— Ох, не шалуюсь, не шалуюсь, — прошамкал старичок. — Какой мне в том шмышл, пошуди?
Он визгливо захихикал.
— Разумно, — согласился Хан.
Оканор вскарабкался на высокий табурет перед столом, включил специальные лампы, установленные под таким углом, что в их свете становился заметен любой изъян в огранке драгоценного камня или трещинка в статуэтке. Затем указал посетителю на соседний стул:
— Шалишь, шалишь, Дженош Иданиан. Што ты шегодня мне принеш? Чем порадуешь штарика?
— Да уж кое-что отыщется, — сказал Хан. — Но мне нужны деньги сразу за все — и чтобы кредиты немедленно оказались в Имперском банке на Корусанте.
— Ишь какой прыткий! Шлавно, ой шлавно! — порадовался старик, потирая высохшие руки с выступающими венами. — Обышно вкуш тебе не ишменяет, Дженош. Ну давай-ка пошмотрим, што ты принеш мне!
Хан начал выгружать сокровища из рюкзака и выкладывать каждый предмет под свет ламп. Впрочем, одна вещица осталась лежать в рюкзаке — крошечная золотая статуэтка давно вымершего кореллианского паладора с глазами из керальских огнекристаллов. Хану она нравилась больше всего.
У Оканора алчно заблестели глаза, время от времени старик издавал еле слышные охи и ахи, но больше ничем не выдавал интереса. Когда Хан закончил, оценщик внимательно осмотрел каждый предмет, изучал, щурясь, сквозь лупу, ставил обратно на стол, брал следующий.
— Шамечательно, ай как шамечательно! — в конце концов сообщил он. — Так шлавно, што я намерен нарушить шобштвенное правило и шпрошить, хде, во имя Халактики, ты нашел вше это добро? В мушее? Ты ше шнаешь, мой малыдик, я не одобряю краш иш мушеев.
Хан замотал головой:
— Никаких музеев.
— Шаштная коллекшия? — Оканор выпятил губу. — Шынок, ты меня порашаешь! Наш гипотетишешкий коллекшионер обладает вкушом и вешма рашборшив. А вот в шем он рашборшив, молодой шеловек, так это в шредштвах. Шудя по шпишкам, а у меня хорошая память, так вот, шудя по шпишкам, пошти вше это украли ишшо до тебя.
— Что-то я не удивляюсь, — хмыкнул юный кореллианин. — Ты ведь перепродашь барахло обратно в музей?
— Большую шашть, мой милый малыник, большую шашть, — согласился Оканор.
— Ну вот и лады, — сказал Хан, подумав, как обрадуется такому повороту дел Брия. — Туда им и дорога. Ну так... сколько?
Оканор назвал сумму.
Хан подарил старику взгляд оскорбленной в лучших чувствах невинности и потянулся, чтобы сгрести награбленное обратно в рюкзак.
— В Колене живет один парень, который душу продаст, лишь бы одним глазком полюбоваться на такое богатство. Пойду-ка я лучше к нему, чего я здесь время теряю? — Он взял со стола резной бивень банты с Татуина.
Оканор поспешно назвал другую сумму, повыше. Хан молча принялся складывать товар в рюкзак. Старик вздохнул так, будто этот глоток воздуха был последним в его жизни, и назвал сумму, значительно превышающую предыдущую.
— И больше не дам! — торопливо добавил он.
Хан покачал головой:
— Мне нужно на пять тысяч больше. Как минимум.
Скупщик взялся за сердце, с досадой наблюдая, как исчезают со стола сокровища. Когда Соло взял последнюю фигурку из живого льда, Оканор взвизгнул:
— Нет! Не надо! Ты меня убиваешь! Ты меня рашоришь!!! Дженош, мальшик мой, ты ше меня беш штанов по улише пушкаешь! Как ты мошешь так поштупать шо штариком?
Соло хищно оскалился:
— Легко! Я знаю, что мне нужно, отлично представляю, сколько стоит товар, и меньше не возьму. — Он взглянул старику прямо в глаза. — Скажу честно, Оканор, я просто не могу взять меньше. Я потрачу эти кредиты на кое-что особенное. Н если все получится, ты меня больше никогда не увидишь. Навяжу напрочь.
Оканор кивнул:
— Ты рашрываешь мне шердше, Иданиан. Я шоглашен.
— Хорошо, — сказал Хан и вынул добычу обратно. Он вышел из лавки с довольной ухмылкой на физиономии, а в потайном кармане лежали документы и банковский аккредитив. Путешествовать юный кореллианин собирался под другим именем, а золотую фигурку паладора — спрятать в только ему известном месте. Никогда не вредно оставить что-нибудь про запас. На всякий случай...
Думая о кредитах Оканора, которые будут ждать его в столице Империи, Хан, посвистывая, шагал к станции.
У ворот особняка Таренов обнаружился небольшой спортивный лендспидер, повисший над вымощенным двором, а в гостиной — молодой человек, с которым беседовали госпожа Тарен и Павик. Увидев Хана, хозяйка дома скисла. Видимо, надеялась, что он уже убежал с фамильным серебром.
— Привет! — сказал Хан. — А где Брия?
Молодой человек оглянулся. Наверное, годом или около того старше Хана, приятный, одет для полуденной партии в мяч.
— Здравствуйте, — сказал он приветливо и протянул руку. — Я Дейл Леваре, а вы...
Он прищурился и, прежде чем Хан успел открыть рот, воскликнул:
— Минуточку! То-то думаю, я видел вас раньше! Таллус Брин, верно?
Пилот так и не придумал проклятия, достойного ситуации, поэтому лишь ухмыльнулся и пожал руку юноши.
— Привет, рад встрече.
— Таллус Брин? — отрывисто переспросил Павик Тарен.
— Но его же... — Сэра Тарен замолчала, когда сын без всяких церемоний и учтивости толкнул ее локтем.
Крепко сжимая ладонь Хана, Дейл Леваре остался единственным, кто пребывал в неведении.
— Такая честь! Я до сих пор помню тот день, когда вы побили рекорд, да еще пролетели сквозь туннель на Столовой горе, а не поверх него! Все считали, что вы человек конченый, но вы им всем нос утерли! — Он повернулся к Павику. — Ты что, не узнал его? И он — новый поклонник Брии? Чемпион всей Кореллии! Ваш рекорд до сих пор не побит, Брин. А можно называть вас по имени?
— Можно и по имени...
Вот на этот раз врельты на кухне просто кишмя кишат...
Как нельзя кстати вошла Брия. Хан попытался перехватить ее взгляд и предупредить, но все внимание девушки было обращено к новому гостю.
— Дейл! А ты что здесь делаешь?
— Меня пригласила твоя мама. Неплохо выглядишь, Брия. Я так рад, что твои злоключения окончились благополучно, да у тебя еще такое сопровождение! Я хотел пожать атому человеку руку, с тех пор как он выиграл прошлогодний чемпионат по гонкам на свупах.
Брия оглянулась на мать:
— Ты его пригласила, мама? Как мило...
Хан не пропустил металл, зазвеневший в голосе Брии, и виноватое выражение на лице Сэры Тарен. «Ясно, — сердито подумал кореллианин. — Мамочке захотелось, чтобы доченька сравнила меня с богатым отставным женихом и постановила, что я низкопробный шут».
— Ну да, дорогая... Я подумала... а почему бы Дейлу не пересказать тебе последние новости о вашей компании? У него получилось бы лучше, чем у меня, — нервно защебетала Сэра Тарен.
Брия поджала губы и с улыбкой повернулась к бывшему приятелю.
— Очень мило с твоей стороны заскочить к нам. Может быть, как-нибудь пообедаем все вместе. С кем ты нынче встречаешься? — Девушка ненавязчиво подталкивала Дейла к выходу.
Хан улыбнулся про себя. Ловко, девочка, очень ловко.
— С Сулен Белое, — не стал запираться молодой человек. — Она придет в восторг от знакомства с Таллусом. Она с ума сходит по гонкам на свупах.
— Тал... — Брия осеклась и тут же рассмеялась. — О да, она всегда была сорвиголова!
Девушка бросила лукавый взгляд на Хана:
— Придется хорошенько присматривать за тобой, верно, Таллус? Сулен Белое потрясающая девчонка и никогда не могла устоять перед свуперами.
Хан продолжал добродушно улыбаться. Здорово, просто здорово. И чем дальше, тем хуже.
— За нами, гонщиками, нужен глаз да глаз. Мы живем ради риска.
Почти вытолканный за дверь Дейл Леваре расхохотался, будто Хан сказал нечто чрезвычайно умное.
— Я позвоню. Рад знакомству с тобой, Таллус!
— А уж я как рад.
Не забудь позвонить! — Брия захлопнула за бывшим поклонником дверь и прислонилась к ней.
В комнате повисло напряженное молчание.
Хану ни разу не доводилось слышать столь глубокого молчания, даже когда выходил в скафандре в вакуум. Он посмотрел на Брию, на Павика, на Сэру. Все трое мрачно разглядывали его. Хан откашлялся.
— Пойду-ка я пройдусь, — возвестил он. — Глотну свежего воздуха.
И, не встречаясь ни с кем взглядом, он вышел.
Сначала Брии хотелось кричать, затем плакать, но она сдержалась. Ситуация и так была хуже некуда, а истерикой делу не поможешь. Девушка расхаживала по гардеробной комнате своей матери. Павик сидел на кушетке, размахивая руками, и кричал. Мама устроилась в обтянутом розовой парчой кресле, чередуя задушенные восклицания «О нет!» и «Брия, твой брат прав: надо что-то делать».
— Ты же слышала собственными ушами! — вопил Павик. — Он отрицал, что когда-то был гонщиком, он назвался чужим именем! Хан Соло, как же! Кто знает, как его зовут на самом деле?
— Прекрати! — не выдержала Брия. — Это его настоящее имя!
— Тогда почему чемпионом записан Таллус Брин? — язвительно возразил брат. — Не может же он быть двумя разными людьми одновременно? Да пойми же, сестренка, если парень использует чужие имена, то ему есть что скрывать! А ты приводишь в дом этого проходимца, да еще хочешь, чтобы мы встретили его с распростертыми объятиями, потому что ты так сказала?
— О нет! — Сэра Тарен вновь заламывала руки.
Брия закусила губу, чтобы не заорать благим матом.
— И вот еще что, — продолжал Павик. — Я тут порылся в памяти. Таллус Брин — не единственный псевдоним твоего дружка. Тот случай, о котором я говорил, он произошел три года назад. Этот ловкач был тогда подростком, а называли его нее Кейлом Гаррисом. Сын Венадара Гарриса, помните такого? Он еще продавал тем летом акции богатого дюрасплавного рудника на астероиде, а потом выяснилось, что все это сплошное надувательство. Жульничество.
Брия помнила.
— Ну а Хан здесь при чем? Не он же торговал акциями...
Павик воздел руки к потолку.
— Сестричка, ты что, забыла, как родители кое-кого из наших знакомых чуть было не разорились дотла после покупки фальшивых акций? — фыркнул он. — Вся семейка этого Гарриса — шайка жуликов и аферистов. И твой новый дружок — один из них!