Ну да... а что это за второй урожай?
— Рабы, — без обиняков заявил Небл. — Вышколенные, покорные рабы. Когда обучение считают законченным, когда сопротивление сломлено, паломников продают на другие планеты. А их места занимают новые жертвы.
— Им что, так промывают мозги, что паломники не думают жаловаться? Или рассказать правду об Илизии? — поразился Соло.
— Точно подмечено. А если и нет, кто будет слушать раба? Ну а если тот докучает... — Небл сделал выразительный, легко узнаваемый жест рукой поперек горла. — Заткнуть рот рабу легче легкого.
Хан немедленно подумал о 921-й, которая упоминала, что провела на Илизии почти год.
— А сколько времени требуется на дрессировку? Сколько их тут держат до продажи? И куда отсылают?
— Год считается нормой. Тех, что посильнее, везут на Кессель работать на спайсовых шахтах. Оттуда никто не выбирается живым, сам знаешь. Тех, кто покрасивее... этим везет чуть больше. Из них делают танцовщиц и танцовщиков или продают в бордели. Неблагородно, да, но все же лучше, чем гнить под землей.
Небл не спускал с кореллианина влажных блестящих глаз.
— Почему ты спрашиваешь? Приглянулся кто-нибудь?
— Н-ну... вроде того, — сознался Хан. — Она работает на фабрике, на самом нижнем этаже. Она почти год здесь.
— Если она тебе дорога, забери ее оттуда, Викк, — посоветовал салластанин. — На фабрике очень высокая смертность. Рабочие ранят пальцы о кристаллы, грибок проникает в кровь сквозь порезы и...
Он взмахнул лапкой, словно выбрасывал ненужную вещь.
— Забери ее оттуда, Викк. Вывези с планеты, иначе улетит она отсюда лишь на невольничьем корабле. Единственная ее надежда.
— С планеты? — тупо повторил Соло.
При мысли, что они с 921-й больше никогда не увидятся, ему стало по-настоящему страшно.
— То есть мне нужно надеяться, что она попадет в публичный дом, чтобы стать игрушкой для заскучавших солдат?
— Лучше, чем медленная смерть от заражения крови, — кивнул салластанин.
Хан лихорадочно соображал, и мысли его были весьма тревожными.
— Слушай, Небл, я рад, что мы поговорили. Я еще заскочу к тебе на днях, а сейчас... сейчас у меня неотложные дела.
Инородец добродушно покачал головой:
— Я все понимаю, Викк.
Короткий илизианский день клонился к закату. Паломники, должно быть, собрались на вечернюю службу. Если поднажать, можно отловить 921-ю и перекинуться с ней парочкой фраз. А еще нужно придумать какой-нибудь способ вытащить девчонку с фабрики (это — раз) и оставить на Илизии (это— два).
Влажность, духота и моросящий дождик не помешали ломануться через лес рысью по знакомой тропе. Легкие возмутились минут через пять, но пилот не сбрасывал темпа; ему необходимо было увидеть 921-ю, удостовериться, что девушка все еще здесь, на планете.
А что, если ее уже вывезли отсюда? И Хан никогда ее не отыщет... Чтобы справиться с паникой, кореллианин проклял себя на всех языках, какие только выучил за свою жизнь. «Да что на тебя нашло, Соло? Очнись! Возьми себя в руки. Тебе что, плохо на Илизии? Через год на Корусанте тебя будет ждать кругленькая сумма денег. Самое время потерять голову из-за полоумной религиозной девицы! Встряхнись! Да что с тобой стряслось, а?»
Ни сердце, ни тело к доводам разума не прислушались, и в конце концов Хан помчался со всех ног. Он обогнул Цветочные равнины и чуть было не врезался в толпу паломников, которые возвращались с «молитвы». Паства спотыкалась и едва волочила ноги, хотя глаза у всех горели восторгом.
Хан расчищал дорогу локтями, чувствуя себя рыбой, плывущей против течения. В сгущающихся торопливых сумерках все лица казались расплывшимися пятнами, но кореллианин все равно заглядывал в них и искал, искал, искал...
Да где же она?
Тревога росла, Хан принялся хватать паломников за руки и требовать ответа, не видел ли кто-нибудь 921-ю. Большинство вообще его не замечало, остальные смотрели на безумствующего пилота пустыми глазами. Наконец престарелая кореллианка, видимо сжалившись над соотечественником, ткнула большим пальцем куда-то себе за спину. Там в некотором удалении брела рыжеволосая девушка. Хан вздохнул с облегчением и поспешил, запыхавшийся и взъерошенный, навстречу 921-й.
— Привет! — выдохнул он, надеясь, что это не прозвучит избито.
921-я подняла голову в сгущающихся сумерках.
— Привет, — неуверенно произнесла девушка. — Тебя давно не было видно.
— Улетал с планеты. — Хан пристроился рядом и даже осмелился взять паломницу за руку. — Возил груз.
— А-а...
— А у тебя как дела?
— Нормально. Сегодняшнее Возрадование было просто замечательное.
— Угу, — мрачно согласился кореллианин. — Разумеется.
— А как твоя поездка, Викк? — после минутной запинки полюбопытствовала 921-я.
Сумрачное настроение Хана как ветром сдуло. 921-я впервые хоть немного заинтересовалась его жизнью.
— Да ничего. — Кореллианин осторожно пробирался по грязи, стараясь не угробить ботинки окончательно; по дороге он провалился в лужу. — Если бы не пираты, которые решили в меня пострелять...
— Какой страх! — воскликнула девушка. — Пираты! Тебя могли убить!
Хан крепче сжал ее руку.