Так я и сделал, и карабкался, пока снова не оказался на лесном мху. Я остановился и зевнул. В ушах у меня звенело. Я взглянул вниз на дорогу, где Кетриккен и Старлинг складывали покрывавшие палатку шкуры. Кеттл уже тащила с дороги связку шестов.
— Так мы решили не разбивать лагерь на дороге? — тупо спросил я.
— С тобой все в порядке? — встревоженно спросил меня шут.
— Конечно. Моя спина сегодня ничуть не хуже, чем обычно, — добавил я, думая, что он спрашивает об этом.
— Ты стоял там, уставившись на дорогу, и ни на кого не обращал внимания. Кеттл сказала, что так ты себя вел большую часть дня.
— Я немного запутался, — признался я. Я стянул рукавицу и коснулся своего лица. — Вряд ли у меня жар. Но это было похоже на… на яркие видения и мысли, которые приходят в лихорадке.
— Кеттл говорит, что, по ее мнению, дело в дороге. Она говорит, что ты назвал ее обработанной Силой.
— Она сказала, что я назвал? Нет. Я думал, это она так сказала, когда мы подошли к дороге. Что это обработано Силой.
— Что значит «обработано Силой»? — спросил меня шут.
— Значит, что форму дороге придали Силой, — ответил я и добавил: — Так я думаю. Никогда не слышал о том, чтобы Силу использовали таким образом.
Я с интересом посмотрел на дорогу. Она ровно текла через лес, как чистая белая лента, теряясь вдали. Это притягивало взгляд, и я почти видел, что лежит за следующим поворотом на поросшем лесом склоне горы.
— Фитц!
Я рывком обернулся к шуту и с раздражением спросил:
— Что?
Он дрожал.
— Просто ты стоишь, уставившись на дорогу, с того момента, как я оставил тебя. Я думал, ты пошел за хворостом, потом поднимаю глаза и вижу: ты так и стоишь здесь. Что случилось?
Я закрыл и снова открыл глаза. Я гулял по городу, смотрел на горы ярких красных и желтых фруктов на рыночных прилавках… Но видение тут же пропало, оставив в сознании только призрак цвета и запаха.
— Не знаю. Может быть, у меня жар. Или я просто очень устал. Пойду соберу дров.
— Я с тобой, — объявил шут.
У моего колена Ночной Волк тревожно заскулил. Я взглянул на него.
— Что случилось? — спросил я его вслух.
Он посмотрел на меня, шерсть у него между глазами от волнения встала дыбом.
Казалось, что ты не слышишь меня. И твои мысли были… не мысли.
Со мной все будет в порядке. Шут со мной. Ступай охотиться. Я чувствую твой голод.
А я твой, угрожающе ответил он.
Ночной Волк убежал, но неохотно. Я пошел за шутом в лес, но оказался не способен ни на что, кроме того, чтобы брать у него хворост, который он собирал и протягивал мне. Я чувствовал себя не до конца проснувшимся.
— Тебе когда-нибудь случалось заниматься чем-нибудь потрясающе интересным, а потом внезапно поднять глаза и обнаружить, что прошли часы с тех пор, как ты сел за работу? Вот так я себя и чувствую.
Шут протянул мне очередную ветку.
— Ты меня пугаешь, — тихо сообщил он. — Ты говоришь совсем как король Шрюд в те дни, когда он слабел.
— Но ведь его одурманили, чтобы снять боль, — объяснил я. — А у меня ее нет.
— Это-то и страшно, — сказал он.
Мы вместе вернулись в лагерь. Мы делали все так медленно, что Кеттл и Старлинг сами собрали немного хвороста и уже разожгли небольшой костер. Его свет освещал куполообразный шатер и людей, двигающихся вокруг него. Джеппы сбились в кучу и паслись. Пока мы складывали дрова у костра, чтобы их можно было использовать позже. Кеттл оторвалась от стряпни.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Как будто получше, — сказал я ей.
Я огляделся в поисках чего-нибудь, что надо было сделать, но лагерь разбили без меня. Кетриккен была в палатке и при свете свечи изучала карту. Кеттл помешивала кашу, а шут и Старлинг, как ни странно, тихо беседовали друг с другом. Я стоял неподвижно, пытаясь вспомнить что-то, что я собирался сделать, но так и не доделал. Дорога. Я хотел еще раз взглянуть на дорогу. Я повернулся и пошел к ней.
— Фитц Чивэл!
Я обернулся, пораженный резкостью голоса Кеттл.
— Что такое?
— Куда ты идешь? — спросила она, потом помолчала, как бы удивленная собственным вопросом. — То есть… где Ночной Волк? Что-то я его не вижу.
— Он пошел охотиться. Скоро придет. — Я снова двинулся к дороге.
— Обычно к этому времени он уже убивает свою добычу и возвращается, — продолжала Кеттл.
Я остановился.
— Он сказал, что вблизи этой дороги добычи никакой нет, так что ему придется отойти подальше. — Я повернулся.
— Вот что, тут есть что-то странное, — настаивала она. — На дороге нет человеческих следов. И все же животные избегают ее. Разве дичь не выбирает более простые пути?
— Некоторые животные. Другие предпочитают прятаться, — крикнул я, отходя все дальше.
— Иди и придержи его, девушка, — резко приказала кому-то Кеттл.
— Фитц! — услышал я крик Старлинг, но в этот миг шут догнал меня и взял за руку.
— Пойдем в палатку, — уговаривал он и тянул мою руку.
— Я просто хотел взглянуть на дорогу.
— Сейчас темно. Ты ничего не увидишь. Подожди завтрашнего утра, когда мы снова пойдем по ней. А теперь давай вернемся в палатку.
Я пошел за ним, но сказал раздраженно:
— Если кто и ведет себя странно, то это ты, шут.
— Ты бы так не говорил, если бы видел свое лицо несколько минут назад.
В этот вечер мы ели то же, что и каждый день с тех пор, как вышли из Джампи.
Густая овсянка с кусочками сушеных яблок, немного вяленого мяса и чай. Это было сытно, но не особенно вкусно и не могло отвлечь меня от того, с каким вниманием окружающие наблюдали за мной. В конце концов я отставил кружку с чаем и спросил:
— Что?
Сначала все молчали. Потом Кетриккен прямо сказала:
— Фитц, сегодня ночью ты дежурить не будешь. Я хочу, чтобы ты остался в палатке и поспал.
— Я в полном порядке, я могу дежурить, — начал я возражать, но королева приказала мне:
— Я сказала, сегодня ты останешься в палатке.
Несколько мгновений я сражался со своим языком. Потом опустил голову.
— Как прикажете. Может быть, я действительно устал.
— Нет. Это нечто большее, Фитц Чивэл. Ты почти ничего не ел, и, если кто-нибудь из нас не вынуждает тебя говорить, ты ничего не делаешь и только смотришь в пространство. Что с тобой?
Я пытался найти ответ на прямой вопрос Кетриккен.
— Я не знаю. Точно не знаю. На самом деле это трудно объяснить.
Единственным звуком в палатке было тихое потрескивание огня. Все взгляды были устремлены на меня.
— Когда человека учат Силе, — продолжал я медленнее, — его предостерегают, объясняя, что магия представляет опасность для него. Если человек использует эту магию, чтобы что-нибудь сделать, он должен сосредоточить все внимание на своей цели и не отвлекаться на притяжение Силы. Если наделенный Силой перестанет быть сосредоточенным и отдастся ей, он может полностью затеряться в ее потоке. Раствориться.
Я оторвал взгляд от огня и оглядел их лица. Все были неподвижны. Кроме Кеттл, которая слегка кивала в такт моим словам.
— Сегодня, с того момента как мы вышли на дорогу, я стал чувствовать что-то похожее на притяжение Силы. Вот уже несколько дней я, насколько это возможно, закрылся от Силы, потому что боялся, что круг Регала каким-то образом пробьется в мой разум и причинит мне вред. Но, несмотря на это, я испытывал сильное искушение Силы. Как музыка, которую я почти что слышал, или очень слабый запах дичи. И я насторожился, пытаясь разобраться, что же зовет меня… — Я быстро взглянул на Кеттл и увидел в ее глазах далекий голод. — Это потому, что дорога создана Силой?
Вспышка гнева исказила ее лицо. Она опустила глаза на свои старые руки, сложенные на коленях, и раздраженно вздохнула:
— Это возможно. В старых легендах, которые я слышала, говорится, что если вещь обработана Силой, она может быть опасной для некоторых людей — для тех, кто наделен Силой, но не обучен ею пользоваться. Или для тех, кто был недостаточно хорошо обучен, чтобы знать, как соблюдать осторожность.
— Я никогда не слышал никаких легенд о вещах, обработанных Силой. — Я повернулся к шуту и Старлинг: — А вы?
Оба молча покачали головами.
— Мне кажется, — осторожно сказал я Кеттл, — что такой начитанный человек, как шут, должен был встречать где-нибудь упоминание о подобных легендах. И конечно, хорошо подготовленный менестрель тоже должен был бы слышать о них. — Я открыто посмотрел на нее.
Она скрестила руки на груди.
— Я не виновата в том, что они чего-то не читали или не слышали, — сказала она натянуто. — Я просто рассказываю о том, что мне говорили давным-давно.
— Как давно? — надавил я.
Сидевшая напротив меня Кетриккен нахмурилась, но не стала вмешиваться.
— Очень давно, — холодно ответила Кеттл. — В дни, когда молодые люди уважали старость.
На лице шута появилась восхищенная улыбка. Кеттл, похоже, почувствовала, что выиграла сражение, потому что с лязгом поставила свою кружку в котелок из-под овсянки и протянула его мне.
— Твоя очередь мыть посуду, — сказала она сурово.
Она встала и пошла от костра в палатку.
Когда я медленно собирал тарелки, чтобы протереть их чистым снегом, Кетриккен подошла и встала рядом со мной.
— Что ты подозреваешь? — спросила она прямо, как обычно. — Ты думаешь, она шпион, враг?
— Нет. Я не думаю, что она враг. Но мне кажется, она… Не просто старая женщина с религиозным интересом к шуту. Нечто большее.
— Но ты не знаешь, что именно?
— Нет. Не знаю. Я только заметил, что, похоже, она знает о Силе гораздо больше, чем я подозревал. Но конечно, к старости человек накапливает опыт и знания… Возможно, все объясняется именно этим. — Я посмотрел вверх, на гнущиеся под ударами ветра верхушки деревьев. — Как вы думаете, ночью будет снег? — спросил я у Кетриккен.
— Почти наверняка. И хорошо, если он кончится к утру. Нам нужно собрать побольше хвороста и сложить его у палатки. Нет, тебе придется пойти и посидеть внутри. Если твое сознание опять начнет блуждать в такой темноте да еще снег пойдет, нам тебя никогда не найти.