«Флот? — изумился Хан. — Какой еще флот? Да, кроме меня и Небла, у них и пилотов-то нет! Заввал блефует. Или он набрал где-то на стороне народ, а нам не сказал?»
Голограмма тем временем непреклонно продолжала отчитывать онемевшего от неожиданности хатта:
— Прими мой дар как предложение мира или на собственной шкуре почувствуешь малоприятные последствия, меньшей из которых станет твоя кончина. Джилиак, во имя всего нашего рода, призываю тебя: прекрати грабить и наводить страх на наши корабли. Мы заработаем больше денег, если будем сотрудничать, а не соперничать друг с другом.
Джилиак раздувался, словно нарыв. Хан попятился. Небл благоразумно сделал то же самое.
— Внемли предупреждению! Прекрати...
— Аи-и-и-и-е-е-е-а-а-а-а-р-р-р-г-г-г-х-х-х-х!
Гонцов звуковой волной сдуло под стол. Одним взмахом хвоста Джилиак превратил проектор в лепешку и энергично пополз вперед. Хан впервые видел, чтобы хатт двигался самостоятельно, да еще так проворно.
— Посланники! — взревел Джилиак. — Предстаньте передо мной!
Медленно и весьма неохотно Хан и Джейлус Небл выползли из укрытия и неуверенно поднялись на ноги. Колени обоих пилотов все время норовили подогнуться.
— Да, о всемогущий? — дрожащим голосом произнес Небл.
Хан — тот и вовсе не сумел выдавить и звука.
— Я отсылаю вас обратно к этому изъеденному червями скопищу паразитов, который называет себя Заввалом!
Хатт все бесновался, и его хвост молотил по возвышению.
— Скажите ему, что он оклеветал меня и моего родственника Джаббу. Скажите, что его жалкая глупая попытка обвинить меня в так называемых нападениях бесславно провалилась. Я подожду благоприятного времени, а Заввал отныне — мертвый хатт и лишь моей милостью числится среди живых. Я один решу, когда он умрет, а это случится тогда, когда мне вздумается. Поняли меня, посланники?
У Хана вдруг прорезался голос.
— О да, всемогущий! Я ему слово в слово перескажу!
Ничего ему так не хотелось в жизни, как убраться подальше с Нал-Хатты. Хан как начал кланяться, так все не мог остановиться.
— Хорошо! Можете идти. Отвезите мой ответ Заввалу, и поторапливайтесь!
Кланяясь как заведенные, гонцы пятясь вышли из тронного зала, а очутившись снаружи, со всех ног бросились к машине и приказали роботу-водителю как можно скорее доставить их в космопорт.
Хан еще ни разу в жизни так не радовался при виде «Илизианской Мечты». Кореллианин и салластанин рысью промчались по летному полю, взлетели по трапу и вихрем ворвались в рубку. Только выйдя в открытый космос и врубив мотиватор гиперпривода, приятели вновь обрели чувство юмора. Хан выжал ухмылку:
— Что, Небл, получилось неплохо, что скажешь?
Салластанин закатил влажные огромные глаза:
— Ты не понимаешь, Викк. Иметь дело с хаттами весьма непросто. Вполне возможно, что Заввал послал свою посылку именно с нами, потому что мы действительно уязвимы. И тем удержал Джилиака от по-настоящему открытой атаки. Мы всего лишь подчиненные. Мы не знаем ситуации полностью. Молись всем богам, каких знаешь, и проси их, чтобы тебе никогда не пришлось рассердить хатта. Лучше умереть, и это не преувеличение, друг мой.
Хан кивнул:
— Я тебе верю. И все же на месте Заввала я бы начал страдать бессонницей. Он недолго протянет, вот что...
Мууургх скользил по джунглям в коротких илизианских сумерках. Сто сорок семь километров до второй колонии тогорианин преодолел за полтора дня. Мог бы и быстрее, но опасная переправа через реку Гачугай так измотала его, что пришлось еще два часа потратить на охоту и еще один — на сон. Мууургх все еще не восстановил силы, но наконец-то был на месте.
Огибая колонию по периметру, тогорианин чутко прислушивался к голосам поющих. Насколько Мууургх знал, вторая колония придерживалась того же распорядка, что и первая, а значит паломники должны сейчас собраться на вечернюю молитву. Ноздри его трепетали, тогорианин пробовал на вкус ветер, отыскивая любые следы. Несколько раз Мууургх опускался на четвереньки и бежал вперед, вынюхивая запахи, оставленные паломниками.
И вдруг он дернулся, как будто напоролся на выстрел из парализатора. Мрров! Мрров проходила здесь меньше дня назад! Осторожно прогулявшись вокруг зданий, тогорианин для начала отыскал дормиторий, в котором спала его любимая, а затем и фабрику, на которой она работала.
В конце концов Мууургх отследил самый свежий след — до тропы, по которой Мрров ходила к Алтарю обещаний. Похоже, что в устройстве колоний илизианцы не стремились к разнообразию.
На этом этапе расследование пришлось бросить, и тогорианин, растворившись в джунглях, сломя голову помчался к месту отправления службы. Интересно, почует ли Мрров его след? Нет, едва ли. Мууургх очень тщательно выкупался в реке и следил за тем, чтобы не потереться, повинуясь инстинкту, об углы, оставив на них свои метки. Иначе Мрров последует за избранником и, скорее всего, заблудится в джунглях, потеряв след у реки.
Мууургх добрался до алтаря как раз вовремя. Привычно воспротивившись теплому приливу Возрадования, тогорианин разглядывал корчащихся паломников...
...и увидел Мрров. Она тоже извивалась на пермакрите, но как-то не по-настоящему, что-то неискреннее было в ее движениях, поэтому Мууургх и выделил ее из толпы.
Она притворяется! Он знал, знал, что Мрров слишком сильная, чтобы лжецы сумели ее обмануть!
Он до рези в глазах всматривался, пытаясь под бесформенной рясой выделить изгибы ее стройного тела, но видел только голову; оранжевые полосы ярко выделялись на белом. Мууургху очень хотелось заглянуть в прекрасные желтые глаза Мрров. Но он стоял сзади и правее толпы. Любимая его не видела.
Была секунда, когда тогорианин чуть было не плюнул на осторожность и не нарушил данное Викку слово; ему хотелось лишь одного: промчаться сквозь толпу, схватить нареченную и уволочь в джунгли. Но хитроумный кореллианин взял с него слово чести. Мрров ничего не должна знать.
Но когда паломники, пошатываясь, начали вставать с земли, Мууургх чуть было вновь не забылся. Мрров была опоясана синим кушаком, как еще с полсотни или более посвященных.
Синий пояс! Знак избранных! О нет... Мууургх зашипел от страха и ярости. Он достаточно времени провел на Илизии, чтобы знать значение синих поясов.
Паломники, шаркая, потянулись к дормиториям, когда верховный жрец громогласно воззвал:
— Всех, на ком синие пояса, попрошу остаться. У нас есть для вас объявление!
Паломники в кушаках нужного цвета послушно замерли на месте. У Мрров был такой вид, как будто тогорианка была готова сорвать с себя пояс и удариться в бега. Но она спокойно стояла. Мууургх чуть не завыл. Знает ли она, что значит синий цвет?
— Те из вас, кто удостоился синего пояса, отныне считаются избранными и заработали эту честь благонравием и беззаветной преданностью Единому и Всем. Завтра вечером у этого алтаря вы последний раз побываете на службе, на рассвете же вы взойдете на корабль, где вас встретят наши миссионеры. Они возьмут вас в миссионерские отряды, и вместе вы понесете по Галактике слово о Едином и Всех.
Мууургх услышал восторженные и нетерпеливые восклицания; паломникам не терпелось получить Возрадование, не делясь им с сотнями менее удачливых собратьев.
Глупцы! Тогорианин плюнул. Не лучше бистов или этело, они годятся лишь на еду. На том корабле они доберутся разве что до шахт Кесселя или имперских военных борделей. Возрадования они не дождутся, а жить будут в позоре и нищете. Многие умрут в первый же год.
От второго соображения шерсть встала дыбом не только на загривке, но и по всему хребту. Полтора дня — и корабль увезет Мрров! В борделях предпочитают гуманоидов, а значит Мрров обречена на Кессель. Она же тогорианка, она сильная, ее посчитают годной для работы в шахте... Мууургх содрал когтями кору с ближайшего дерева. «Проклятье, у меня мало времени! Без сомнения, илизианские владыки поручат везти обреченных Викку или салластанину. Нужно быстрее вернуться в колонию номер один и помочь Викку. И мы убежим!»
Мууургх вскочил на ноги и помчался сквозь джунгли, подгоняемый страхом. Он бежал на юго-восток без отдыха и устали. Нельзя было терять ни секунды. Жизнь Мрров висела на тоненьком волоске.
Тогорианин перепрыгивал через ручьи и овражки, нырял в подлесок, ломился сквозь кусты. Пока что он не запыхался, но Мууургх знал: долго он не продержится. Он еще не восстановил силы с прошлого путешествия, но он не мог себе позволить остановиться.
Словно черная тень в черной непроницаемой ночи, бежал тогорианин.
Брия как раз закончила молиться и брела по тропинке обратно в дормиторий, когда к ней пристроился Ганар Тос. Девушка низко опустила голову, упорно глядя себе под ноги. Она словно одеревенела. Ну где же Викк? Его уже целых три дня нет. Будь он здесь, Ганар Тос не посмел бы к ней приставать...
Престарелый зисианец схватил было ее за руку, но Брия выдернула ее. Дворецкий лишь улыбнулся и преградил девушке путь.
— С тобой, паломница 921, желает поговорить возвышенный Тероенза, — сказал он.
О нет! У Брии чуть не остановилось сердце, а затем так заколотилось, что девушка испугалась, что Ганар Тос услышит его стук. Тероенза все узнал! Он выяснил, кто залез ему в голову...
— Ч-что ему надо? — выдавила Брия.
Губы не слушались, из желаний осталось одно: убежать куда-нибудь. Может быть, она сумеет спрятаться в джунглях? День она продержится, а там и Викк прилетит...
— Он хочет обсудить с тобой один вопрос. — Тос все еще улыбался.
И от этой ухмылки Брия съежилась, но решила, что бежать — глупо и бессмысленно. Охрана легко выследит ее и прикончит... Поэтому девушка покорно вернулась к Алтарю обещаний. Верховный жрец пристально следил, как Брия приближается и совершает должный ритуал приветствия. Сердце девушки громко стучало, от страха кружилась голова.
— Паломница 921, — обратился к девушке Тероенза, как всегда, оглушительно, — ты верно и преданно служишь нам и радуешь меня. Как радует меня мой доверенный слуга Ганар Тос. Я желаю вознаградить вас обоих.